сборник СТОИМОСТЬ ЖИЗНИ - Роберт Шекли

– А происходит вот что. Вы платите мне мой гонорар. Я делаю вам укол, от которого вы теряете сознание. Затем с помощью неких приборов, которые у меня тут хранятся, я освобождаю ваше сознание.

Говоря это, Томпкинс улыбался и, казалось, его молчащий попугай – тоже.

– И что же происходит потом? – спросил мистер Уэйн.

– Ваше сознание, освобожденное от телесной оболочки, выберет один из бесконечного числа вероятностных миров, которые порождает Земля в каждую секунду своего существования.

Еще шире улыбаясь, Томпкинс поудобнее устроился в своей качалке и даже проявил признаки некоторого возбуждения.

– Да, дружище, хотя вы этого скорей всего и не подозреваете, но с того самого момента, как старушка Земля вышла из огненного солнечного чрева, она начала порождать параллельные вероятностные миры. Бесконечное число миров, возникающих под воздействием как самых великих, так и самых незначительных событий. Каждый Александр Македонский и каждая амеба рождают свои миры, подобные кругам, расходящимся по поверхности пруда, независимо от того, большой или маленький камень был брошен в воду. Разве не отбрасывает тень любой предмет? Понимаете, дружище: поскольку сама Земля существует в четырех измерениях, она отбрасывает трехмерные тени – чувственные отражения самой себя в каждое мгновение своего бытия. Миллионы, миллиарды земных шаров. Бесчисленное множество шаров! И ваше сознание, освобожденное мной, может выбрать любой из этих миров и жить в нем некоторое время.

Мистеру Уэйну стало противно – Томпкинс ораторствовал как зазывала в цирке, рекламирующий несуществующие чудеса. Потом мистер Уэйн подумал, что в его собственной жизни произошли такие события, которые прежде показались бы ему невероятными. Абсолютно невероятными! Что ж, может быть, и чудеса, обещанные Томпкинсом, окажутся все же возможными.

Мистер Уэйн сказал:

– Мои друзья говорили мне еще…

– …что я просто-напросто шарлатан? – подхватил Томпкинс.

– Кое-кто из них намекал на такую возможность, – осторожно ответил мистер Уэйн, – но мне хотелось бы составить собственное мнение. Они говорили также…

– Знаю я, о чем болтали ваши друзья с их грязными мыслишками. Трепались про исполнение желаний. Вы об этом хотите спросить?

– Да, – сказал мистер Уэйн, – они говорили, что то, чего я хочу… что, чего бы я ни захотел…

– Верно, – перебил его Томпкинс. – А иначе эта штука и не сработает. Миров, среди которых можно выбирать, существует огромное множество. Выбор же производит ваше сознание, руководствуясь вашими же тайными желаниями. Именно эти потаенные, глубоко запрятанные желания и играют главную роль. Если в вас живет тайная мечта быть убийцей…

– О нет, разумеется, нет! – вскричал мистер Уэйн.

– …то тогда вы попадете в мир, где сможете убивать, сможете купаться в крови, сможете переплюнуть маркиза де Сада или Цезаря, или кому вы там еще поклоняетесь. Или, предположим, что вы жаждете власти. Тогда вы выберете мир, где в буквальном смысле будете богом. Может быть, кровавым Джаггернаутом, а может – всеведущим Буддой.

– Очень сомневаюсь, чтобы я…

– Есть еще и другие страстишки, – сказал Томпкинс. – Любые виды бездн и заоблачных вершин. Безудержная чувственность. Чревоугодие. Пьянство. Любовь. Слава. Все, что хотите.

– Потрясающе! – воскликнул мистер Уэйн.

– Да, – согласился Томпкинс. – Конечно, мой маленький перечень не исчерпывает всех возможностей, всех комбинаций и оттенков желаний. Как знать, может, вы предпочитаете простую, скромную, пасторальную жизнь на островах Южных морей, среди идеализированных туземцев?

– Это на меня больше похоже, пожалуй, – сказал мистер Уэйн с застенчивым смешком.

– Кто знает? – возразил Томпкинс. – Возможно, вам даже самому неизвестны ваши истинные страстишки. А между тем они способны привести вас к гибели.

– А это часто бывает? – обеспокоился мистер Уэйн.

– Время от времени.

– Мне бы не хотелось умереть, – заявил мистер Уэйн.

– Вероятность ничтожна, – ответил Томпкинс, косясь на сверток в руках мистера Уэйна.

– Ну, раз вы так говорите… Но откуда я знаю, что все это будет в действительности? Ваш гонорар столь велик, что на него уйдет все мое имущество. Почем я знаю, может, вы просто дадите мне наркотик и все, что произойдет, мне просто приснится? Отдать все состояние за щепотку героина и жалкую лживую болтовню?!

Томпкинс успокаивающе улыбнулся:

– То, что происходит, нисколько не похоже на действие наркотиков. И на сон – тоже.

– Но если все это происходит в действительности, – раздраженно сказал мистер Уэйн, – то почему я не могу остаться в мире своих желаний навсегда?

– Над этим я сейчас и работаю, – ответил Томпкинс. – Вот почему мои гонорары так высоки. Нужны материалы, нужно экспериментировать. Я пытаюсь изыскать способ сделать переселение в вероятностный мир постоянным. Но пока мне никак не удается ослабить связи человека с его истинным миром, и они притягивают его обратно. Самым великим чудотворцам не разорвать этих связей – одна лишь смерть способна на это. И все же я надеюсь.

– Если получится – будет просто замечательно, – вежливо вставил мистер Уэйн.

– Еще бы! – вскричал Томпкинс с неожиданной горячностью. – Тогда я превращу свою жалкую лавчонку в ворота всеобщего исхода. Я сделаю пользование моим изобретением бесплатным, доступным для всех. Все люди смогут уйти в мир своих истинных желаний, в мир, к жизни в котором они действительно приспособлены, а это проклятое место останется крысам и червям.

Томпкинс оборвал себя на полуслове и вновь стал холоден, как лед.

– Боюсь, я немного увлекся. Пока я не могу предложить вам переселения с этой Земли навсегда. Во всяком случае такого, в котором не участвовала бы смерть. Возможно, я этого никогда не смогу. Сейчас я в состоянии предоставить вам только каникулы, перемену обстановки, вкус и запах другого мира и обозрение ваших тайных стремлений. Мой гонорар вам известен. Я возвращу его вам, если вы останетесь недовольны испытанным.

– Это очень мило с вашей стороны, – сказал мистер Уэйн совершенно серьезно. – Но есть еще одна сторона, о которой мне тоже говорили друзья. Я потеряю десять лет жизни.

– Тут уж ничего не поделаешь, – ответил Томпкинс. – И их я вам вернуть не смогу. Изобретенный мною процесс требует страшного напряжения нервной системы и соответственно укорачивает жизнь. Это одна из причин, по которым наше так называемое правительство объявило мое дело противозаконным.

– Однако оно не очень-то решительно претворяет этот запрет в жизнь, – заметил мистер Уэйн.

– Да. Официально дело запрещено как опасное шарлатанство. Но ведь чиновники тоже люди. Им так же хочется убежать с Земли, как и простым смертным.