Русская Америка: Открыть и продать! - Сергей Кремлёв

Казалось бы, мелочь, но «независимость» провозгласили не сколько-нибудь, а именно 13 бывших колоний! Как будто нельзя было или объединиться двум из них, или разделиться одной — что было вполне реализуемо. Так нет — символику Кто-то соблюдать любил…

Соответственно над американским орлом с долларовой банкноты блистают не сколько-нибудь, а именно 13 звезд, выстроившихся к тому же в форме шестиконечной звезды…

А сколько в левой лапе у орла стрел?

А сколько листиков на лавровой ветви в его правой лапе?

А сколько на этой ветви шариков-бутонов?

Это ведь тоже все — неспроста!

Причем, запуская в дальний полет белоголового орла, его покровители — еще до обретения Штатами формальной независимости — обеспечили себе неплохие начальные дивиденды с нее. Ведь французское золото было не только Францией истрачено, но и Кем-то получено!

Порох сгорел, штыки проржавели, мундиры истлели, околели обозные лошади и испарился винный перегар после потребления солдатских порций виски…

Но золотые-то монетки на сумму в миллионы ливров никуда ведь не исчезли? Они просто перекочевали из одних карманов в другие… При этом укреплялось положение новых хозяев этих ливров, расшатывалась их старая хозяйка — французская монархия, а в Новом Свете пока еще слабо разгоралась новая то ли пяти-, то ли шестиконечная американская звезда..:

И еще немного о Франции… Французскую американскую колонию — Луизиану французам пришлось в 1763 году уступить Испании, однако Наполеон уже в начале своего правления, в 1800 году, восстановил юрисдикцию Франции над огромной и богатой территорией.

Но не прошло и трех лет, и после разрыва Амьенского мира с Англией Наполеон быстро продал Луизиану Соединенным Штатам за 80 миллионов франков. Историки объясняют этот плохо объяснимый (тем более — для самолюбивого Бонапарта) шаг опасением императора, что иначе Луизиану займут англичане, но такое объяснение, в общем-то, смехотворно.

А вот то, что договор о продаже был подписан 13 (символика есть символика!) апреля 1803 года, проясняет ситуацию больше. Ведь и Наполеон был далеко не так независим от наднациональных сил, как это порой представляется широкой публике.

В результате американская звезда светила над все большей частью огромного Нового Света.

И вот на великую будущность этой звезды вдруг замахнулся русский император своим Указом от 4 сентября 1821 года…

Да-а-а, дела!

А ТУТ ВЕДЬ и еще вот что надо бы иметь в виду…

Отгремела «гроза двенадцатого года», и пришло время награждать русского солдата хотя бы медалькой — раз «вольной» не дают. Медали в количестве 250 тысяч штук отчеканили и раздали…

Но вид у этих медалей был для русской наградной традиции непривычным — на ней не было царского портрета. Вообще-то вначале медаль в память Отечественной войны предполагалось выполнить именно с профильным портретом императора Александра I. Но, как сообщают нам в двухтомнике «Наградная медаль» А. Кузнецов и Н. Чепурнов, «по каким-то неведомым причинам вместо этого изображения медаль была отчеканена с лучезарным «всевидящим оком» всевышнего».

Ох уж эти «какие-то» «неведомые» причины…

На самом-то деле автор у такого решения был? Государева награда — это ведь не шутка, не мелочь! «Неведомо», незаметно тут пройти ничего не могло! Медаль-то на груди у почитай каждого александровского солдата висела! И с каждой русской солдатской груди на русского императора смотрело то самое внимательное око, что поглядывает на мир и с долларовой зеленоватой банкноты…

Правда, простодушные российские воины считали, что это единственный глаз их любимого вождя Кутузова озирает землю.

Но думал ли так и вождь этого одноглазого вождя?

А на реверсе (обратной стороне) новой медали еще и надпись была: «Не нам, не нам, но имени твоему»…

Считается, что эти слова — библейские… И это — так. Но это вообще-то еще и масонский девиз, а одновременно — и девиз храмовников-тамплиеров, память которых масонство очень чтит как память предшественников и духовных братьев. И поэтому маленькая деталька-медалька всю историю александровского царствования освещает, пожалуй, несколько иным светом.

Александр патриотом был. И к могуществу России стремился… И в сентябре 1821 года издал несомненно патриотический и державно значимый «американский» Указ…

Но слишком много и в его жизни, и, соответственно, в его царствовании было событий и фактов неоднозначных и странно непоследовательных… И как часто он опирался не на патриотов, а на шкурников. И как часто он хотел одного, а делал другое… И только ли двойственность натуры была тому причиной?

Воодушевленный успехами РАК и поддержанный энтузиазмом ее директоров, Александр вначале принял «американский» Указ. Потом он же, явно кем-то одернутый, этот Указ отменил…

И уже с учетом одной такой сдачи позиций долговременная судьба Русской Америки оказывалась под вопросом…

Ведь своим Указом царь фактически завершал создание восточного «фаса» российского геополитического пространства, и теперь оставалось лишь осваивать его по-настоящему и укреплять.

Отказ же от Указа был чреват самыми нехорошими последствиями.

А вскоре ситуация приобрела еще более неприятную и зловещую остроту…

УВЫ, УВАЖАЕМЫЙ мой читатель, я опять вынужден сделать еще одно, и — далеко не лирическое, отступление, без которого обойтись не получится.

Что делать — ведь в мире все иногда перепутывается так, что, лишь видя картину в целом, лишь окидывая взглядом всю планету и во времени, и в пространстве, можно понять то, что иначе понять сложно.

Ну, например, понять, что внешняя путаница событий и фактов в мире «золотой» политики чаще всего прикрывает собой вполне железную внутреннюю логику могущественных наднациональных сил…

Мы вот говорили о русском императоре и Русской Америке, а пришлось свернуть в историю образования США…

От нее возвращаемся вроде бы вновь к России и русскому императору, а нам теперь надо заглянуть в Испанию 1814 года, только-только освободившуюся от Наполеона, но попавшую под власть ничтожного Фердинанда VII…

Еще до этого, в 1810 году, испанские колонии в Америке начали свою борьбу за независимость… Ну, латиноамериканцы — народ горячий, так что тут и страстей и борцов хватало с избытком. Мы ведь уже знаем и о «предтече» Франсиско Миранде, и об обожавшем его и предавшем его Боливаре…

И эту борьбу (отнюдь не из любви к свободе народов) поддержали как Англия, так и США.

Миранда медленно умирал в испанской тюрьме в Кадисе… Войска же Боливара, Сан-Мартина, Сукре занимали в разных частях Южной Америки город за городом.

Но и в самой Испании королю Фердинанду становилось жарко… В 1819 году в экспедиционном корпусе, подготовленном к отправке на подавление восставших колоний, поднимается восстание офицеров во главе с полковниками Риего и Кирогой.

Начинается 2-я испанская буржуазная революция (1-я сбрасывала в 1808–1814 годах французов). Выборы в кортесы 1 марта 1822 года дают большинство радикалам — эксальтадос, их лидер Риего избран президентом кортесов. Политическая борьба переходит в открытую гражданскую войну.

А в ноябре 1822 года в Вероне собирается конгресс Священного союза…

Священный союз монархических Австрии, Пруссии и России был заключен 26 сентября 1815 года в Париже (вскоре к нему присоединилась и Франция). Одной из его целей было как раз противодействие революциям, и в Вероне было решено организовать против Испании «священный» крестовый поход монархий.

7 апреля 1823 года в соответствии с решением Веронского конгресса в Испанию вторгается французская оккупационная армия. Революция разгромлена, Риего торжественно повешен в Мадриде… Французы устраиваются в Испании как дома…

Последняя оценка принадлежит не мне, а французскому историку XIX века Антонэну Дебидуру, которому я ниже и предоставляю слово.

Итак: «Испанская война… с другой стороны, привела к окончательной победе революционных начал в Америке, где Каннинг в конце концов нанес непоправимый удар Священному союзу… Мексика под влиянием Соединенных Штатов реорганизовала свое государственное устройство по типу федеративной республики».

Англичанина Джорджа Каннинга более устроила бы там конституционная монархия, но он с янки в вопросе о политическом строе Мексики тягаться не стал, а вступил с ними в соглашение.

Французы же спровоцировали Александра на безнадежный проект. Они предлагали решить вопрос об испанских колониях в рамках Священного союза — так, чтобы эти колонии «помирились» с Фердинандом и в качестве автономных королевств управлялись или испанскими, или французскими бурбонскими принцами.

Персонально проект принадлежал (во всяком случае, формально) одному из трех полномочных представителей Франции на Веронском конгрессе виконту Шатобриану, личности не столько яркой, сколько высокого о себе мнения (сразу после Вероны он был назначен французским министром иностранных дел).