Креститель - Александр Прозоров

— Ты лжешь!!! — схватившись за палицу, дал шпоры коню богатырь, и Середин еле успел перегородить ему дорогу:

— Стой, боярин! Мало ли чего старику мерещится? Доживи до его годов — может, и сам птицу Сирин по вечерам крошками кормить станешь. Не гневись, боярин Радул, грешно на юродивого обижаться. А ты, — обернулся к нежданному попрошайке ведун, — ступай отсюда.

Крест на руке резко пульсировал огнем, давая знать, что со встречным прохожим, не всё так просто.

— Базан, дай старику полть петушиную, — распорядилась Пребрана. — А ты поешь да домой ступай, отец. Может, у тебя там дети от Перуна возвернулись, беспокоятся.

— Спасибо, спасибо тебе, боярыня, — повернулся к ней старик, схватился за стремя и поцеловал ногу. — Да будут милостивы к тебе боги, да продлит Сварог твои годы, да пошлет тебе Макошь серебро и злато, да пришлет тебе Дидилия мужа хорошего, а Лада сделает сладкой твою жизнь…

— Держи, старик, — вынул из чересседельной сумки угощение холоп и передал нищему.

— Благодарствую вам, люди добрые… — Схватив половину соленой курицы, старик отбежал от путников. — Спокойной вам дороги. А как мимо дуба обгорелого проедете, направо не поворачивайте. Там у ручья место для ночлега недоброе, там шаман лежит неведомый, из-за Булгарии нечестивой приехавший. Вы там костров не жгите, спать не ложитесь, жертвы не оставляйте.

— Спасибо на добром слове. — Потирая запястье, Олег направил гнедую к прохожему, внимательно оглядывая незнакомца. То ли колдун, то ли волхв, святой человек — поди разбери. Может, просто юродивый чьими-то магическими стараниями. Для освященного в Князь-Владимирском соборе крестика всякое колдовство, что не от церкви, враждебным кажется. Однако не рубить же его за это на дороге среди бела дня?

Середин повернул лошадь и пустился догонять спутников. Возле Пребраны натянул поводья, наклонился, осмотрев стремя и колено, которых касался странный нищий. Вроде, никаких покладов, ничего не добавлено. Правда, прикосновение старика крестик ощущал слабым теплом. Может, успел как-то наговорить, пометить?

Девушка нервно хихикнула, и ведун, выпрямившись, отъехал в сторону.

— Ты чего, боярин?

— Ничего, — покачал головой Середин. — Просто не понравился мне этот безумец. Надо бы вечером наговор от порчи сделать.

Пожалуй, это был лучший выход. Ведь ногу у девушки не отрежешь, это не конский хвост. И штаны снять тоже не потребуешь — надо же и приличия некие соблюдать!

— Мыслишь, колдун это черный был? — встрепенулся боярин. — То-то он хулу на великого князя нес! Надо было повязать его, да к князю для расспроса отвезть.

— Думаешь, охота князю со всяким нищим ругателем беседовать? — поинтересовался Середин.

— Некогда ему, батюшке, — со вздохом согласился богатырь. — Оттого и отпустил я безумца.

— Интересно, а что за племена за Булгарией живут? — спросила Пребрана. — Это ведь так далеко… Федосий, сказочник мамин, говаривал, псы там о двух головах бегают — одна мяукает и мышей ловит, другая по ночам дом сторожит. И змеи там на ногах ходят. А зубов у них нет, и они себе каменные вставляют, из самоцветов драгоценных. Коли кто такую змею убьет, враз богатым боярином становится.

Середин, не удержавшись, расхохотался.

— Ты чего? — повернул к нему голову богатырь.

— Слышал бы хан Ильтишу, какие страсти вы про его земли рассказываете, — покрутил головой Олег, — вот бы повеселился.

— А кто это такой?

— Правитель одного из племен, что за Булгарией живут. Я там в позапрошлую зиму путешествовал.

— Ужели? — едва ли не хором поразились богатырь и девушка. — И как там? Кто живет? Правда про зверей неведомых?

— Живут там зыряне, вотяки, остяки, вогулы, — пожал плечами Середин. — Богам поклоняются тем же, что и мы, однако правителей своих ханами называют. Разве только Велеса выше Сварога почитают, да святилища не за стенами, а в городах строят. Городов там много больших, народ руду копает, меха добывает, золото моет. Кузнецы в тех местах знатные, не хуже русских. Булгарские купцы брони, мечи в тех местах, на Урале, покупают, а после за Хазарию, арабам и персам продают. И спрос на них не менее, нежели на меха тамошние. Про прочие мастерства мало знаю. Ткани там, чеканку сильно не хвалят. Но для себя делают. Города у них, как и у нас, деревянные, стены вокруг земляные. Хлеба, каши мало едят, больше мяса. Булгары хитрые дружбу с ними ведут, воевать опасаются. Но в союзники часто берут на соседей ходить. На нас, то есть. На хазар, на половцев. Еще далее на восток самоеды живут, юраки, тунгусы. У них вера уже иная. Живут больше в юртах, но многие тамошние ханы дома деревянные рубят и амбары, на крепости похожие. Добро там держат и воинов. А собак или кошек двухголовых не встретил. Может, не повезло.

— А чего тебя в такие края далекие понесло, боярин? — спросила Пребрана.

— Слышал я, что Баба-Яга там живет, — признался Олег. — Вот и поехал. Надеялся найти.

— Нашел? — насторожились девушки при упоминании известной в народе покровительницы детей и хранительницы человеческого рода.

— Нашел, — кивнул Середин. — Из золота она, вдвое меня выше ростом.

— И как она?

— Да хорошо у нее все. Стоит себе и стоит. Я ей живот погладил и назад поехал.

— Ты погладил живот Бабе-Яге? — Пребрана подъехала ближе, пристально вглядываясь в его руки. — Какой ладонью?

— Отмахав ради нее почти две тысячи верст через сугробы и дикие места, я приложил к ней все руки, какие у меня только были.

Боярыня протянула руку, с видимым благоговением коснулась кончиками пальцев его запястья, потом отъехала в сторону. Ее нервозность можно было понять: прикосновение Бабы-Яги гарантировало здоровое потомство и сохранение рода на веки вечные. Правда, если женщина не могла посетить древнюю богиню сама, то тот, кто касался золотого идола, должен был погладить ее живот. И, разумеется, не через одежду.

— А дороги там какие? — поинтересовался Радул.

— Нет там дорог, боярин. Всё, как у нас, на Руси. Зимой на санях по рекам ездят, летом по ним же на лодках и ладьях. Племена тамошние многие по весне поля хлебом, овсом и ячменем засевают, да почти все со скотом на юг, в степи уходят. А в холода к полным амбарам на зиму возвращаются. Это те, что ближе к Булгарии расселились. А кто дальше, к горам — те в основном мастерством железным живут. Только сами мало торгуют, всё больше купцам продают, али соседям, что на торг приезжают…

За разговорами время бежало быстро. Солнце потихоньку катилось к закату, и когда возле россоха путникам встретился кряжистый вековой дуб с обгоревшей вершиной они уже подумывали о ночлеге.