Течение Алкиона - Брайан Стэблфорд

Это мир, из которого вышла раса, известная как хормонцы. Существует доказательство — на Хоре, — но оно запрещено и уничтожено. Хормонцы, большая наша часть, чтобы быть точным, уверяют себя, что мы — уроженцы Хормона. Мы лгали всем другим расам, перемещающимся в космосе. Это дело гордости.

Прошу тебя, не разглашай эту информацию кому-либо еще — чьей-то расе. Я прошу не ради себя, но ради тех хормонцев, которые не знают, и тех, кто не желает, чтобы другие знали об этом. Я не скажу тебе, где нашли Мейстрид. Надеюсь, что его не откроют вновь. Там сейчас находятся несколько моих друзей, которые пытаются сделать все, чтобы этот мир не нашли. Мы хотим постепенно стереть Мейстрид, сохранить его лишь как слово, используемое детьми.

Мы — реликтовая раса, которая называет себя теперь хормонцы. Наш дом забыт, но колония на Хоре выжила. Мы не нашли следов других колоний, но сейчас наши корабли исследуют пространство за пределами Венца.

«Потерянная Звезда» тоже нашла Мейстрид. Ее следы я безошибочно определил в нескольких мертвых городах — вы, люди, хвастливый народ и, похоже, оставляете свои отметки на каждом мире, который посещаете. Я не уверен, что корабль взял свой груз на Мейстриде, но уверен, что для изучения планеты ее экипаж был достаточно квалифицирован, чтобы не ошибиться в идентификации родной расы Мейстрида. Это питало мое безрассудство и — если ты получил это послание — тщетную попытку достигнуть ядра Алкиона. Я не собирался брать груз, а только уничтожил бы его. В то время, когда я пишу это, не знаю, насколько мне удастся приблизиться к цели.

Теперь «Потерянная Звезда» твоя. Ее груз принадлежит тебе и другим людям на борту твоего корабля. Тайна Мейстрида тоже твоя. Было бы не этично просить тебя, чтобы ты поступил с грузом так же, как поступил бы я. Может быть, он понадобится тебе. Ты можешь получить большую выгоду, передав его своим нанимателям.

Ты был другом мне, Грейнджер, вот почему я передал тебе все, что знаю сам. Надеюсь, ты доберешься до «Потерянной Звезды», потому что, если ты этого не сделаешь, попробуют другие хормонские корабли и будут потеряны другие хормонские жизни. Если уж «Гимния» не смогла пробиться, то нет корабля, который сумеет преуспеть в этом деле, но это их не остановит. Если ты полагаешь, что это знание будет обременительно, тогда я прошу прощения за то, что взвалил все это на тебя.

Как бы ты ни поступил, можешь быть уверен, что Алахак согласится с тобой.

Координаты, которые ты уже имеешь, приведут тебя к «Потерянной Звезде». Надеюсь, твой поход будет успешным. Прощай.

Алахак-мейстридианин.

«Ну, какой теперь из этого толк?» — сказал я себе и сунул письмо в карман Алахака.

Я стоял перед креслом, стараясь не беспокоить человека внутри него. Осмотрел приборы, показания которых достаточно легко считывались. Я направился к его детекторам и изучил курс, который вел корабль в ближайшую солнечную систему, — курс, на котором он не мог не попасть в солнце. Я тщательно выставил приборы управления. Конечно, у «Гимнии» не было мощности для движения, но момент инерции движущегося тела нес ее в соответствии с заданным курсом. Все, что ему нужно было, так это слегка ускорить ее на этом пути. Я выпустил внутреннюю энергию, чтобы дать ей этот толчок. Тогда она совершенно умрет. Ни света, ни жизни. На это могло уйти несколько лет, но она непременно достигла бы заданной цели и своего конца, если только временные штормы не собьют ее с курса или пылевые облака не сожрут ее в то время, как она движется на тахионных ветрах.

Я покинул корабль, уверенный, что Алахак не одобрил бы попытку похоронить его.

Затем я вернулся на «Хохлатый Лебедь».

19

Джонни ожидал меня у шлюза, он же помог мне снять костюм.

— Они мертвы? — спросил он.

— Весьма.

— Вы выполните то, что должны были выполнить они?

— Все, что мог, я уже сделал.

Мы медленно шли назад в рубку управления, где с нетерпением ожидал дель Арко.

— Все кончено? — спросил капитан. Я кивнул.

— Можем ли мы прокрутить теперь запись?

— Несомненно. — Я держал запись в одной руке, помогая Ив пересесть в другое кресло. Ввел координаты, пока мне надевали капор и крепили концевые детекторы на шее.

— Это более точно подскажет нам, где находится «Потерянная Звезда».

— Это выведет нас на мир, в котором она находится, и примерное ее местоположение. За двадцать световых лет от нее невозможно точно определить отметку. Я буду рад, если мы узнаем хотя бы континент, на котором она находится.

— Вы нашли что-нибудь еще? На корабле хормонцев, я имею в виду.

— Да. Мертвого Алахака.

— Больше ничего?

— Да. Я знаю, почему он умер.

— Почему?

— Это его дело. Личное.

— А что о Мейстриде? — спросила Ив.

— Я ходил туда не за баснями, — сказал я ей. — Он умер от голода. Никому не желаю оказаться на его месте.

— О’кей, — сказал капитан. — Трогаемся.

— Есть, сэр, — ответил я. И начал рассматривать приборы. Распечатка от компьютера показывала, что мы неподалеку от цели. Бедный Алахак привел нас практически к самым дверям. Я скользнул в желоб кресла и приготовился к перемещению.

«Алахак чертовски умен, — думал я про себя. — Он достаточно хорошо понимал, что может до нее и не добраться. Поэтому он захотел, чтобы я все сделал за него. Он думал, что было бы невежливо спрашивать о моем согласии, поэтому мог ронять только намеки. Он вполне хорошо сознавал, что у меня не было оснований для этого путешествия — ни моих собственных, ни из добрых побуждений. Это путешествие ничего не стоит. Если я не использую его для того, чтобы сделать другу одолжение. Но если я это сделаю, Шарло засадит меня в тюрьму. Навсегда».

Я бросил «Хохлатый Лебедь» через барьер световых скоростей и устремился к логову дракона.

Мы пришли, «Потерянная Звезда», готова ты к этому или нет.

Теперь, когда приз был практически у нас в кармане, я был особенно аккуратен. Я старался, насколько это было возможно, уберечь «Лебедь» от каких-либо неприятностей.

Мы прошли поблизости от глубокого разлома и несколько раз должны были попасть в тиски искажающих течений, но там не было ничего нового, чего бы я не мог избежать с минимальными издержками. Мы достигли звездной системы менее чем через три часа. Но даже когда мы были совсем рядом, хлопот не убавилось. Это было не просто.

— Вокруг солнца аморфоз — искажение изображения предмета, — заявил я.

— Что? — голос Ротгара эхом отозвался в динамике.

— Оно в фокусе. Проход энергии, которая выносится из ядра Течения. Горячее пятно. Уста ада. Там существует искривляющая область, похожая на клетку, охватывающую половину системы. Туго закрученная материя. Лететь туда — все равно что ползти по битому стеклу.