Право налево (СИ) - Зика Натаэль

Повезло, что, как выяснилось позже, перед сном отец принял снотворное – он же без своей Ирочки даже уснуть не может! – и благополучно проспал эпическо-эротическо-порнографическое событие. Собственно, он проснулся только в девять часов, и страшно расстроился, узнвав, что жена уволила повара. Но как всегда, не протестовал - раз Ирочка решила, значит так лучше.

Память услужливо подбросила картину негодования матери – только молнии не летали! Если бы не её желание, чтобы отец ничего не узнал, Ритка бы так легко не отделалась!

А так, Ирина Аркадьевна в полчаса рассчитала повариху и прямо ночью выставила ту вместе с племянницей за ворота.  И  взяла с сына слово, что он никогда ни словом не проболтается отцу и будет присматривать за потаскушкой.

Удивительно, что свои собственные похождения мать изменой не считала.

- Это для дела, - невозмутимо ответила она Марку, когда он однажды  застал её с одним из влиятельных чиновников в  весьма недвусмысленной обстановке. – Если не идиот, то сделаешь вид, что ничего не видел и не понял.

И он подчинился, только ещё больше  укрепившись в своих убеждениях.

Несколько месяцев Рита сидела тише воды, ниже травы, а потом принялась отираться возле главного офисного здания «Империи Семерик». Как на грех, именно в это время туда прибыли мать вместе с отцом, и несостоявшаяся соперница попалась императрице на глаза…

Марк немедленно был вызван «на ковёр» и получил от матери взбучку, словно сын был обязан караулить передвижения Ритки. Как только вырвался, мужчина сразу отправился прочищать Маргарите мозги, надеясь, что в процессе не вытрясет из неё дух.

Как тогда не придушил её, сам не понимает…  Но Ритка, догадавшись при первом же взгляде на белого от ярости мужчину, что ей сейчас не поздоровится, прямо в прихожей упала на колени, и не успел он опомниться или воспрепятствовать ей, как его член уже оказался у неё во рту.  Дёргаться или отрывать руки  женщины от своего паха, когда драгоценный орган уже находится в опасной близости от зубов, было бы глупо. И Марк сдержал первый порыв – за волосы отшвырнуть Ритку от себя.  А потом… Что – потом? Когда твой член лижут, сосут и заглатывают, даря потрясающее удовольствие – уже как-то не до обвинений и ругани.

Он не оттолкнул и кончил ей в рот.

После, когда мужчина восстанавливал дыхание, Ритка со слезами и соплями, тихо подвывая, вымолила прощение. Мол, бес попутал,  влюблена не один год…  И возле офиса поджидала не отца, а сына. Хоть одним глазком взглянуть!!! А к родителю больше и на пушечный выстрел не приблизится, и в мыслях такого нет!

И он остыл.

Но ответными чувствами, понятное дело, не воспылал.

Держал Ритку под присмотром – обещал же матери. И за прошедшее с того дня время он несколько раз позволял себе использовать её по прямому назначению. Всего четыре минета – или пять? Чёрт, не считал, но помнит, что прибегал к услугам Маргариты только в экстренных случаях. Да, только минет, хоть она намекала на полный контакт.  Брезговал, что ли?

Даже удивительно – временными подружками не брезговал, а ею – да. Надо признать, сосала она виртуозно…

И надо же было такому случиться –  будучи уверен, что талантливая минетчица жарится под солнцем Эмиратов,  он спонтанно решил пересидеть в её квартире.  И  именно в этот вечер Маргарите приспичило вернуться домой!

А он тут готовенький – подвыпивший и голодный.

Но устоял же!  Смог!

И ушёл.

В любом случае, все общения с Маргаритой надо заканчивать. Раз он решил перевести их брак с Ленкой на другой уровень, то должен оградить жену от неприятного соседства.  У Ритки едет крыша или она пошла на новый виток, но баба явно нацелилась удержать его любым способом. С неё станется встретить Ленку и вывалить той «правду».  Он тогда крепко припугнул дуру, но кто знает, что она там себе уже надумала?

Морозный воздух и, правда, взбодрил.

«Как лучше поступить: уговорить переехать Ритку, или  самому сменить место жительства? – размышлял Марк, поднимаясь на лифте. –  Надо будет узнать у Ленки – может быть, она хочет свой дом, как у его родителей?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В квартиру он зашёл на цыпочках – темно и тихо.

Так же, на цыпочках, пробрался к себе, наскоро принял душ и уснул, едва коснувшись подушки.

  А утром жена его огорошила известием, что Анатолий пригласил её вечером в ресторан.

И она не просила разрешения, нет! Она просто ставила мужа в известность.

Марк в очередной раз проклял этот договор, на котором сам же и настаивал, но внешне изобразил нейтральное понимание.

- Конечно, иди, не сидеть же тебе каждый вечер дома. Развеешься.

- А ты почему ночью вернулся, ведь говорил – до утра? – рассеянно намазывая на тост джем, поинтересовалась Лена.

- Неужели разбудил? – Марк изобразил раскаянье. – Старался тихо… Просто всё, что мне было нужно от – чёрт, какое имя он называл? Совершенно выпало из головы –  тёлки я уже получил, а спать дома удобнее.

- Понятно, - Ленка кивнула и сосредоточилась на тосте, словно её совершенно не волновало, о чём идёт речь. Словно ей всё равно.

Нет, он точно с ума сходит – ведь ему это и было нужно: свобода, равнодушное отношение к наличию временных связей и жизнь без упрёков.

Тогда почему сейчас он чувствует не удовлетворение, а обиду?

- Сегодня у Любочки выходной, - Елена перевела разговор, - еда в холодильнике, в контейнерах. Она наготовила на день. Придёшь с работы – поешь и отдыхай, меня не жди. Я буду поздно.  Ну ладно, мне пора.

Жена посмотрела на часы и поднялась, отложив так и не тронутый тост.

- Посуду сбрось в посудомойку, ладно?

- И куда ты так спешишь? – еле сдерживая раздражение, поинтересовался муж. – Восемь утра!

- Я вчера записалась в СПА! Хочу к вечеру выглядеть безупречно. Хорошего тебе дня! - Лена лукаво улыбнулась и, помахав ему рукой,  покинула столовую.

Дзынь!! Оранжевое с красным густо забрызгало домашние брюки, стол и пол…

Оказалось, он не заметил, что сильно сжал тонкий стакан с соком, и тот лопнул. А красное… красное – это кровь из порезов.

Боль накатила не сразу, и неизвестно, что болело больше – сердце или ранки на руке.

Ленка идёт сегодня в ресторан с этим… уголовником! Его Ленка!

И он ничего… совершенно ничего не может сделать! Не имеет права… сам придумал и сам настоял…

Идиот!

Весь день прошёл кувырком.

Марк ни на чём не мог сосредоточиться и то и дело срывался на подчинённых.

К вечеру он уже так себя накрутил, что еле  сдерживался. Хотелось бросить всё к чёрту и лететь домой, сгрести жену в охапку и сказать: «Плевать на договор! Хочу тебя! Не на один раз – навсегда!»  Но  Марк пересилил себя, усмирил, и даже заставил высидеть в кабинете на час дольше, чем обычно, и появился дома, когда жена уже уехала на свидание.

Он прошёлся по квартире, заглянул на кухню, хлопнул дверцей холодильника – аппетита совершенно не было.  Переоделся и зачем-то зашёл в спальню  Лены.

Зашёл в приоткрытую дверь ванной, пальцами провёл вдоль батареи бутылочек и баночек. Потом несколько минут рассматривал висящую в гардеробной одежду жены, её туфли, сапожки, замершие рядком на полках. Вдыхал витающий там тонкий аромат и где-то глубоко внутри себя скулил, как брошенный щенок.

Ленка… Его Ленка!

Как он дошёл до такого? Как позволил ей дойти до такого? Почему в голову не пришло оговорить право налево только для себя?   Тогда это казалось ему совсем неважным – если хочет, пусть встречается. Тем более, между ними интима не будет, а жена  всё-таки  живой человек, физиологию никто не отменял. Если захочется – да на здоровье! Что-то ещё такое вертелось в голове – что женщинам секс не так уж и нужен, в отличие от мужчин…  Откуда он это взял? И не вспомнить теперь, да и не нужно вспоминать, он  теперь уверен – женщинам секс тоже нравится. Может быть, в меньшей степени, чем мужикам, но совсем без него они обходиться не могут и не хотят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})