Ко(с)мическая опера - Асия Уэно

Народ на курорте собрался пестрый, но преимущественно из высших кругов, — впрочем, так здесь и заведено. И нет чтобы отдыхать, подставляя спинку и брюшко (а у некоторых так даже целое брюхо) ласковому юмскому светилу, равномерно бронзовому с утра до вечера. Куда там! Балы, приемы, светские рауты… Дома не напраздновались, что ли? Одно слово, аристократия. Местечко-то такое, что и мне не каждый год по плечу, а Кейн со своей пожизненной привычкой к зарплате работника Архива вообще только и делает, что зрачки расширяет. Что для зрения полезно, а вот для репутации… Косятся уже как на выскочек, и это с учетом моего гардероба, а также шмоток, втиснутых в дорожную сумку моего напарника — а раздобыл я их далеко не в секонде! Помнится, Барбара давно уже угрожала мне административными взысканиями, если я не приведу физический облик ее племянника в порядок. Ну, я и привел! И на месте владельцев обширных кошельков, родословных, а также брюшек, зверски утрамбованных в дорогие костюмы, я бы на двоих красивых, подтянутых, с иголочки одетых мальчиков смотрел далеко не так! В смысле с завистью. И вообще, пропустите нас, дяденька портье! Сами мы неместные, но на прием приглашены! Точнее, за уши вытянуты на оный двумя энергичными особами, тоже, как выясняется, из высших кругов.

— Канделябры…

— Угу, на редкость гнусный вертеп! — поддакиваю я. Едва очутившись в холле отеля, где проводился прием, наши спутницы ринулись в дамские комнаты пудрить носики, пообещав разыскать нас, как только справятся с этим нелегким делом. Правильно, мозги-то нам они уже запудрили! Что мы здесь делаем, объясните кто-нибудь?! Есть здесь живые, нормальные люди?

Оказывается, есть. Как минимум один — тоже, подобно нам, прислонившийся к фальш-колонне у самого входа. Средних лет, но очень хорошо сохранившийся, смуглый, гибкий и поджарый. Как пес. Явно не из собравшегося здесь интеллектуального большинства. И явно подпирающий колонну не из смущения или незнания, чем бы заняться: пронзительно-черные глаза внимательно осматривают человеческое стадо, пасущееся вокруг. Останавливаются на нас, я успеваю за секунду до этого уставиться на Моргана. Похоже, вышло чересчур восхищенно, ибо последний тотчас же переводит растерянный взор на меня. Боковым зрением наблюдаю, как глаза незнакомца задерживаются на нашей паре — секунд на десять, не более того, после чего взгляд продолжает свое плавное путешествие по залу.

— Чего уставился? — Голос Кейна отрывает меня от зачарованного созерцания центральной части моргановской физиономии. — У меня что, нос в чернилах?

— Какой такой нос?

Мужчина, наконец, перестает быть элементом интерьера и лениво удаляется в противоположном от нас и входа направлении, куда-то в глубину холла, где затерялись и наши близняшки. Что не может не радовать: увидели бы они, как я пялюсь тут на своего напарника, стало бы у нас на двух подружек меньше. Это я вам точно говорю, по опыту восьми месяцев совместной работы! Надо же, целых восьми… Но даже ему я не возьмусь, пожалуй, объяснить, что насторожило меня в неизвестном.

— Амано, ты долго намерен любоваться моим нездоровым румянцем? — Знакомое шипение. Так-так, судя по длине и построению фразы, моя вторая половина, мягко говоря, в легком недоумении, граничащем с тяжелыми (для вашего покорного слуги) последствиями. Интересная тенденция — и одна из величайших загадок цивилизации: чем раздраженнее Морган, тем более четкой и емкой становится его речь. В расслабленном же состоянии парень и двух слов связать не может, — по крайней мере, вслух и в моем присутствии. Возникает вопрос: что и когда я ему сделал? Можно подумать, в песочнице совочком огрел в далекие годы детства. А чем не гипотеза? Надо порасспросить, в каких краях протекала река первых лет его жизни, — а то, мало ли что… Пойдем тогда к психиатру. Под ручку.

— Все-все, я уже закончил любование! — торопливо хватаю сверкающего глазами и собирающегося гневно удалиться напарника. — И вполне у тебя здоровый румянец, можно сказать, здоровенный… на пол-лица!

Откуда-то сбоку раздается сдавленное хихиканье. И как они подкрались? Что за невезуха…

— Мы идем тан-це-вать! — Голос Мо, обращенный к Киске, полон страстных интонаций, до конца понятных лишь мне. Судя по всему, сегодня он со мной разговаривать уже не будет. Ну-ну!

— А мы разве не идем? — Я беру свою Рыбку под локоток. Одеты наши красотки в одинаковые «маленькие черные платья», дополненные, впрочем, разными аксессуарами. Последнее, вкупе с прическами, создает некоторое отличие в едином ансамбле. Так вот, к чему это я? Да к тому, что на моей девушке платье сидит сегодня лучше, чем на его. Мелочь, а приятно!

— Конечно, милый! — рассудительным тоном подтверждает Рыбка. — За тем и пришли.

Не истекло и минуты кружения в вальсе, как…

— А я думала, я тебе нравлюсь. О боги!

— Конечно, нравишься! Ты мне сразу больше приглянулась, чем…

— Ах, Амано, ты ведь прекрасно понимаешь, о чем речь! Сестра, я — непринципиально. Но вот твои отношения с…

— Да что ты! Какие отношения?

Ну что и требовалось доказать. Все усилия к чертям!

— Ты так на него смотрел. В твоих глазах выражалась такая…

— Да не на него! — Ну все, была не была! Плохой из меня оперативник. — Рыбка моя, ты видела одного такого смуглого, что колонну подпирал? Мне сильно думается, что за всем этим стоит зловещий замысел! — Если девица хоть один детективный роман в руках держала, то повестись должна! В случае чего придется быстро переориентироваться на мистику или даже ужасы. Стараниями Мо я их немало пересмотрел, общую сюжетную линию хоть сейчас воспроизведу!

— То есть? — Клюет, клюет!

— Киднеппинг, теракт, кража, наконец!

— Кража? О боже! Гарнитур Вилль-Форца!

Как хорошо, что я переговорил с Рыбкой начистоту! Откуда еще двое не вхожих в высшие круги молодых человека (терпеть не могу пользоваться семейным именем и знакомствами Тамико) могли извлечь столько полезных и бесполезных сведений? Ну разумеется, какой-то придурок-толстосум выкупил-таки вилль-форцевскую шкатулку с Черной Розой и тотчас же устроил вечеринку в честь сделки своей жизни. И абсолютно естественно вокруг гарнитура крутится кто-то (и, дай бог, только один) желающий завладеть сокровищем совершенно безвозмездно, то есть даром. Поиски чернявого по залу не привели к успеху. Мы наткнулись лишь на Моргана с Киской, самозабвенно предающихся танцу, причем туфельки девушки явно успели познакомиться с обувью моего напарника гораздо ближе, чем их владельцы. Можно сказать, вступили в интимные отношения! Пришлось обломать парочке весь кайф (в случае девушки определенно сомнительный), то есть подключить к расследованию.

Откровенно говоря, если похищение и увенчается успехом, горько рыдать вслед нашему вору я не намерен. Возможно, даже поаплодирую. И по какой иронии судьбы сам детективом стал? Исключительно по глупости и из веры в светлое будущее. Вот и мучаюсь…

Тем не менее, в течение всего вечера наша компания искоса наблюдала за Принцессой Черной Розы, явной содержанкой вышеупомянутого владельца шкатулки. Ювелирные украшения из крупнейших в мире черных звездчатых бриллиантов блистали на ней со всем эстетизмом коровьего колокольчика. Как мы ни старались, как ни отворачивались — никто так и не удосужился хотя бы сделать попытку упереть этот хлам! Ах, где же ты, благородный вор-джентльмен, кумир моего детства? Как ты можешь смотреть сквозь пальцы на такой разврат? Я тебя просто не понимаю…

— Я тебя просто не понимаю, Амано!

— Да что тут непонятного? Мы на курорте, Мо! Наша служба и опасна, и трудна, и даже на первый взгляд мы будем смахивать на идиотов, если испортим себе отдых выполнением должностных обязанностей!

Как же хочется взять и растянуться на кровати! Поперек. Нет, по диагонали! Вот уйдет моя «честь и совесть» — так и сделаю. В принципе ничего не имею против присутствия Кейна у себя в номере, но при нем ведь на постели не поваляешься! Вечно чопорен, как английская королева, особенно когда не надо. Вот сейчас задает вопрос, да так сухо:

— Ты ли это?

— Да, это я, Амано Сэна, детектив в отпуске! Чего и вам желаю. Послушай, друг, — я заглянул в честные очи напарника, — кого тебе больше жаль? Раскормленного владельца кучки черных камушков или нас, омрачающих ими свой заслуженный отдых?

— Тогда почему ты не дал нам отдохнуть?! Зачем было затевать все эти шпионские страсти, а теперь вносить рацпредложение «оставить все как есть»?

— Я вовсе не это предложил! Просто не хочется проводить драгоценные ночные часы за охраной объекта, который никто нашим стараниям не препоручал. Промеж делом да, можно и понаблюдать. Но не более того! И разве я так уж мешал? — Кажется, возражения Мо завяли на корню. Но… — Вообще, откуда у тебя такое рвение в работе? Просто не узнать. Эк на тебя курорты действуют!