Убийства в Полянске - Алексей Кротов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это-то хоть правда, Амфитрион? – спросила Зоя все еще довольно сурово.
– Ну да, правда.
– А почему же ты косил утром? Готовил сказку для следователя?
– Ничего я не готовил, захотелось вот вдруг покосить, и покосил.
– Ну ладно, а твоя история про человека, гнавшегося за тобой, это ведь тоже выдумка? Отвечай!
– Нет, это правда! – воскликнул Редькин. – За мной гнались, я даже потерял…
– Удочку! – громово закончила жена. – Все удочки на месте в сарае. Зачем ты врешь, Амфитрион?
– Пелагея обсчиталась, одной не хватает.
– Да ты что? – язвительно произнесла Зоя. – После завтрака мы вместе сходим и посчитаем.
– Пожалуйста, – равнодушно ответил Амфитрион. На том разговор и завершился.
А в это время следователь Попов и лейтенант Скворцов вовсю претворяли в жизнь следственные мероприятия. Начали с обыска у Тарасовой. Понятыми были супруги Арсеньевы. Анна Дмитриевна была возмущена обыском, но потом сдалась, поняв, что сопротивление бесполезно.
– Ищите, – бросила она, садясь на стул в уголке.
Обыск продолжался полтора часа, но ничего сколько-нибудь подозрительного обнаружено не было.
– Ну что, убедились? – язвительно бросила хозяйка дома, выпроваживая следователя и понятых. Попов ничего не ответил.
На следующий день он, выполняя указания прокурора, попросил Тарасову припомнить, кто у нее бывал в доме за пределами гостиной и существовал ли человек, оставивший отпечатки, но не бывавший в доме по её приглашению. Чтобы задобрить Тарасову, раздраженную вчерашним обыском, Попов доверительно сообщил Анне Дмитриевне версию о том, что кто-то хотел залезть в её дом и что-то украсть, а Тишкина его подкараулила и была убита.
– Но зачем же было делать обыск? – резонно спросила Тарасова.
– А как же, – возразил следователь. – Нужно же знать, что преступник искал.
– Но я уже говорила, что ничего не пропало.
– Это была вынужденная формальность, – мягко произнес Попов. – Такая уж у нас работа. К тому же, – понизил он голос, – вам могли что-нибудь подложить.
– Бомбу? – улыбнулась Тарасова.
– Нет, что-нибудь компрометирующее.
– Какие глупости вы говорите, – недовольно сказала Анна Дмитриевна, но подумать над вопросами следователя обещала.
Выйдя от Тарасовой, Попов столкнулся с Бочкиным. Ветеринар неприязненно с ним поздоровался и постучал к Анне Дмитриевне. «И этот ещё тут шляется», – недовольно подумал Попов, провожая Бочкина недружелюбным взглядом.
Эксперимент с криками у дома тоже не дал особых результатов. У Симагиной в доме крик был слышен, но слабо, а около бани Бочкина его вообще было не слыхать. Кричали не очень громко и сошлись на том, что задремавшая Симагина могла ничего и не услышать.
Допрос водителя автолавки тоже ничего не прояснил. Тот красочно живописал появление Шельмы и какое она на него произвела впечатление. Это было всё, чего удалось от него добиться.
Эксперимент по проверке алиби Цепкиной Попов вообще отменил.
Очень кстати пришлись результаты экспертизы записки, Попов уже собирался допрашивать Бочкина. Результаты экспертизы были ошеломляющими. Она показала, что записке не менее тридцати, а то и все сорок лет. Попов был просто сражен. Он схватился за голову и так глянул на Скворцова, что тот был не в силах сдержать смех. Позднее, когда дело было уже раскрыто, вспоминая тот эпизод, они пришли к невеселому выводу, он был одним из немногих смешных моментов этого драматического дела. Но тогда Попову было не до смеха.
– Что это такое? – в волнении вопросил он, тряся перед носом Скворцова результатами экспертизы.
– Заключение эксперта, – прямо ответил на его вопрос лейтенант.
– Ну и как прикажете это понимать, Владимир Андреевич? – продолжал он бушевать. – Этой записке тридцать лег, а то и все сорок. Когда, наконец, все это кончится?
Скворцов и хозяин дома Петр Афанасьевич Терентьев, любезно разрешивший им остаться, принялись на пару утешать не на шутку разволновавшегося следователя.
– Да, сдали у меня нервы, – вздохнул, немного успокоившись, Попов, – но это еще полбеды. Если так пойдет и дальше, то я угожу в психушку. То-то прокурор обрадуется. Ну ладно, зовите Бочкина.
На вопросы ветеринар отвечал хмуро и неохотно. Да, он попросил Таисию Игнатьевну прийти пораньше. Зачем? Он собрался вечером на рыбалку. Кто это может подтвердить? Анна Дмитриевна Тарасова и Михаил Антонович Симагин. Вечером накануне они обсуждали планы на предстоящий день, и Симагин посоветовал ему порыбачить в среду вечером. «Вечером клев хороший», – процитировал Бочкин Симагина.
– Однако ж сам пошел днем, – язвительно заметил следователь. – А скажите, вы не обратили внимание, висел ли замок на доме Тарасовой, когда вы вернулись из леса в день убийства?
– Не обратил внимания, – с откровенным недружелюбием ответил Бочкин.
– Очень жаль, – произнес следователь, отпуская ветеринара. Бочкин вышел молча, правда, на этот раз не хлопнув дверью.
– Вот и разберись, правду он говорит или лжет, – посетовал Попов. – Сказать он мог что угодно, а поди узнай, сделал ли он то, о чем говорил.
– Но зачем ему было врать? – спросил Скворцов. – Я думаю, вряд ли он отправился на рыбалку в вечер убийства, да это и неважно.
– Ну не знаю, – раздраженно ответил следователь. – Просто я этого Бочкина терпеть не могу и не верю ему.
Скворцов ничего не ответил, он думал о записке.
Антонида Александровна Саврасова закончила пасти как обычно – в шесть часов вечера. Она отперла дверь дома, прошла в комнату и не смогла сдержать крика. Все в комнате было переворочено: ящики вывернуты, часть их содержимого валялась на полу, исчезли серебряные ложки, полторы тысячи рублей и, главное, две великолепные иконы. Антонида Александровна села и схватилась за сердце. Немного придя в себя, она после беглого осмотра других пропаж не обнаружила. Пошатываясь, она вышла из дома и, не запирая, прямиком заковыляла к следователю, по дороге все набирая темп. Встречные удивленно глядели на неё и спрашивали, что случилось. Но Саврасова, видимо, будучи не в силах отвечать, лишь махала рукой. Она вбежала в калитку дома Терентьевых и без стука ввалилась в комнату.
– Что с вами? – в один голос воскликнули все трое обитателей дома.
– О… о… обокрали, – помычав, выдавила из себя Саврасова, и в следующую секунду, к великому ужасу присутствующих, её грузное тело мешком осело на пол.
Глава 26
Разговор с Синицкими
Когда Попов и Терентьев подняли и усадили Саврасову на диван, Скворцов был уже наготове со стаканом воды. Через несколько минут её удалось привести в чувство.
– Что со мной было? – слабым голосом спросила Саврасиха, озираясь вокруг.
– Ничего особенного, Антонида Александровна. Вот, выпейте водички, и все пройдет, – заботливо произнес Терентьев, подавая ей стакан.
Антонида Александровна выпила его содержимое залпом. После этого она окончательно
