Дагестанское Досье - Овчаров Виталий

ДЕЙСТВУЙ, ЛЕЙТЕНАНТ!

"Спишь, лежебок! - накинулись они, - небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! сейчас марш работать!" Встал мужичина: видит, что генералы строгие. Хотел было дать от них стречка, но они так и закоченели, вцепившись в него. И зачал он перед ними действовать. /М. Е. Салтыков-Щедрин. "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил"/

Ботлих явил миру нечто особенное, чего ни до, ни после него не наблюдалось. По степени концентрации красных лампасов на квадратный километр операция в Ботлихском районе не знает равных. Всех вдруг со страшной силой потянуло в стреляющий Дагестан. Наконец, после Хасавюртовского унижения можно было вздохнуть полной грудью: на фронт, на фронт едем! На фронт ездили как на курорт - набраться впечатлений. Была и другая причина: прилагательное "боевой" к званию "генерал" сильно способствует в карьере.

Схема же была проста до безобразия. К примеру, принимается решение: выдвинуть в Ботлих сводный батальон 7-й ВДД. Естественно, назначается комбат со своим штабом. Командир полка тоже отставать не хочет - ведь там сражаются его ребята, там сейчас труднее всего! За штабом полка подтягивается штаб дивизии, за штабом дивизии - штаб армии. И так далее: по нарастающей.

А что такое штаб? Это ведь не просто командир, начштаба и адъютант. Штабу для работы нужны и офицеры-аналитики, и связисты, и рота обеспечения, и взвод охраны, и много еще чего… И так - за спинами ста тридцати десантников, - вырастает армия штабных.

А ведь свои штабы были и у ВВС, у МВД, ФСБ, МЧС, ФАПСИ, Генпрокуратуры, пресс-службы(!) - разве что флота не хватало. Вот и получалось, что в группировке - семь тысяч, а воевать как бы и некому. Но хуже, что вышло как в той пословице про дитя и семь нянек. - ведь на войне всяк мнит себя стратегом. Один за другим с разных сторон сыпались противоречивые приказы, создавались рабочие группы по решению каких-то важных проблем, объявлялись пресс-конференции, пятиминутки и большие заседания… Толку же от всего этого было до обидного мало - при том, что все были страшно заняты. В штабах царил бардак.

Рассказывает подполковник Валерий Черников:

У нас, как всегда, слишком много командиров и начальников. Количество генералов и полковников превосходит количество ротных и взводных. И каждый считает себя "спецом", каждый старается "уточнить", "внести", "усилить". По-моему, воевать и командовать должны реальные боевые командиры. И чем меньше у них за спиной будет таких "советников" и "прикомандированных", тем больше будет порядка и тем выше эффективность.

Вспоминает генерал Анатолий Сидякин, на момент событий - командующий 58-й армией:

Я поинтересовался у Геннадия Трошева: кто же здесь будет всем управлять? Учитывая армейский принцип единоначалия, вопрос этот был законным. Трошев ответил, что на меня в любой момент может прийти указ Президента России о переводе к новому месту службы, поэтому управление на Ботлихском направлении будет возложено на Булгакова, я же буду руководить войсками непосредственно в самом Ботлихе.

А вот что пишет сам Трошев:

…группировка подчинена генерал-полковнику Голубеву (МВД) и все доклады идут к нему.

Но вот беда: командующий ВА генерал Ефименко таких авторитетов не знает. Для него царь и бог - главком ВВС. Выяснилось это 7 августа, когда Ефименко была поставлена задача (начальником Генштаба, между прочим!) заминировать с воздуха возможные пути отхода боевиков в Чечню. Приказ выполнен не был. Когда возмущенный Трошев позвонил Ефименко и потребовал объяснений, тот выдавил что-то насчет плохой погоды, а потом вдруг заявил, что будет выполнять задачу только по письменному приказу Главкома ВВС. Пришлось срочно связываться с заместителем Главкома ВВС генералом Михайловым…

И так - во всем. Милицейские чины в Дагестане смотрели в рот Магомедову, Овчинников слушался Рушайло, Трошев подчинялся то Квашнину, то Казанцеву. В самый разгар боевых действий сменилась верхушка 58-й армии: на место Сидякина сел Шаманов. Объединенная группировка войск всем своим видом живо напоминала армию Революционной Испании. Видя такое дело, андийские ополченцы решили уподобиться анархистам и выбрали своих атаманов - то есть полевых командиров, - среди которых были и омоновские офицеры, и кандидаты наук.

В первые дни в Ботлихе командовал неизвестно кто - то ли Булгаков, то ли Сидякин. Но вскоре Булгаков оттеснил Сидякина, который к тому времени получил назначение в Уральский округ… В то же время на самого Булгакова со всех сторон сыпались приказы - Трошева из Ростова, Казанцева из Махачкалы, Квашнина из Москвы. А тут еще промелькнула информация, что за операцию отвечает генерал МВД Голубев… Только к 14 августа эта муть начала постепенно оседать. Командующим Объединенной группировки войск стал Казанцев со штабом в Махачкале, а 16-го в Ботлих прибыл Шаманов, назначенный на должность командующего 58-й армии.

Вспоминает лейтенант Михаил Миненков:

…-Товарищ лейтенант, вас вызывают! - выпалил посыльный.

В штабной палатке стояли три генерала.

- Сынок, видишь эту высоту? - устало спросил один, указывая на карте отметку 2041 метра. - На ней около двухсот 'духов'. Твой взвод должен выбить их оттуда, занять высоту и удерживать ее.

- Но у меня только четырнадцать человек…

- А ты боевиков огнем своих БМП и из подствольников подавишь, - словно ничего не слыша, продолжали генералы. - В общем, действуй, лейтенант!

Три (!) генерала отдают приказ командиру подразделения из 14 человек. Причем, приказ бредовый. К счастью, боевиков на высоте не было. Ни двухсот, ни даже одного. Миненков начал подозревать, что ему с бойцами устроили "прогулку". И в самом деле, через несколько часов пришлось стратегическую высоту бросить: новосибирские десантники под "Ослиным ухом" попали в отчаянное положение - надо было выручать…

При таком количестве генералов - жди наград, примета верная. Звезды и ордена посыпались как из рога изобилия.* Ведь награды не только отличали одних, но и покрывали других… В чем, например, заключается мужество горящего заживо вертолетчика? Мужества там не было. А было - боль, ужас, шок сослуживцев, слезы родных… И тем не менее, летчику посмертно присуждают Орден Мужества - чтобы лишних вопросов не задавали.