Мой палач. Реквием (СИ) - Екатерина Ромеро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нинель, ну чего ты снова не слушаешься? Ты где должна быть?
— Ммм…Не хочу я с няней быть!
Девочка, точно маленький бесенок, не замечая меня несется прямо в руки к Булату.
— Это что такое?
Спрашиваю удивленно. Дядя ненавидит детей. По себе знаю. Все еще помню его методы воспитания на себе: жесткие, жестокие даже, как собаку меня натаскивал, зато эффективно, вырастил меня вообще без страха.
Булат отпивает виски, ловит девочку и усаживает к себе на колени. Смотрю на эту малышку. У нее длиннющие черные ресницы, светлые огромные глаза и милое лицо, с двумя родинками под нижней губой. Где-то я уже видел похожее. Гм…Аська. Мне уже в каждой девочке видится. Красивая эта девочка. Как маленькая живая кукла.
— Это дочь моя. Мы давно не виделись, Тимур. Многое изменилось. Ты все самое интересное пропустил.
Усмехаюсь. Булату уже под шестьдесят, а он все не натрахается.
— Вижу, времени ты не терял пока я на войне был.
— Я уже отвоевал свое, сынок. Нинель, иди играй! Не мешай нам тут.
В тот момент девочка глаза на меня вскидывает. Как волчонок дикий, после чего спрыгивает с колен Булата и несется обратно, таща за собой игрушку.
Я уехал тогда сразу после ужина с Булатом. Меня домой тянуло. Сам даже не знаю, почему, хотя нет, вру. Я знал, что сучка, растрощившая мне сердце все еще живая. И я хотел ее. Срать я уже хотел на свои же запреты. Ася моя и будет моей хочет того или нет.”
— Сука…Сука! Понимание приходит быстро и от этой правды кровь стынет в жилах.
Мое опьянение выветривается за секунду, я срываюсь с кресла, хватаю телефон и выбегаю на улицу.
Глава 24
— Тимур, что стряслось?
Едва не сбиваю Виктора с ног, когда выбегаю из дома.
— Булат…он дочь нашу забрал! Все это время…живая она! Ребенок наш жив!
— Боже, ты точно уверен, с чего ты вообще это взял?
— Я видел ее однажды, не понял, просто не узнал тогда! Наша дочь у Булата была все время. Он забрал ее, себе забрал, Виктор!
— Так ладно, что делать будем? Я сейчас соберу лучших людей.
Качаю головой чувствуя, что сердце скоро грудь проломит.
— Нет! Я сам, не то спугнем его. За мной полетите следом.
Виктор только кивнуть успевает, а я сажусь в машину и еду. Я убью его! Я его просто уничтожу, если это правда! Та маленькая черноволосая девочка на руках у Булата. У нее тоже…тоже две родинки под губой нижней, как у Аси! Точно такие же. Не зря она тогда мне знакомой показалась. Она на меня похожа, на меня! Это дочка наша. Ребенок мой родной.
По дороге снова звоню Виктору, поручаю откопать все про ребенка и да, не дочь это никакая Булата. Не рожал никто от него. Даже не беременел. Черт, как я мог не понять сразу, это не племянница моя тогда бегала по его дому, это моя дочь, наша с Асей! Едва ли сдерживаюсь по пути, чтобы не начать крушить все вокруг. Нет, мне нужно к Булату с холодной головой приехать. Мне дочь нужно забрать и отвезти той, которая умирает каждую минуту без нее.
Дядя…что же ты наделал, почему? В голове миллион вопросов, и ни ни один нет ответа. Я не понимаю, не могу понять такого. За что? Булат не мог, пусть это будет ошибка. Он ведь семья моя, последний родной человек, он блядь, вырастил меня. Не может, просто невозможно…
Внутри всего колотит, но внешне я спокоен. Я бы мог завалится к Булату с охраной, однако понимаю, что у него людей не меньше, да и риск это огромный, а подвергать дочь опасности я хочу меньше всего.
Я прилетаю к Булату ночью, заявившись без приглашения, но меня пропускают. Еще бы не пустили. Голову бы снес.
На часах три ночи. Самое время для гостей.
***
Охрана пропускает без вопросов, и окинув двор взглядом я понимаю, что уйти незаметно будет сложно.
Дом открывает горничная, протирая сонные глаза.
— Господин Бесаев? Вы так поздно, что случилось?
— С дороги!
Отодвигаю ее в сторону, проходя внутрь. Дом трехэтажный. Комнат пятнадцать будет, и в какой из них наша девочка, даже не представляю.
— Где ребенок?!
Рычу на горничную, которая ошарашенно смотрит на меня.
— Какой ребенок, вы о чем?
Не выдерживаю. Хватаю ее за шкирку, отрывая от пола.
— Где, блядь, девочка? Нинель!
— Нинель…В комнате своей. Спит давно. Да что с вами, господин Бесаев?
Кивает испуганно на второй этаж, и только тогда я ее отпускаю. Нет времени на сопли. Мне нужно забрать дочь, пока Булат ничего не просек.
— Стойте, нельзя, туда нельзя!
Служанка преграждает мне дорогу, но быстро отодвигаю ее от себя.
— Отойди. Пошла вон, я сказал!
Обхожу горничную и на второй этаж поднимаюсь. Первая дверь слева оказывается детской. Включаю свет. Обычная комната, неприметная, без излишеств, в отличие от всего богатого дома. Ни одной куклы, серые стены, бетонный пол, и нихера нет. Подхожу к кровати. Смятое одеяло. Теплое еще. А ребенка нет. Пусто.
Черт! Он забрал ее! Донесли уже видно, как только я прилетел. Он следил за мной. Все это время. Сука.
Выхожу из детской, набираю Булату. Берет трубку сразу после первого гудка. Он ждал звонка. И он прекрасно знает, что я уже пришел по его душу.
— Да, мой мальчик.
Голос спокойный, елейный даже, когда как меня всего рвет уже от боли.
— Где она, Булат?
— Кто?
— Амели, сука, где?
— Тимур, ты в себе? Ты как говоришь со мной?
Шипит в трубку и я не выдерживаю.
— Я спрашиваю, где моя дочь, тварь?! Я тебя урою за нее, я тебе вырву глотку за моего ребенка, сука!
В трубке повисает тишина, а после я слышу спокойный голос того, кого еще недавно родным себе считал.
— Успокойся, Тимур. Она в безопасном месте. И кажется, я тебя не звал в гости. Что ты делаешь ночью в доме доме, сынок?
Усмехаюсь.
— Сынок…Какой я тебе теперь сынок? Дядя, ты охуел, моего ребенка похищать?! Ты ее держал как зверька в комнате с бетонным полом, как меня держал, блядь!
— Тихо, не надо так сильно нервничать, мой мальчик. Я воспитывал ее. Ты недостоин такого ребенка, Тимур! Он от суки родился, погубившей нашу семью! Твою семью, между прочим.
— Где ты? Обещаю, я тебя не трону, если
