Собственность Шерхана - Ирина Шайлина

Я оперся о подоконник, разглядывая внутренний закрытый двор, с узкими прогулочными двориками, ни единого дерева, голый асфальт, запорошенный снегом.

И не хотел представлять, что впереди меня может ждать только это, беспроглядный кошмар и заточение.

До кровати дошел, настроение мрачное, на нуле почти. Мне бы хоть мобилу, отзвониться, чтобы понять, что да как там…

Единственный плюс, кормили здесь сносно. Я ложкой водил по тарелке, суп прозрачный, но силы были нужны, и я старался. А потом за мной конвоир пришел.

— На выход, Шарханов.

Я на него посмотрел настороженно, на какой ещё выход? Мне ещё лечение требовалось, и я не собирался так быстро санчасть покидать. Условия здесь были не в пример лучше, чем в камере.

— А мне ходить нельзя, — ответил, — запретил врач.

— Ну тогда и адвоката не проси, — пожал плечами вертухай. Вот тут выпендриваться я уже не стал, поднялся, опираясь о железные прутья на спинке кровати, и вперёд пошел.

Как назло, идти далеко было, и пару раз перед глазами потемнело. Блять, как барышня на выданье, в обмороки не хватало ещё упасть. Соберись, Шерхан, всю волю в кулак.

Адвокат мне понравился. Взгляд умный, одет в дорогой костюм, на запястье часы хорошие. Надеюсь, бабки за работу свою он не просто так получает.

— Альберт Магданов.

Рукопожатие у него было крепкое. Я стул отодвинул, усаживаясь напротив, поморщился. Адвокат это сразу заметил:

— Мы настаиваем на независимом медицинском осмотре.

— Лучше вытащи меня отсюда, — я губы растянул в улыбке, — а дома само зарастёт.

— Я работаю над этим, — кивнул он, — вам бумаги нужно будет подписать все необходимые, чтобы я мог к вам беспрепятственно попадать в любой момент.

Он ручку мне протянул, разложил стопку бумаг на несколько куч.

— На меня вчера напали, — подписывая документы, начал я, — в этот раз отбился, в следующий не факт. Так что напряги всех, кого нужно, если залог нужно оплатить — деньги есть.

— Ваши счета и имущество арестованы, — я голову поднял, забыв на миг о том, чем только что занимался, — ресторан закрыт.

— Блядство, — выругался, а потом ещё пару фраз присовокупил, — а ты тогда на какие шиши? Кто тебя оплачивает?

— Мой клиент — Елизавета Вяземская.

Глава 30

Лиза

На небольшой сцене в глубине зала поёт девушка. Красивая, все они красивые, эти певички, мне ли не знать. Лощеная. Одна разница, блондинка, а так Лика один-в-один. Про любовь поёт.

А я стою и не знаю, что делать. Про Чабаша я знала только то, что я совсем его не знаю. Что у него внутри творится, непонятно. Это человек который мог ударить. А мог принести котёнка, потому что кормящая кошка потеряла свое дитя.

— Чего глазами хлопаешь? — спросил, сделал глоток из бокала. — Садись давай, в ногах правды нет.

— Спасибо, — неловко отозвалась я, словно и правда, поболтать пришла. Словно не жду, когда он цену озвучит за спасение отца моего ребёнка.

Приборы лежат в рядочек, посверкивают, отражая свет. Всё вилки на месте, пробежалась взглядом привычно. Бабушка с детства учила: этикет и правила приличия прежде всего. Жаль, весь мир не может жить по её правилам, все было просто и понятно.

— Жри давай, — бросил Чабаш. — Тощая совсем.

Вспомнилось вдруг, как так же Имран меня кормил, а на сцене пела Лика. Господи, как хорошо все же тогда было. Так все просто. Казалось, что страшно, а по сути, как у Христа за пазухой была.

Смотрю на стол. Он богат, чего только нет, на две персоны накрыт, Чабаш меня ждал.

— Мне ничего этого нельзя, — тихо ответила я. — Я кормящая.

— А чего можно?

— Печёные яблоки… Галеты. Гречку. Постный суп…

Чабаш глаза закатил, но официантку подозвал. Потянулись долгие минуты молчания. Тот меня словно и не замечает, а я на него в упор смотрю. Думаю, но мне страшно даже представлять, что он попросить может. Он слишком непредсказуем.

Наконец, Чабаш поймал мой взгляд и прямо на меня посмотрел. На грудь мою. На мне простая домашняя рубашка, но дело в том, что теперь она мне в груди мала. Пару первых пуговиц пришлось расстегнуть. И сейчас я буквально чувствую его взгляд в ложбинке груди и медленно краснею.

Передо мной поставили тарелки и это на секунду ослабило напряжение. В ресторане нашлись даже галеты. Я взяла одну и откусила, жую, не чувствуя вкуса.

— И что же ты можешь предложить мне, Иванова Лиза?

Снова краснею.

— Деньги, — шепнула я. — Скажите, сколько нужно.

Снова смотрит на меня, чувствую себя голой, подавляю желание прикрыться руками — его бы это посмешило.

— Под твоего возлюбленного хорошо роют. Все имущество уже под арестом. Наверняка, заначки есть, но пока он их вскроет… время будет упущено. Чуешь, как все серьезно?

— Чую, — снова шёпотом.

Его взгляд снова блуждает где-то в зоне моего скромного декольте. Не выдерживаю и застегиваю до горла — пусть лучше жмет. Чабаш коротко смеётся.

— Глупая Лиза, очень глупая. Зато какая хорошенькая, не правда ли?

Встаёт, обходит стол, потом присаживается на его край, рядом со мной. Берет холодными пальцами за подбородок, приподнимает, вынуждая в лицо смотреть. Смотрю, стараюсь не моргать даже, словно от этого что-то зависит.

— И на что же ты готова, Лизонька?

Лизонькой меня в детстве папа звал, от этого сейчас почти больно физически. Сдаюсь, закрываю глаза. Он руку убирает, но я замираю в той же позе. Палец скользит по моему горлу, касается первой пуговички, поддевает её…

Понимаю — с ним спать придётся. Но сколько бы я не говорила, что не хочу быть с Имраном, правда такова — ни с кем другим не смогу просто. Я бы, наверное, дала обет безбрачия самой себе. Посвятила бы жизнь Вере своей маленькой. Но другие мужчины…нет.