Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы - Сергей Иванович Николаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующее утро я был приглашён на беседу к лечащему врачу. Он сообщил, что проводить дальнейшее обследование не имеет смысла. Повышенное количество лимфоцитов в крови очевидно обусловлено большой дозой принятых антибиотиков, которые сдвинули формулу крови. Но это с течением времени восстановится. Готовьтесь на военно-врачебную комиссию, которая состоится завтра.
И вот я на заседании военно – врачебной комиссии. Главный терапевт госпиталя сообщил мне, что причина заболевания предельно точно не установлена, и подозрение на заболевание правой почки. Для установления точной причины необходимо сделать биопсию почки, что дело это добровольное и что этот анализ в моих интересах. Моментального согласия не требуется. Необходимо получить консультацию всех врачей, которые принимали участие в моём обследовании и принять решение.
На следующий день я был проконсультирован и дал согласие. Не верить врачам в тех условиях я не мог. Через год выяснилось, что делать биопсию необходимости не было. Почка была здорова, ошибка врачей очевидна.
Итак, биопсия почки произведена. Процедура весьма болезненна и не безопасна для самой почки. Вновь ВВК. Лечащий врач мне сообщил, что всё хорошо и в ближайшее время меня выпишут. И вот я на комиссии: зачитан результат биопсии – «гломерулонефрит в стадии стойкой ремиссии. К службе на кораблях морского флота я не годен». Я ошеломлён. Как же так, лечащий врач сказал одно, решение комиссии прямо противоположное? Задаю вопрос председателю ВВК о тяжести заболевания и лечении и как долго буду жить? Он ответил, что необходимости в лечении нет, и если повезёт, то можно прожить и десять, а может быть, и тридцать лет. Я поблагодарил за юмор и настоял о немедленной выписке.
Выйдя из кабинета, я попросил лечащего врача объяснить происшедшее. Он ответил, что я практически здоров и могу продолжать службу на флоте, о чём будет сообщено врачу моей Службы. Что касается решения военно-врачебной комиссии, то он сказал, что они люди и по известным причинам не лишены чувства перестраховки.
Возвращаюсь на Службу. В.Г. Безбородов в недоумении от представленного эпикриза. По докладу врача Службы И.В. Кузнецова я был практически здоров и мог выполнять служебные обязанности. Внимательно выслушав меня, Виталий Георгиевич дал бумагу и предложил написать рапорт о согласии идти в очередной рейс.
Через две недели я ушёл в рейс. По окончании рейса я прошёл обследование в Окружном военном госпитале, расположенном в городе Одинцове. Диагноз не подтвердился, но и снять его не могли. Снять этот диагноз могли только в Главном военном госпитале имени Бурденко. От повторного обследования я отказался. С таким диагнозом живу до сих пор, чувствуя себя абсолютно здоровым. О гломерулонефрите нет и речи. Обидно за пережитое и за то, что за необъективно поставленный диагноз и решение, принятое военно-врачебной комиссией, никто не ответил. Да я на этом и не настаивал. А ведь они могли круто изменить мою биографию.
Научно-исследовательский институт
В 1981 году я решил, что с морской экзотикой надо заканчивать. Сказывалась усталость, чувствовалось охлаждение в семейных отношениях.
К тому времени большинство моих сослуживцев ушли из Морского комплекса и успешно проходили службу в других организациях. Руководство Службы моему переходу не препятствовало и я начал поиски нового места службы. Один из моих друзей Э.Н. Белов, работавший в то время в НИИ-27, узнал, что в вычислительном центре института есть вакантная должность и предложил мою кандидатуру. На собеседовании я не мог понять смысл задаваемых вопросов. Проводившего беседу интересовали не моя специальность, на каких ЭВМ работал, где проходил военную службу, опыт работы, а спортивные достижения и прочее. Стало ясно, что на это место есть другой кандидат, а мне откажут. Так и случилось.
Чуть позже мне позвонил С.А. Казаков. Мы вместе с ним учились в академии в одном отделении. Он спросил, не надоело ли мне плавать и не хочу ли я перейти к нему в институт. Предложение было неожиданным и заманчивым. Я согласился. Сергей Алексеевич занимал должность заместителя главного инженера института. Я не сомневался, что эту должность он получил заслуженно благодаря таланту и огромной работоспособности. Академию он закончил с одной четвёркой по философии, чтобы получить золотую медаль, ему было предложено пересдать экзамен по философии. Но он отказался, как отказался и от учёбы в адъюнктуре.
Проходил службу в ГРУ. Талантливо проявил себя, был замечен представителями промышленности и переведён на работу в Центральный научно – исследовательский радиотехнический институт. В институте в короткий срок создал Центр автоматизации проектирования радиотехнической аппаратуры, который существенным образом изменил практику и методики научных разработок и значительно сократил сроки внедрения опытных образцов аппаратуры в промышленное производство. С.А. Казаков в институте пользовался большим авторитетом. К нему с особым уважением относился директор института Мажоров. Всё это помогло Сергею Алексеевичу добиться моего перевода.
После долгих месяцев ожидания я перешёл работать в институт на должность старшего научного сотрудника отдела автоматизации проектирования. Окончил курсы по центральному процессору ЭВМ ЕС-1033 и программированию, самостоятельно изучил АРМы и вспомогательное оборудование. Опыт практический работы на вычислительной технике позволил мне легко и быстро освоить процесс автоматизации проектирования радиотехнической аппаратуры. Спустя полгода – я начальник сектора. Появились первые результаты, первое признание.
Вскоре я был приглашён на собеседование в одно из известных Управлений. Мне была предложена должность начальника вновь создаваемого научно-исследовательского отдела. Тематика работы отдела не раскрывалась. Было сказано, что профиль научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, проводимых отделом, будет соответствовать моему образованию и опыту практической работы. Взвесив всё, в том числе и материальную сторону, я дал согласие.
Работа в отделе была и напряжённой, и интересной. Наряду с научной работой, приходилось много времени тратить на административно-хозяйственную и общественную работу, подбор кадров и обучение молодых специалистов.
Вскоре я приступил к исполнению служебных обязанностей. Начальник отделения И.Ф. Иванов подробно ознакомил меня с тематикой научно-исследовательских работ отдела и предложил на первом этапе подробно ознакомиться с разработками, выполненными отделением в последние годы. В состав отдела входили три сектора, один из которых – теоретический. Он был укомплектован на 50 процентов. Позже выяснилось, что сотрудники этого сектора к теоретическим исследованиям не готовы. Пришлось срочно ввести в состав отдела двух новых специалистов: начальника сектора, заканчивающего аспирантуру и ведущего
