Охота на монстра - Виталий Романов

Вот этот второй вариант, о котором майор Фертихогель почти не говорил вслух, и занимал мысли офицера ГСБ сильнее всего…

Позади остался срочный звонок по видеофону Дугласу Дрешеру. Клаус задал директору института физики только один вопрос. Вопрос, от которого у почтенного ученого глаза полезли на лоб.

Если предположить, что семь лет назад опыт Марка Айштейна закончился удачно… Если экспериментальная лаборатория «Медуза» добилась чего хотела – создала нуль-прокол существующего пространства, – можно ли считать, что туннель, соединяющий реальности, стабилен? Не «схлопнулся» сразу после аварии на космостанции?

Услышав такой вопрос, директор института физики закашлялся, вытаращил глаза. Посмотрел на офицера ГСБ как на полного идиота. Однако Дрешер сдержался, не сказал то, что думал на самом деле, выразился более дипломатично.

Математическая модель подобных околонаучных опытов еще не разработана. Марк Айштейн слишком торопил события, хотел все перевести в экспериментальную фазу еще до того, как его коллеги обосновали и проверили теорию восьмимерного пространства. Соответственно, ни один разумный человек, считающий себя ученым, не мог знать параметры «эксперимента», устроенного лабораторией Айштейна. А коли так – ни один серьезный физик не способен дать заключение об устойчивости «червоточин», соединяющих реальности. Возможно, существующие реальности…

Майора Фертихогеля не интересовало, что думал почтенный ученый лично о нем, Клаусе. Офицер ГСБ услышал то, что и предполагал услышать: никто из физиков не знал параметров и деталей эксперимента на «Медузе». И никто не интересовался результатами проведенного опыта.

Они не могли дать положительный ответ об устойчивости туннеля. Но они не могли дать и отрицательного ответа!!!

Следовательно, если исходить из того, что Марк Айштейн был гением, опередившим время, можно предположить: созданный им канал связи с иной Вселенной существует и сейчас!!!

Иной Вселенной? Иным пространством? Иной реальностью?

Клауса Фертихогеля меньше всего интересовало, как правильно назвать ту среду, в которую пробил Дверь сумасшедший гений Марк Айштейн. Майора Галактической Безопасности заботило другое: Дверь открыта до сих пор!!!

Позади остался допрос полицейских, семь лет назад принимавших участие в спасательном рейде к «Медузе» – сразу после того, как с космостанции прозвучал «SOS». Капитана Била Аткинса разыскать не удалось, как выяснилось, глава той миссии два года назад погиб в перестрелке при задержании опасного преступника. Однако старший лейтенант, ныне капитан Мейхэм, возглавлявший десантную группу на «Медузу», был жив и даже хорошо помнил подробности рейда семилетней давности.

От него майор Фертихогель и узнал, как проходила высадка на борт аварийной космической станции. А еще Мейхэм рассказал, что один из его товарищей – сержант по имени Чен – вдруг почувствовал на базе что-то необычное. Невидимое, но живое, у себя за спиной. Позднее о том же говорили и другие копы.

Это чужое Нечто невозможно было различить глазами – так, как привыкли люди, – но оно находилось там, сопровождало полицейских! Сержант трясся от страха, потел и страшно нервничал, пока патрульно-спасательный катер не отошел достаточно далеко от лаборатории физики.

Почему об этом не написали в итоговом рапорте? Услышав такой вопрос Фертихогеля, капитан Мейхэм удивился, абсолютно искренне. А что писать? Писать можно о чем-то материальном, осязаемом, а не о собственных страхах. Так ладно бы еще о собственных… Мейхэм должен был рапортовать о страхах подчиненного? Спиной почувствовавшего то, чего не существовало в реальности?!

Нет, допросить Чена невозможно. Его нет в живых, дурацкая такая вышла штука. Бедняга нарвался на стилет во время одного из ночных патрулирований… Боялся чужого Нечто, но выжил, чтобы спустя пару-тройку лет «словить» нож и умереть на операционном столе, не приходя в сознание. Вот жизнь, вот штука, правда, майор? Никогда не знаешь, где прорвешься, а где тебя остановят…

Позади остался сверхтрудный разговор с собственным начальством. Генерал Кросби, выслушав обстоятельный доклад Фертихогеля, посмотрел на подчиненного примерно так же, как директор института физики.

По глазам генерала Клаус понял: тот ни на миллиметр не верил в существование распахнутой Двери в иную реальность. Однако майор так горячо и убежденно отстаивал собственную правоту, что поколебал скептический настрой Кросби. В конце концов начальник сектора согласился, ведь Фертихогель требовал не так уж много, чтобы отказывать решительно и категорично.

Майору понадобилась сущая безделица: разрешение на «выемку» Юргена Шлимана из психиатрической лечебницы Герхарда Липински, а также два взвода спецназа для проверки аварийной космостанции…

Ожесточенно потеребив ухо, генерал подписал соответствующие распоряжения. Он подумал, что как-нибудь оправдается перед налогоплательщиками за усиленную проверку старой космобазы. В конце концов, там сработала «сигналка», ГСБ обязана реагировать на это. Формально он, Кросби, полностью прав, высылая тревожную группу, пусть и необычного состава. Ну а сумасшедшего Шлимана можно вообще не принимать в расчет. За того придурка никто и голоса не подаст, никто не поинтересуется судьбой свихнувшегося физика…

Обмозговав все это, генерал Кросби дал «добро» на десантный рейд к «Медузе».

…Майор Фертихогель радостно скалился, стараясь не думать об усталости – позади осталось очень многое, но самое интересное ждало впереди. Клаус поддерживал силы с помощью портативного инъектора, стимулировавшего организм и мозг.

Фертихогель вез с собой два взвода специально подготовленных десантников Галактической Безопасности, вооруженных по последнему слову техники. Каждый из них имел при себе не только боевой лазер повышенной мощности и парализатор, но также генератор сверхвысокочастотных колебаний. СВЧ-генератор стопроцентно останавливает любое живое существо, имеющее защиту против лазера: «микроволны» не знают преград, они легко проникают сквозь броню или отражающую систему.

Майор Фертихогель усмехался и недобро щурился: он был уверен, что с помощью такой техники сумеет уничтожить или сварить «в собственном соку» любого противника. А понятия «невидимый враг» для офицера ГСБ не существовало, потому что каждый из спецназовцев имел при себе новейший военный продукт: защитный шлем с интегрированным в него универсальным детектором.

Чудо-устройство умело не только распознавать врага в темноте, как обычный прибор ночного видения, не только реагировало на бесшумные перемещения, как объем-датчик движения, этот новейший аппарат сканировал пространство на предмет наличия электромагнитных и пси-полей! Ни одно мыслящее, живое существо, способное думать, переживать, ненавидеть или бояться – то есть продуцировать мыслеимпульсы, – не могло утаиться от такого селектора целей. Ну а дальше все понятно. Коли цель обнаружена: огонь на поражение, и все дела!

Майор Фертихогель летел на «Медузу», готовясь навязать жестокий и беспощадный поединок тому, кто хозяйничал в экспериментальной лаборатории, возле открытого туннеля в чужой мир.

В соседнем кресле постанывал Юрген Шлиман, которого «выдернули» из привычной среды психиатрической лечебницы, несмотря на яростные протесты лечащего врача. Герхард Липински грудью встал на защиту подопечного, впрочем, героизм доктора никого не интересовал. Ни один медик, даже самый горячий, не способен противостоять двум взводам спецназа. Тем более что у Фертихогеля был документ, разрешающий транспортировку Шлимана.

Липински остался ни с чем – у него отняли даже то немногое, что сохранилось от успешного опыта по выводу пациента из комы. С этого дня Герхард люто возненавидел не только федеральную полицию, но и Галактическую Службу Безопасности.

Клауса Фертихогеля это все мало интересовало – он получил что хотел: человека, участвовавшего в уникальном опыте семилетней давности.

…Юрген Шлиман прекратил ломаться после третьего укола сыворотки правды. Для верности специалисты Фертихогеля «вкатили» физику еще и блокиратор воли. Получив такую дозу препаратов, пациент прекратил нести всякую чушь про трупных червей. Он хоть и расползся в кресле, словно переварившийся пельмень, зато начал отвечать на вопросы осмысленно, почти так, как любой нормальный человек.

Псы. Вблизи туннеля на людей нападают сторожевые псы…

Когда Шлиман произнес это – вполне разумно и внятно, – Клаус Фертихогель окончательно поверил, что не ошибся, шел по правильному следу. Оставалось только выяснить недостающие детали. А физик, кажется, теперь готов был рассказать все.

Почему не убили его самого семь лет назад? Почему остались в живых члены патрульно-спасательной команды, высаживавшейся на борт «Медузы» на следующие сутки после катастрофы?