Город Антонеску. Книга 1 - Яков Григорьевич Верховский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так я был принят в школу Столярского.
Дома нас встретила бабушка: «Этот мальчик будет-таки знаменитым!»
Но предсказанию бабушки не суждено было сбыться. Переучиваться с пианино на скрипку оказалось нелегко. От долгих упражнений болела рука, а от долгого стояния болели ноги. Однажды я даже залез под стол, и никакие уговоры не могли заставить меня вылезти и взять в руки ненавистную скрипку.
Папа пригрозил мне ремнем.
Но бабушка сказала: «Мы даф нышт уродовать ребенка!»
Так закончилась моя карьера «великого музыканта».
А вскоре нам всем стало уже не до музыки.
В Одессу пришла война.
Между-действие второе: Все дороги ведут в… Одессу
Если бы можно было, я бы хотел подъехать на пароходе, летом, конечно, и рано утром… Встал бы перед рассветом, когда еще не потух маяк на Большом Фонтане, и один одинешенек на палубе смотрел бы на берег…
Владимир Жаботинский
Карикатура на директора, или Пешком в Одессу
Одесса, 26 июня 1941 г. До трагедии евреев осталось 110 дней и ночей
Неисповедимы пути Господни.
Удивительны пути-дороги, веками приводившие евреев в Одессу.
И вызывает изумление, как не только глобальные исторические события, а иногда и мелкие, казалось бы, незначительные происшествия меняют судьбу человека.
Мы уже рассказывали вам о том, как прадед Янкале – Мордехай Бошняк – после вступления на престол императора Александра II стал одесситом.
Теперь речь пойдет о Ролли, о том, как одесситом стал ее дед – доктор Иосиф Тырмос.
История эта длинная. Но вы, как нам кажется, никуда не спешите?
В 1874 году в столице Таврической губернии, Симферополе, произошло событие, не имевшее глобального исторического значения: два местных еврейских учебных заведения – Еврейская государственная школа и школа «Талмуд-Тора» – решили объединиться. Целью этого объединения, инициированного лидерами еврейской общины, было повышение уровня образования детей, которое, видимо, оставляло желать лучшего[25].
Решение, как будто бы, правильное, но как его осуществить?
В ту пору в небольшой еврейской общине Симферополя не было раввина, обладавшего необходимыми знаниями для осуществления такой серьезной реформы, и община обратились за помощью в известный центр еврейской учености – «Бейт-Мидраш ми Вильно». Эта высшая раввинская семинария, основанная в 1847 году, готовила раввинов так называемого «нового толка» – сведущих не только в религиозных, но и во многих светских науках.
Однако, как оказалось, найти раввина, согласного покинуть «Литовский Иерусалим» и отправиться на край света в какой-то там Симферополь, было не просто. Несмотря на то что прошло уже около 100 лет с тех пор, как Симферополь стал столицей Таврической губернии, он все еще оставался глубокой провинцией.
И все же такой человек нашелся. Это был молодой, 25-летний раввин, недавно окончивший «Бейт Мидраш», Авраам Тырмос.
Дело в том, что Авраам был родом из Греции. А Симферополь, или, точнее, Симферопулюс, был основан когда-то в древности греческими мореплавателями. Здесь многие говорили по-гречески, а на центральной площади все еще журчал фонтан, сооруженный слепым от рождения Апостолом Ставропуло, который, как говорят, прозрел, омыв лицо целебной водой из бьющего на этом месте источника.
И вот, как видно, учитывая «греческую сущность» этого города, рав Тырмос согласился отправиться в Симферополь. Хотя возможно, что «греческая сущность» здесь вовсе и ни при чем, а был он, Авраам, как легендарный его соотечественник Одиссей, просто любителем приключений.
От Вильно до Симферополя тысячи километров, и прежде чем пуститься в путь, Авраам решил заехать домой, в Афины, где не был уже много лет из-за мучительного разрыва с отцом.
Отец Авраама – Иосиф Тырмос – известный в городе врач, жил в комфортабельном особняке на Плаке.
Греческая медицина всегда занимала особое место в мире. Начало тому положил Алкмеон Кротонский, который еще в VI веке до н. э. ввел понятие о здоровье как о гармонии сил природы в человеческом организме. Врачи, как и скульпторы, в Греции принадлежали всегда к самой привилегированной части общества и были, в большинстве своем, очень богатыми людьми.
Доктор Иосиф Тырмос, видимо, не был исключением. И, как многие люди его круга, несмотря на иудейское происхождение, вел светский образ жизни. Он не носил традиционной еврейской одежды, не соблюдал субботу, не посещал синагогу и не лишал себя удовольствий, которые в те времена предоставляли своим гражданам Афины.
Жизнь улыбалась Иосифу.
И только старший, любимый сын его Авраам омрачал ее.
Аврааму претила светская жизнь отца. С каждым днем его все больше и больше привлекала религия. И однажды, наговорив много горьких слов отцу и выслушав от него еще больше, Авраам ушел из родительского дома. Покинул свою солнечную родину ради суровой северной страны и трудных лет учебы на чужом ему языке иврит в «Бейт-Мидраш ми Вильно».
Прошли годы. И вот теперь он возвращается в Афины, чтобы примириться с отцом и получить его благословение.
Нет-нет, они не плакали при встрече. Иосиф, скорее всего, не простил сыну отказа продолжить афинскую династию врачей, но все же благословил его и проводил до Пиреуса, откуда на греческом торговом судне тот отправился сначала в Одессу, а затем на российском прогулочном – в Ялту.
От Ялты до Симферополя уже «всего ничего» – только через Ай-Петри перевалить…
Симферополь, представший глазам молодого раввина, ничем не напоминал знакомые ему города – суровый красавец Вильно, сверкающие Афины и празднично-элегантную юную Одессу.
Пыльные, лишенные названий улицы, глинобитные домики, мусульманские мечети, развалины древнего скифского городища – весь этот антураж навевал уныние. Тем не менее Авраам очень быстро вошел в жизнь этого города, получил пост инспектора Объединенной гимназии и стал так называемым «казенным раввином», фактически главой общины.
В его обязанности входило «объяснение законов Российской империи и разрешение, возникавших в оных, недоумений», ведение книг записей рождений и смертей, а по праздникам – чтение проповедей в синагоге. Он женился, построил комфортабельный дом в центре города, а затем еще один, на берегу моря в Коктебеле, и стал уважаемым человеком, бессменным членом различных государственных комиссий. О нем нередко писали в местных газетах. Так и о смерти его – 24 июля 1916-го – в газете «Еврейская жизнь» была опубликована большая статья, освещавшая панихиду, на которой держал речь «сам рав Диамант», и оповещавшая читателей, что в память Авраама Тырмоса учреждена стипендия, которая даст возможность трем лучшим ученикам еврейской гимназии продолжать образование. Именно эта особая, скажем так, «публичность» Авраама позволила его правнучке Ролли так
