Тайна Чёрного континента - Владислав Глушков

Было заметно, что Анжетка и сейчас, вспоминая этот разговор, боится, она вся сжалась и обхватила себя руками, да так, что пальцы посинели.

— Хорошо, успокойся детка, пока про Гостя достаточно, рассказывай, лучше, что ты знаешь обо мне.

— Да тебя принёс Гость, он как обычно появился у Папы в кабинете, но теперь не один, с ним был ты, только без сознания. Он велел Папе вызвать самых надёжных «Мозговиков»…

— Кого?

— «Мозговиков», это те, что занимаются программированием людей.

— Как это?

— Дело в том, что солдат, он хороший солдат, только когда у него нет ни дома, ни семьи, ничего, так вот, прежде чем отправить солдата на фронт, ему чистят мозги. Убирают все воспоминания о близких, доме и тому подобное, а программируют одну преданность, и отправляют на войну. После возвращения всё это восстанавливают, а память о войне стирают, и человек, возвращается в мир полноценным рабочим. Вот этим и занимаются учёные.

— Гениально. А если не стирают, или не возвращают память?

— Тоже удобно, можно сделать кого угодно, рабочего, крестьянина, чистильщика канализации, да кого угодно, все они будут прославлять Правительство.

— Кошмар, но мы опять отвлеклись.

— Да, тебя забрали учёные, они провозились с тобой больше суток, но так ничего и не сделали. Точнее сделали, но полдела. Память они стёрли, а вот записать новую информацию не смогли, твой разум захлопнулся, и тогда Гость сказал, что это уже не важно, главное, что ничего не помнит. Вот она, — Анжетка кивнула в сторону Валерии, — к этому времени уже была подготовлена, и тебя бросили в том дворе.

— Почему тогда Вы на меня напали, ведь ты знала кто я?

— Я только видела тебя, и сказала брату, что вон там тот чувак, которого притащил Гость, а брат решил позабавиться.

— А второй раз?

— Здесь я вообще не причём. Я вообще спала на заднем сиденье, мы всю ночь гоняли, вот я и заснула, это они сами.

— Ладно, оставим это. Почему тогда в полёте всё нам не рассказала.

— Я испугалась.

— Хорошо, что скажешь про Валерию?

— Она действительно служила под командованием полковника, и действительно была влюблена в него как кошка, да вот беда, самому полковнику ни кто не нужен был, он вообще, похоже в последнее время сошёл с ума, вот его и выдали Сопротивлению. А её выбрали как прикрытие для тебя, заранее подчистили всё, что нужно записали, вот только ты не поддался.

— Почему тогда нас решили уничтожить?

— Этого я не знаю, мы в те дни вообще дома не бывали, тусовались то здесь, то там.

— Великолепно, спасибо, девочка, информация исчерпывающая.

— Я не верю ей! — Выкрикнула Валерия. — Не верю! Ты мой муж, ты Мещерупос, — и девушка расплакалась. — Ты же такой же сильный, смелый и находчивый, каким и был, ты не можешь быть не им.

Алексей, прижал голову девушки к груди, и нежно погладил её.

— Успокойся, не плач, не надо, скорее всего нам отсюда не выдраться, и поэтому я навсегда останусь твоим мужем, пускай даже виртуальным.

— Нет, — Валерия вырвалась, — не говори так.

— Почему?

— Полковник никогда так не говорил, он знал, что всегда вернётся домой, и ты должен знать и верить. Ты что-то говорил про детей, это, наверное, обрывки воспоминаний из твоей настоящей жизни. Так вот ты должен к ним вернуться, и я сделаю всё, что бы в этом тебе помочь.

— Спасибо детка. Но без памяти я никуда и никогда не вернусь.

— Мы вернём тебе память, — совсем неожиданно и очень уверенно заявил Дарвин.

Алексей склонил набок голову, и посмотрел на молодого парня.

— Каким, скажи на милость образом, ты что учёный, как там сказала Анжетка, «Мозговик», или у тебя есть доступ в лаборатории?

— Нет, — поник головой парень.

— Тогда как?

— Мы должны пробраться в лаборатории и заставить их сделать это.

— К сожалению, такое невозможно. — Остановила парня Анжетка.

— Почему?

— Эти лаборатории находятся под усиленной охраной, в самом центре Киева.

— Но не может же одна лаборатория обслуживать всю страну, от Карпат и до Урала.

— А я и не сказала, что она одна обслуживает всю страну.

— Тогда, что нам мешает добраться до другой?

— Вся беда в том, что снять программу и восстановить прежнюю способна только та лаборатория, в которой эта программа накладывалась. Точнее даже не лаборатория, а стол, стол на котором эта программа писалась.

— Ты так хорошо осведомлена в самом процессе.

— Я училась на «Мозговика». — Просто ответила девушка.

— Значит, ты сможешь всё восстановить, если мы доберёмся до столов?

— Да, смогу.

— Почему мы тогда сидим, — подпрыгнул на месте Дарвин, — пошли скорее.

— Куда?

— Как куда? В Киев.

— Дарвин, мы не просто за Уралом, за линией Сопротивления, — успокоила полицейского Анжетка, — мы в другой реальности, мы просто не знаем куда идти.

— Вот здесь ты права. Но есть же хоть какой-то выход, давайте думать, — предложил Алексей, он достал кинжал и начал им привычно поигрывать, раздумывая над сложившейся ситуацией.

Так сидели минут десять, первой спохватилась снова Анжетка, по всей видимости она была самая сообразительная, а может просто больше всех знала.

— Послушай, этот кинжал, его не отобрали у тебя Надзиратели, а должны были.

— Да, меня самого это удивило, но солдат конвойный мне сказал, что он не представляет никакой грозы.

— Да, для него может быть, но не для Надзирателей. Эти существа не боятся никого и ничего. Они способны в мгновение выпить человека, тот и не заметит, но увидев твой кинжал, тогда в зале они испугались и послушались тебя. Это раз, второе, они никогда не оставляют в камерах оружие, а твой кинжал взять не посмели, снова испугались даже прикасаться к нему.

— Хорошо, что это нам даёт?

— Значит можно в коридоре подкараулить дежурного Надзирателя и заставить его под угрозой смерти вывести нас в истинные двери. Или хотя бы показать их, дальше ты выведешь сам. Но кроме страха их можно ещё купить.

— Чем мы можем заплатить?

— Вот этим боровом, — Анжетка вновь сильно пнула майора в бок, тот завертелся и заскулил, — ага не хочет, — злорадно произнесла девчонка.

— Детка перестань.

— Он наш враг.

— Я понимаю, но насколько я успел узнать ни Правительство, ни Сопротивление не отличаются особым гуманизмом, и мне кажется, обе стороны достойны друг друга.

— Да у нас жестокий порядок, — твёрдо ответила она, — это требование военного времени, но мы не скармливаем людей Вампирам. Ты никогда не видел, во что превращается человек, когда его выпивают.

Что-то смутно знакомое мелькнуло в голове Алексея.

— Ты знаешь, мне кажется, когда-то видел. Ладно, честно говоря, мне этот тип тоже не особо нравится. Но решать будем по обстоятельствам. А сейчас составляем план. Ваши предложения, дамы и господа.

— Нам нужно выйти в реальный мир, потом дойти до линии Сопротивления, мне кажется, мы не так далеко от неё отлетели, а потом на Киев.

— Да, Анжетка права, — согласилась Валерия, — от линии Сопротивления мы удалились километров на сто, не больше.

— По-вашему, милые дамы это немного?

— Если считать, что до Киева больше двух тысяч, то немного.

— Это меняет дело. Стратегический план понятен. Теперь какую избираем тактику?

— Думаю нам до линии нужно добираться пешком, здесь в основном леса и до Уральского хребта, должны дойти без особых затруднений, да и искать нас в реальном мире ни кто не должен, посчитают, что затерялись и реальностях. — Это уже предлагала Валерия.

— Отлично, проследить за нами они могут?

— Нет, если только Надзиратель не скажет.

— А он не скажет, только если ему борова отдать, — уточнила Анжетка.

— Значит цена нашей безопасности его жизнь?

— Но ты же, не задумываясь, лишил жизни моего брата и его товарищей.

— Анжетка, они угрожали нашей жизни.

— Этот, — вновь сильный удар в бок потряс майора, — тоже гарантия нашей жизни.

— Ладно, по ходу будет видно.

— Значит, выходим в коридор и ловим Надзирателя, а там как пойдёт. Единственный вопрос. Там может ждать нас засада?

— Нет, в коридоре не может быть никого, кроме Надзирателя.

— Тогда полчаса отдыха и вперёд.

— Понятно, командир, — согласились все хором.

Глава 22

Оружие разбирали не спеша, каждый примерялся, к тому, что привычнее и лучше ложится в руку, Валерия с Анжеткой, умудрились вытащить достаточно много приспособлений для уничтожения не только живой силы, но и бронемашин и даже аэромобилей. Поэтому каждого нагрузили почти по полной программе. Без груза остался только майор, но пленных как то и не принято вооружать, ни в каком Мире.

— Так, что пошли, все готовы?

— Да готовы, ответили товарищи.