Отряд-3. Контрольное измерение - Алексей Евтушенко

Колодец привел их в небольшое, кубической формы помещение с железной дверью, открыв которую, они очутились в коридоре, заканчивающемся еще одной дверью, и эту дверь уже открыть просто так не удалось. Пришлось опять прибегнуть к оружию, после чего отряд оказался в широком тоннеле. Лучи фонарей скользнули по сводчатому потолку, осветили ряды кабелей на стенах и, наконец, выхватили внизу две узкие металлические полосы. Рельсы.

– Ага, – сказал Велга. – Кажется, мы добрались до метро.

– Очень похоже, – согласилась с ним Аня.

– Так, – сказал Дитц. – Налево или направо?

– Туда, где центр.

– А ты знаешь, где центр?

– Имеется в виду центр Москвы.

– Почему именно туда? Москва, как было справедливо замечено, большая.

– Считай, интуиция.

– Что ж, – согласился с доводами Александра Хельмут. – Интуицию я уважаю. Особенно нашу с тобой. Однако не удержусь вновь от вопроса: к центру Москвы – это налево или направо?

Велга только вздохнул.

– Ты же москвич, – с долей упрека заметил Дитц.

– Москвич. А лет сколько прошло, соображаешь? Даже если мы дойдем до ближайшей станции, я не уверен, что сориентируюсь. Метро-то наверняка разрослось.

– Вы даже не представляете насколько, – сказала Аня. – Но паниковать не надо. К центру – туда, направо.

– Интуиция? – прищурился Хельмут.

– Нет, точное знание, – усмехнулась Аня.

– Если наша Анечка что-то чувствует, то можно смело утверждать, что она это точно знает, – подвел итог Валерка.

– Значит, направо, – сказал Велга и первым шагнул в тоннель.

Они не успели пройти и сотни метров, как Аня замедлила шаг и остановилась.

– Что? – спросил Велга.

– Сзади. Кто-то нас догоняет. При этом он не идет, а едет. Но опасности я не чувствую.

Малышев немедленно лег и приложил ухо к рельсу.

– Точно, – сообщил он через короткое время. – Что-то едет. Пока еще далеко, но…

– Дежа вю, – пробормотал Дитц.

– Что? – не понял Велга.

– По-французски это значит «уже виденное». Помнишь, когда мы вернулись на землю от сварогов? Тогда тоже были рельсы.

– Тогда не было метро. Была просто железная дорога. Да и вообще, не время философствовать. Предлагаю устроить элементарную засаду. Ноги не железные и транспортное средство нам пригодится.

– Не говоря уже об «языке», который данным транспортным средством управляет, – оптимистично добавил Стихарь.

Засаду устроили без затей. Было решено просто залечь по обе стороны от рельсового пути, а в нужный момент включить фонари и приказать остановиться.

Ждать пришлось недолго. Очень скоро во тьме замерцал красноватый огонек явно не электрического происхождения, а затем они услышали постукивание, покряхтывание и потрескивание неспешно приближающегося загадочного транспортного средства. Что оно приближается именно неспешно, было понятно по тому, как медленно увеличивался в размерах красноватый огонёк, который в конечном итоге оказался старинным керосиновым фонарем…

– Стой! – крикнул во весь голос Велга, когда до этого самого керосинового фонаря, укрепленного, как ему показалось, на какой-то железной бочке с трубой, осталась не более двадцати метров. – Стой, или мы будем стрелять!!

И тут же девять слепящих лучей электрического света, включившись одновременно, уперлись в странный экипаж.

Эффект неожиданности сработал безотказно. Железная бочка на колесах, с трубой и керосиновым фонарем вместо прожектора заскрипела, зашипела, лязгнула, выпустила откуда-то из-под себя две струи белого то ли пара, то ли дыма, изрядно замедлила и без того небыстрый ход и, наконец, вздохнув, словно живое существо, покорно остановилось в пяти метрах от засады.

Несколько мгновений отряд изумленно разглядывал явившееся перед ними чудо техники, и первым, как всегда, не выдержал Валерка Стихарь.

– Ребята, – воскликнул он с плохо сдерживаемым восторгом. – Гадом буду, это же самодельный паровоз! Чтоб мне левого берега Дона не видать! Стефенсон совместно с братьями Черепановыми просто локти бы себе искусали от зависти, увидев такую штуку!

– Э-э… спасибо, конечно, – раздался откуда-то из-за бочки густой мужской голос, – но очень хотелось бы знать, что случилось.

– Идите сюда! – позвал Велга. – И не бойтесь. Мы не причиним вам вреда.

– Хорошо, – чуть помедлив, согласился голос. – Только для начала пригасите ваши сумасшедшие фонари. А лучше совсем их выключите. Я давно отвык от такого яркого света и теперь ни хрена не вижу.

– Парочку мы все же оставим включенными, – предупредил Дитц. – Нам нужно знать, с кем мы имеем дело. Так что потерпите. И выходите. Мы ждем. Советую также учесть, что мы вооружены огнестрельным оружием. Так что давайте обойдёмся без шуток и неожиданностей.

– Какие уж тут шутки, – проворчал голос, и они увидели, как от бочки отделился силуэт человека и медленно двинулся в их направлении.

Это оказался средних лет коренастый мужчина, одетый в изрядно замызганный рабочий комбинезон неопределенного цвета поверх какого-то коричневатого свитера.

Голова мужчины, густо заросшая длинными кучерявыми темными волосами, казалось, сидела прямо на туловище без всякой шеи. На кругловатом лице выделялись знатные густые усы с лихо подкрученными вверх кончиками и шикарная – по грудь – борода.

– Да уберите же ваш свет от глаз! – раздраженно попросил водитель самодельного паровоза, загораживаясь рукой. – Вам что, надо, чтобы я ослеп?

Велга и Дитц (остальные уже погасили свои фонари) убавили яркость лучей и отвели их в сторону.

– Так-то лучше, – проворчал незнакомец. – Спасибо. Кстати, меня зовут Федор. Не знаю почему, но мне кажется, что разговор у нас не будет коротким. Поэтому предлагаю присесть на рельсы и познакомиться. А чтобы нам друг дружку было хорошо и тепло видно, я свой фонарь посередине поставлю, ага?

Не дожидаясь разрешения, он вернулся к своему средству передвижения, снял упомянутый фонарь, присел на рельс и поставил источник света перед собой.

– Ну вот, – сказал удовлетворенно. – Теперь и поговорить можно.

От этого человека шло такое спокойствие и уверенность в себе, что отряду ничего не оставалось делать, как рассесться рядом и напротив.

– Чем хороши рельсы, – заметил на это Федор, – что все помещаются. И тесниться не надо. Так о чем, люди, говорить будем?

– А почему вы решили, что мы Люди? – поинтересовался Велга. – Отчего, например, не Рабы или не Охотники?

– Люди, в смысле человеки, – пояснил Федор, оглаживая бороду. – Я и так вижу, что вы совсем не местные. А кто вы – не мое дело. Захотите – расскажете. А не захотите, то и обойдусь.

– Как, Аня, – спросил Велга. – Можно нам доверять Фёдору или не очень? Что-то мне не хочется мудрить и лукавить. И уж тем более допрос устраивать.

– Зачем допрос? – удивился бородач. – Я и так вам расскажу, что надо. Зла в вас не чувствуется, а скрывать мне есть что только от тех, кто наверху живет. Но они сюда не ходят.

– Почему? – спросил Дитц.

– Кто-то ходов не знает, кто-то боится, кому-то это просто не нужно.

– А вы сами, что здесь делаете? – снова задал вопрос Хельмут.

– Живу, – едва заметно пожал плечами Фёдор. – Давно уже. С самого, можно сказать, Великого Исхода.

– А паровоз этот, – не удержался и влез перед командирами Валерка Стихарь, – чудо техники, что же, сам сделал?

– Ну! Сам, конечно. Кто ж мне здесь что-то сделает? Некому. Один я.

– А как же… извиняюсь, товарищ лейтенант…

– Ничего, Валера, – поощрил ростовчанина Велга. – Спрашивай.

– Вы, наверное, хотите узнать, как это мне удалось машину сделать, когда у других – у Людей, там, или Охотников не выходит. Так?

– В точности, – подтвердил Стихарь.

– А хрен его знает, – признался Федор. – Я ведь что думаю? Разум этот всемирный, компьютерный, сумел наверху такие условия создать, что никто без его ведома ничего сложнее самого простейшего механизма сделать не может. Не знаю, как у него это получилось, не спрашивал. Да и упаси меня Господь с ним вообще разговаривать. Может, полем каким специальным Землю окутал. Может, вообще, сумел саму реальность изменить себе на пользу… Но факт в том, что так оно и есть. Везде. И только здесь, под землей – не так. Или не совсем так. Может, поле здесь ослабевает или, опять же, реальность не меняется, не поддается той, что наверху. Не могу точно сказать. Однако паровую машину мне соорудить и поставить на колёса удалось, как видите. И она работает. А иначе как передвигаться прикажете? Московское метро большое, не находишься.

– А отчего же тогда бензиновый движок не приспособил? – тут же снова спросил Валерка. – Или, там, дизель?

– А горючку где брать? – парировал Федор. – Бензин и солярка в хранилищах, и вся под контролем. А уголь и дровишки так лежат. Только нужно знать – где.

Валерка открыл, было, рот, чтобы задать следующий вопрос, но тут раздался спокойный голос Ани.