Как Путин стал президентом - Дэвид Саттер

— После обращения российских правозащитников документально оформилось понимание частью российского правозащитного движения того, что США уже получили достаточно от России и не будут проводить жесткую линию в отношении Москвы. Может ли быть, что США устраивает, как обстоят дела в области прав человека в России?

— Политику в США делает администрация президента, и в нынешней администрации, видимо, есть тенденция не делать акцент на защите прав человека в России. Открыто, конечно, они об этом не говорят, но, судя по недавним событиям, трудно избегнуть такого впечатления. Здесь парадокс, потому что фактически сотрудничество по поводу Афганистана — это глубоко в интересах самой России. (Разрешение Москвой транзита через свою территорию американских военных грузов администрация Обамы представляет как одно из главных своих достижений на российском направлении. — «Газета. Ru».) Если бы мы относились к этому как к нормальному предмету переговоров, а не как к уступке, которую Россия делает для нас, мы бы, наверное, достигли всего, чего мы хотим в этой области, не жертвуя поддержкой принципов.

Но здесь есть определенное заблуждение со стороны этой администрации — в том, что мы сейчас движемся к миру, где не будет ядерного оружия или его количество будет сильно сокращено, что установятся какие-то хорошие отношения между Россией и Америкой без всяких на то оснований (по крайней мере, будет создано поверхностное впечатление об этом).

Но когда мы, например, соглашаемся на договор по сокращению стратегических вооружений, который фактически нужен России, а не нам, то мы делаем это как подарок и теряем возможность (полноценных) переговоров по Афганистану. Когда речь идет об Афганистане и Иране, мы всегда в ситуации просителей, потому что мы уже бесплатно дали России все, что она хочет. Здесь речь идет и о решении аннулировать планы по размещению системы ПВО в Польше и Чехии безо всякой обратной уступки со стороны России — это также было сделано просто как подарок. С таким подходом мы попадаем в ситуацию, где нам сложно защитить наши принципы, некоторые из которых в долгосрочном плане важнее нам, чем любые временные победы.

Россия, несмотря на свою важность для мира и Америки, в принципе, также важна вообще для цивилизованных людей, потому что все, что случилось в России, — эксперимент с трансформацией природы человека в коммунистическом режиме — это имеет всемирное значение. И поэтому я думаю, если вернуться к вопросу, что неумение вести переговоры с Россией, заблуждение по поводу необходимости устранить ядерное оружие в мире (что в принципе невозможно и даже нежелательно сейчас), все это создает ситуацию, при которой в глазах нынешней администрации не имеет смысл настаивать на соблюдении прав человека. Это именно та тенденция, которую вы правильно заметили, и мы здесь, те, кто следит за делами в России или имеет отношение к внешней политике, тоже это заметили.

— Зачем же послом в Москву был назначен Майкл Макфол, которого многие считают большим специалистом по сменам режима?

— Я бы не делал акцент на назначении Макфола. Есть политика администрации, и он проводит эту политику. Как посол в Москве он обязан это делать. Другое дело, если Майкл играл роль в формулировании политики «перезагрузки», а люди его предупреждали (о рисках этой политики. — «Газета. Ru»), не исключая и меня, то он несет частично ответственность за это.

— Только на днях я встречался с представителями американской администрации. Могу сказать, что внутри нее идет интенсивный процесс выработки новой линии в отношении России. Высказывались идеи, что именно Конгресс мог бы занять более жесткую позицию и надавить, таким образом, на администрацию Барака Обамы, по-прежнему придерживающуюся в отношении России политики «перезагрузки».

— Я думаю, что события в России рано или поздно убедят администрацию Обамы в необходимости пересмотреть свою политику в отношении России. Путинский режим не станет лучше. Просто по своей природе он не может стать лучше, он может стать лишь более репрессивным, и администрации Обамы будет трудно извиняться за него. Сам этот факт будет влиять на Конгресс через американское общественное мнение, побуждать к каким-то действиям. Но сейчас отношение Обамы остается прежним. Во-первых, мы не знаем, будет ли Обама переизбран. Если будет избран Митт Ромни, я весьма уверен, что он займет куда более жесткую позицию в вопросах защиты прав человека в России, чем Обама. Но даже если Обама будет переизбран, события в России вынудят Америку занять более жесткую позицию.

Я боюсь — во всяком случае, как я вижу ситуацию — все будет оборачиваться не лучшим образом. Этот режим находится у власти в течение 12 лет и планирует оставаться у власти вечно. Это означает, что все тенденции, которые были порождены им, коррупция, нарушения прав человека, беззаконие, будут только усугубляться. Оппозиция будет расти, недовольство будет расти, а возможностей будет меньше и меньше, а режим будет стараться удержаться у власти, и сможет он это сделать лишь через усиление своего репрессивного характера.

Так что мы увидим больше давления со стороны США в вопросах защиты прав человека. И в этом свете очень печально то, что произошло с «Радио Свобода», потому что эта радиостанция была одним из самых важных инструментов влияния США и вообще западного мира в России. Она была очень важна для либеральной российской интеллигенции. Но бюрократические решения в Америке иногда принимаются таким же глупым образом, что и в России.

Нынешняя российская элита сражается только за себя

(интервью Д. Саттера для А. Пименова, радио «Голос Америки»)

В Сарове Владимир Путин Лермонтова не цитировал. Обращаясь к представителям научной, военно-промышленной и иной элиты, он формулировал задачи, рассказывал о достигнутом, оценивал перспективы. В том числе и внешнеполитические. И в частности — заокеанские.

Кандидат в президенты РФ остановился на международном аспекте проблемы «…Придут какие-то неоконсерваторы, и они будут закручивать гайки — ну пусть закручивают. Они дозакручиваются до того, что у них резьба лопнет. Это же политика, которую они проводят, затратная и неэффективная…»

На военно-техническом: «…Предпринимается попытка… баланс разрушить и создать для себя монополию на неуязвимость… Мы будем предпринимать асимметричные, но эффективные шаги».

И, наконец, на внутрироссийском: «Что касается наших внутриполитических событий, то… все, кто действуют в рамках правового поля… должны быть уверены в том, что их конституционные права будут гарантированы. Все, кто выходит за рамки этого поля, должны знать, что все, кто нарушают действующее законодательство, будут тоже поставлены в одинаковые условия, и соответствующая реакция со стороны государства последует».

Каков смысл политического послания Владимира Путина стране и миру и как он прочитывается в США? об этом корреспондент русской службы «Голоса Америки» побеседовал с американским журналистом и писателем (на протяжении многих лет — корреспондентом газеты Financial Times в СССР) Дэвидом Саттером.

Алексей Пименов: Господин Саттер, как в выступлениях Путина — в Лужниках и в Сарове — соотносятся предвыборная риторика и долгосрочные внешнеполитические и военные задачи страны?

Дэвид Саттер: Путин хочет создать впечатление, что Россия — это осажденная крепость, а он — спаситель страны. Это стремление изобразить дело так, будто страна находится в кольце врагов, восходит к советским временам. Тогда официальные лица не уставали повторять, что Советский Союз окружают американские военные базы. Применил эту тактику и Путин в 1999 году — чтобы достичь верховной власти — когда ответственность за взрывы жилых домов в Москве была возложена на чеченцев, а он предстал в роли спасителя отечества. Именно эта тактика используется сегодня: Путин стремится отвлечь внимание от злоупотреблений — творимых как его окружением, так и им самим.

А.П.: С чем, на ваш взгляд, связаны вызовы, с которыми сталкивается сегодня Путин, а также представляемая им правящая элита?

Д.С.: Главный вызов, главная проблема для путинской власти — это вновь проявившаяся готовность россиян протестовать. Эта волна выступлений протеста не приведет к тому, что Путин потеряет власть. Однако табу нарушено. Общество — и в частности образованное общество — пришло в движение. Активно протестуя против злоупотреблений, с которыми ему приходится сталкиваться и масштаб которых растет год от года — на протяжении всего периода пребывания Путина у власти. В результате конфронтация будет расти, и Путин не сможет победить без репрессий. Будущее покажет, в состоянии ли он прибегнуть к репрессиям в масштабах, необходимых для того, чтобы обеспечить его дальнейшее пребывание у власти.