Ведьмой быть не запретишь... (СИ) - Солнцева Велена

— Клади здесь.

Ганна указала на широкую лавку отодвинутую от стола. Кузьмича нигде видно не было, неужели ведьма сама подсуетилась, хотя у хранителя тоже сил предостаточно.

— Может уже сбросишь с него путы?

— Нет. Нехочу чтобы еще кто-то видел его таким.

Ганна скорбно вздохнула, да опустилась та небольшой, грубо сколоченный стул.

— Насколько любишь своего дракона, Василиса?

— Сильно люблю.

Мама успокаивающе погладила по плечу и сжала, словно предострегая.

— Да уж вижу. Тьму из тебя силой вытравили, а вот свет сам гаснет. И куда же ты смотрела?

Ганна в упор посмотрела на маму.

— Что дочь, что мать ведьмы никудышние.

Мама вскинулась, выпрямляясь и едва ядом не брызжа.

— Не смей, ведьма.

— Я то ведьма, а вот вы кто, еще вопрос. — она задумалась, и тихо словно воспоминния былых дней много боли достовляли, проговорила. — Много зла я делала, верой и правдой тьме служила, оттого и душа моя чернее сажи. Так хоть в послении часы жизни своей что-то доброе сделаю, может хоть часть грехов искуплю, хотя на мне их столько, что будет как капля в море. Помогу я тебе в горе твоем, Василиса, да только условие есть у меня, подумай крепко перед тем как принять его или нет.

Это ж как ведьма помочь может? Рану-то не залечить уже, я вижу как тело дракона все больше покрывается блестящей шкурой дракона.

— Говори что хочешь.

— Я умру, но перед этим ты силу мою должна принять, иначе я уйти не смогу.

Мама выкрикнула первее меня.

— Не нуждаемся в силе чужого рода, своего хватает.

Старуха хмыкнула.

— Да я уж вижу. Ну так что?

— Не смей, Василиса. Чужая сила большая ответственность, тебе бы со своей справиться.

Права она конечно, вот только внутри что-то скребет, требуя согласиться.

— Это ты не глупи, ведьма. Видишь сколько в твоей дочери света, и если не уравновесить его тьмой, он ее и обжечь может. Или хочешь свою кровинушку к отцу отправить? Так он и сам скоро явится, имя то ее в книге рода появилось, а с женщинами сама знаешь у них проблема, так что скоро прискачет как миленький.

Мама затихла, а я ответила.

— Я согласна.

Ганна хлопнула руками.

— Вот и хорошо, вот и ладненько. А теперь поднимись и возьми на печи, под соломой там покопайся, три золотых монеты.

Я покосилась на Дара.

— Да никуда он не денется.

Пошла, запустила руку под слежавшуюся солому и нащупала небольшой мешочек, вытащив его на свет показала Ганне.

— Да, это оно. Знала бы ты каких трудов мне в свое время стоило их достать, немало народу извести пришлось. Да потом другой способ придумала.

Она покосилась на своего хранителя, а я поспешно вытрусила из мешочка монеты — блестящие, словно и не пролежали много лет без дела, большие кругляши из полновесного золота. Подошедшая мама посмотрела на монеты и как фурия кинулась к Ганне.

— Ты и мою дочь угробить решила? Ты куда ее послать хочешь? Я тебя саму щас к праотцам отправлю, чтобы обратно дорогу не нашла.

— Мама!

Мой окрик заставил женщин оторваться друг от друга.

— Ей решать идти аль нет, я никого заставлять не буду.

Всклокоченная ведьма зло зыркала по сторонам. Налет добродушия с нее слетел совершенно, и вот сейчас я видела ее истинную суть — злую, темную, не дающую ей самой покоя

— Говори.

— После того как ты примешь силу мою, я прикажу открыть ворота и сниму защиту, смерть тут же за прилетит, она только и ждет чтобы утащить меня. Ты сможешь за нами увязаться и найти путь к реке Смородине, а дальше как быть тебе самой решать, идти к Калиному мосту или нет. Да только помни, что ведьмы всегда охраняли этот путь, контролировали мир живых и мертвых, один из хранителей моста — змей, дальний сородич твое милого, может и договориться сможете.

— А монеты зачем?

Ганна зло зыркнула на маму.

— Чему ты только дочь учила?

— Чему надо, тому и учила. Ей это без надобности было.

Ведьма сплюнула на пол.

— Такую силу загубила. — и повернувшись ко мне разъяснила. — Монеты для откупа. Одну отдашь за вход, а две остальные надежно спряч, это будет откуп за выход. Да смотри не потеряй, за просто так не выпустят. А ты ведьма светлая, многим по вкусу придешься, правда жаль на один зуб. — и она оценивающе посмотрела на меня, словно уже примеряясь.

Мама зло выплюнула в лицо ведьме:

— И нечего так смотреть. Следующей Ягой она не станет.

Ведьма подбоченясь ехидно ответила:

— А не тебе это решать.

Две ведьмы переругивались, а я с надеждой смотрела на дракона.

— Не бойся, вытащиш, один раз вытащила и второй сможешь.

— Откуда вы знаете, что вытащила?

— Да мать твоя такая же неумеха как и ты, а сколько разговоров было, Варвара невиданной силы ведьма, тьфу, была да вся вышла. — и не обращая внимания на злое шипения продолжила. — Не чета твоей бабке, вот та ведьма была самой тьмой благословленная. Когда родительница твоя связь вашу бездарно обрывала, след оставила, вот этот след тебе и поможет его найти на той стороне. А теперь иди сюда.

Я медленно подошла, и ведьма схватив за руку приказала своему хранителю.

— Как только дух испущу, ворота открывай. Да только драконов не пускай, нельзя чтобы тело забрали. — потом подняла на меня взгляд таких недавно ясных, а сейчас подернутых мутью старости глаз. — Так и не успела я тебя многому научить, жаль, да только жизнь лучший учитель.

Она с силой сжала мою ладонь.

— Передаю силу свою ведьме Василисе. Принимаешь ли ты ее по доброй воле?

Я тихо прошептала:

— Принимаю.

И полилась ко мне чужая сила, сначала ручейком мелким, а потом полноводной рекой хлынула. Я все вбирала без остатка, чувствовала что так правильно, что сила занимает положенное ей место, память предков помогала распознать что это не тьма, а мощь ведьм веками накопленная. А как дальше ею распоряжаться мое дело, то ли к тьме уйти, то ли к свету податься, а можно и на страже стоять. Еще мгновение и Ганна выдохнула.

— Все.

Она испустила последний вздох и затихла. Во дворе бесновался дух, отгоняя крылатых, а я вылетев на порог громко крикнула:

— Открывай!!!

Когда вернулась обратно в дом, увидела что мама практически уже полностью поседевшая, сидит бессильно прислонившись к стене.

— Кузьмич, етить твою бабушку, где ты когда нужен?

Сама не знаю почему, но горе отпустило, я знала что спасу, что смогу вытащить его и из-за грани. Домовой вынырнул из печи весь в саже.

— Я здесь.

— За мамой смотри.

Я знала что делаю, и потому порывшись в запасах ведьмы нашла настойку из моровика и махом выпила. Мое земное тело тут же упало бездыханное, а дух легко поднявшись подлетел к Ганне. Над той уже кружилась черная тень.

— Все упираешься ведьма? Уходить не хочешь? Обмануть и в этот раз надумала?

Смерть запустила руку прямо в тело ведьмы и выдернула из него дух, едва заметный, бледный, слабый.

— Да, поизносилась ты за эти года. Ну ничего, хозяин ждет тебя.

Она не видит меня, поняла я, и осторожно двинулась следом. До реки Смородины не так уж и далеко оказалось, или для духов по другому расстояние меряется. Смерть потащила Ганну дальше, а я слегка отстала, внимательно осматриваясь. Берег реки был иссущенным, редкие покареженные деревья никого бы не спасли от жара исходившего от огненной реки. Величественный мост пролегал на другую сторону лишь видневшуюся вдали, и по этому мосту шли словно на казнь люди и нелюди, или то что от них осталось, смрад стоял умопомрачительный, горелая плоть, запах гниения и дух смерти. Зрелище было жутким до дрожи.

-И что здесь живая душа забыла?

Резко развернувшись увидела высокую статную женщину с рыжими как сам огонь волосами.

— Чего молчишь? Живым сюда хода нет.

— Я не живая.

Женщина повела крючковатым носом.

— Но и не мертвая, да к тому же ведьма, светлая.

Теперь она с непонятным интересом рассматривала меня, словно разборчивый покупатель разглядывает товар на прилавке.