Обманутая жена - Мила Реброва

Несправедливо просить сделать выбор между ребенком и мужем. Мать всегда выберет ребенка, чего бы ей это ни стоило.

– Пожалуйста, не плачь, – хрипло взмолился муж, падая передо мной и пряча голову у меня на коленях. – Тебе станет плохо. Я просто… Я не знаю, что мне сделать… Я умру без тебя, Очаровашка… Умру.

– Никто не умрет! Слышишь меня? – запуская руку в его волосы, отчеканила я твердо, наконец взяв себя в руки. – Я не умру! Я буду жить так долго, что надоем тебе! Будешь еще думать, как избавиться от меня.

Стараясь вновь не разрыдаться от сжимающей нутро боли, я наклонилась и поцеловала его в макушку. Сейчас муж напоминал маленького потерянного мальчика, нуждающегося в нежности и поддержке.

Его буквально трясло от переживаний, и по тому, как намокла моя тоненькая сорочка, я поняла, что он плакал. Мой сильный муж, мужчина, которого боялся целый город, плакал у меня на коленях. И я ненавидела себя за то, что довела его до такого состояния.

Если подумать, что я дала ему кроме беспокойства и боли? Своим трусливым побегом я лишь доказала свою несостоятельность и трусость. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что должна была ворваться в ту ночь в его проклятый кабинет и потребовать ответа. Вразумить его, попытаться убедить в том, что наш ребенок достоин жизни. Но я, как всегда, выбрала легкий путь побега. И сейчас мне потребуются все силы, чтобы вновь вернуть то, что было между нами.

Несмотря на срыв и слезы Армана, я знала, что так просто он не простит меня и не смягчится. Я уже почувствовала те стены, что он возвел между нами. Да, он пришел в мою комнату в поисках меня, но его привели туда боль и опьянение. Завтра, после того как протрезвеет, Арман вновь станет далеким и чужим.

Глава 17

Эла

Утром, как и предполагалось, я проснулась одна. Хотя засыпали мы вместе, я не рассчитывала на то, что обнаружу Армана рядом. Сейчас, когда алкоголь выветрился из его организма, муж опять вернулся к своему отчуждению. Испытывая легкое разочарование, я поднялась с постели и, закончив утреннюю рутину, одела удобное вязаное платье и спустилась вниз. Я надеялась найти там мужа.

– Доброе утро, – поздоровалась, судя по всему, наша новая кухарка. – Я – Надежда Андреевна. Хозяин просил приготовить для вас полезный завтрак, – выдвигая для меня стул, засуетилась женщина лет шестидесяти на вид.

– Доброе, утро, а я – Эла, – приветливо улыбнулась я ей, присаживаясь за стол.

Было так странно снова оказаться дома, да к тому же принимать заботу постороннего человека. Я порядком отвыкла от обслуги, и было непривычно, что кто-то готовит и убирает за мной.

Но больше всего было странно вновь ощущать заботу Армана. Ведь, несмотря ни на что, он отдал распоряжение насчет моего завтрака, проявляя свою опеку.

– Надеюсь, вы любите яйца, – прокомментировала Надежда Андреевна, поставив передо мной тарелку с яичницей и овощами. – Обязательно выпейте сок, он свежевыжатый. В вашем положении необходимы витамины.

Улыбнувшись женщине, я приступила к завтраку, чувствуя, как от аппетитных запахов у меня проснулся аппетит.

– А муж поел? – спросила я, закончив с трапезой и вытирая рот салфеткой.

– Нет, хозяин не завтракает. Он просил передать, что ждет вас в кабинете. Также он просил перенести ваши вещи на первый этаж.

Огорченная этим известием и тем, что муж решил сплавить меня из нашей спальни, я направилась в кабинет, чтобы узнать, для чего же он меня звал. Самой мне почему-то резко расхотелось с ним говорить, хотя изначально спускалась я именно ради этого.

Тихонько отворив дверь, я прошла в его кабинет, специально не постучав. Мне хотелось застать мужа врасплох, чтобы он не сумел натянуть на себя маску отчуждения.

Арман сидел за столом в своем огромном кресле, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Мужчину явно мучило похмелье.

Пройдясь по нему взглядом, я судорожно сглотнула, остановившись на его голом торсе. Муж недавно принял душ: его волосы были влажными. Он был в одних синих джинсах, без футболки, лежавшей на столе влажным комом. Видимо, он что-то пролил на нее и снял.

Я так и стояла, пялясь на него как ненормальная. Просто зависла, любуясь. Арман стал еще прекраснее, если это возможно, и массивнее. Не знаю, как я не заметила этого ночью, но муж явно не один час провел в спортзале – судя по его бугрящимся мышцам.

Неожиданно он открыл глаза, словно почувствовав мой взгляд. Смутившись отчего-то, я стушевалась и отвернулась, не зная, что делать и говорить.

– Ты позавтракала? – бесстрастно спросил он, продолжая наблюдать за мной.

– Да, спасибо. Надежда Андреевна очень мила. Почему ты не завтракаешь? – не удержавшись, спросила я о том, что беспокоило меня с тех пор, как кухарка выдала мне эту информацию.

– Мы выезжаем через десять минут, будь готова, – вскакивая с кресла и обходя стол, Арман направился ко мне.

Я замерла на месте, не зная, что он собирается делать, но муж просто обогнул меня и вышел из кабинета, так и не ответив на мой вопрос.

* * *

– Всё не так плохо, как я думал, – начал врач, просматривая результаты моих исследований.

Мы провели два часа, переходя из кабинета в кабинет. И это при том, что ни о какой очереди не было и речи. Нас приняли сразу, как только мы вошли в двери частной клиники.

Волнуясь и боясь всех этих приборов, я не раз уточнила вопрос безопасности процедуры для ребенка, чем неимоверно взбесила Армана. Но не спрашивать я не могла. Не для того я стольким пожертвовала, чтобы рисковать малышом в конце пути.

– Да, риск остается, но если сделать кесарево, не дожидаясь срока…

– Что вы имеете в виду?! – тут же прикрывая живот руками, испуганно перебила я его.

Если Арман решит, что может вытащить из меня ребенка…

– Не волнуйтесь так! Это совершенно безопасно, мы поместим ребенка в инкубатор…

Чем больше я слушала врача, тем больше мне всё это не нравилось. Нет, я понимала и принимала его доводы, но, что бы он ни говорил, риск присутствовал. Если бы не напряженно замерший рядом со мной муж, я бы тут же отвергла предложение врача, но, вспоминая сегодняшнюю ночь и боль Армана, я не смогла этого сделать.

Да и потом, если я умру, кто позаботится о моем ребенке? Арман будет убит горем, и ему точно будет не до нашего бедного малыша.

– Значит так, через