Невеста Стального принца (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

На лице короля появилась хищная усмешка.

— Ну что ж, леди Адельвейн, предлагаю начать немедля, — сказал он и, на ходу снимая нарядный камзол, направился ко мне.

За несколько часов до этого

Каменный дворец встречал блеском и россыпями огней, освещавших каждый мельчайший лепной узор на по толке и стенах, каждый завиток на золоченых рамах картин и зеркал, каждую статую и каждый фарфоровый горшок.

«Вазу конечно же», — мысленно поправил себя герцог де Горт и нахмурился еще сильнее.

Рейкерд и его королева привыкли жить на широкую ногу и не привыкли отказывать себе ни в чем. Но в последние годы, видимо предчувствуя, что время их правления уже на исходе, их расточительство приняло поистине ужасающие масштабы. Они будто с цепи сорвались и бездумно опустошали королевскую казну.

К счастью, не так давно стало известно, что его величество слабеет. Это подтвердили придворные маги и лекари, принял совет хальдагов. Магия Рейкерда не слушалась его, как прежде, а значит, Харрасу был нужен новый правитель. Молодой и сильный Истинный, полный стремления и желания служить своему королевству. Начались приготовления к Беспощадной охоте — традиционным состязаниям между хальдагами, целью которых было выявить самого достойного преемника нынешнего монарха.

И вот участники грядущей охоты собрались в стенах Каменного дворца. Герцог знал каждого из соперников, знал, что можно ожидать от того или иного Стального лорда, но он понятия не имел, каковыми на этот раз окажутся этапы охоты.

Что же приготовил для них изощренный ум правителя и совет хальдагов, в обязанности которых входило следить за борьбой между магами? Самые беспристрастные, самые благородные лорды Харраса были призваны, чтобы наблюдать, оценивать, награждать или обличать. Но даже среди них, Мэдок был в этом уверен, найдутся продажные. Те, которых удастся подкупить, переманить, заручиться их поддержкой.

У него таких «друзей» не было. Да и не желал он легкой, незаслуженной победы. Он хотел честно бороться за право взойти на Каменный трон, чтобы… Чтобы заняться исправлением ошибок, которые за последние два века совершили Рейкерд и его отец. Понадобится не одно десятилетие, чтобы Харрас стал другим, таким, каким его знали прежние герцоги де Горты. Его всемогущество мечтал увидеть расцвет этих земель и понимал, что следующие несколько недель станут самыми важными в его жизни.

Наины хальдага с восторгом оглядывали каждый зал, но которым они проходили. Глаза девушек сияли, их лица светились улыбками, и, глядя на них, де Горт сам невольно улыбался. Паулина бывала во дворце и раньше, Марлен тоже, кажется, уже представляли ко двору, а вот остальные воспитывались за стенами родовых поместий и замков и сейчас искренне восторгались красотами Каменного дворца.

Филиппа… Ей здесь тоже понравилось, и у нее тоже блестели глаза. Такие чистые, ясные, почти прозрачные. Небесная голубизна. Сегодня, несколькими часами ранее, в ее глазах стояли слезы из-за того, что он сорвался. Мэдок понимал, девушку следовало наказать — сиротка забылась и позволила себе лишнего. Много лишнего. Но видеть ее такой, обиженной, подавленной, почти что его презирающей… это было… неприятно.

Даже сейчас, спустя время, он не мог себе объяснить, почему испытывает такие противоречивые эмоции, которые обычно были ему несвойственны. Злость и раздражение на наину. И вместе с тем желание обладать ею. А еще раскаяние, почти вину. Другой на его месте не стал бы церемониться с бунтаркой, придумал бы, как ее усмирить. Не охранной меткой на мягком месте, а чем-то более действенным и соответствующим ее вызывающему поведению. Его всемогущество нисколько не сомневался: он поступил правильно и, наверное, даже слишком мягко. Но это не отменяло всех тех чувств, что вызывала в нем дочь мятежника-хальдага и иномирянки.

Жаль, прошлой ночью все сорвалось. Целовать и ласкать эту малышку оказалось даже приятнее, чем он мог себе представить. Если бы не непонятный концерт вейра, все бы продолжилось и закончилось его победой: Филиппа уже готова была сдаться и подарить ему свою невинность. За которую он, между прочим, заплатил немалые деньги ее алчной родне.

Но выходка Морока все испортила.

Пришлось битый час успокаивать Паулину, поить ее сонными травами и сидеть рядом, пока насмерть перепуганная леди наконец не уснула. Выйдя из ее спальни, герцог подумывал вернуться к сиротке, но потом решил, что для первой ночи достаточно уроков.

Этой ночью, сразу после бала, они продолжат.

В тронном зале общение со знатью продолжилось. Поклоны, сдержанные улыбки, которые приходилось выдавливать из себя чуть ли не силой, бессмысленные разговоры. Рейкерд окружил себя лицемерами и ядовитыми тварями, и Мэдоку не терпелось разворошить это осиное гнездо.

Взгляд хальдага скользнул по каменному трону, к которому вели, опоясывая его, три широкие ступени. На какое-то мгновение перед внутренним взором промелькнула сиротка, восседающая на троне подле него, но Мэдок тут же отогнал от себя эту абсурдную картину. Чтобы дочь мятежника и чудовища правила Харрасом… Это ли не попрание древних традиций и основополагающих законов хальдагов, которые он глубоко чтил и которым неукоснительно следовал? Ее не возьмешь даже в асави с таким-то воспитанием и бунтарскими замашками.

Несомненно, в нарядном платье леди Адельвейн выглядела очаровательно, и ею было приятно любоваться (хотя без платья сиротка выглядела еще лучше), но какая из нее придворная дама? Да она даже станцевать наверняка не в состоянии, чтобы не оттоптать ноги своему партнеру, не наступить на шлейф танцующей рядом дамы или не запутаться в собственных юбках. Вон как напряжена: прямая спина, нервно закушенная губа, взгляд лихорадочно скользит по приглашенным. Волнуется, переживает и явно боится оконфузиться.

Следовало выяснить заранее, чему их там, в обители, все-таки учили, но придворные развлечения были последним, о чем думал Мэдок. Когда объявили первый танец, он пригласил Винсенсию, краем глаза заметив, как Филиппа облегченно выдохнула.

Решив не позорить ни ее, ни себя, не стал дергать сиротку и второй танец подарил леди Ротьер. Паулина, Марлен и снова Винсенсия… Мэдок терпеть не мог придворные забавы и каждое движение, каждое танцевальное па выполнял механически, считая часы, минуты и секунды до окончания бала.

Все его мысли были заняты первым испытанием, ну и немного, лишь самую малость, Филиппой. Та, вместо того чтобы расслабиться и наслаждаться праздником, теперь недовольно поджимала губы и стискивала бокал с такой силой, что даже удивительно, как тонкий хрусталь не треснул.

Короткий перерыв и снова танец, на который герцог пригласил невесту, что стояла рядом. Взял Паулину за руку, чтобы отвести ее в центр зала, отчаянно уповая, что на этом пляски закончатся и они наконец смогут убраться из душного зала.

Но отвести первую наину де Горт никуда не успел. С трона неожиданно поднялся король, сбежал по ступеням и ринулся к его пятой невесте. Первым порывом хальдага было схватить Рейкерда за шкирку и оттащить его от Филиппы. Вторым — врезать ему с такой силой, чтобы остался в отключке как минимум до следующей ночи. Все остальные порывы могли привести к похоронам его величества и казни самого де Горта.

Пришлось отказать себе в этом удовольствии.

Сам не понял, как сдержался, позволил увести свою наину и следующие несколько минут был вынужден наблюдать за тем, как Филиппа кружится в танце с коронованной тварью.

А танцевать она все-таки умела…

Рука короля у нее на талии, пальцы, неторопливо поглаживающие ее запястье… Разумом Мэдок понимал, что это жалкая провокация, попытка вывести его из себя, и ему не следует придавать значения выходке старика. Но с каждой секундной, с каждой новой застенчивой улыбкой, которую дарила его величеству Филиппа, он все больше выходил из себя. Когда музыканты перестали играть, де Горту потребовалась вся его выдержка, чтобы не схватить невесту в охапку, не закинуть себе на плечо, как сделал это несколькими часами ранее, и не увести ее куда-нибудь подальше. Спрятать за стенами своего дома. Если понадобится, посадить на цепь — ее же была идея.