Принц Шеннийский (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

По моей спине прошлась палка.

Вот и надсмотрщики обозначились. Погнали дальше, вглубь низеньких пещер, раздали мотыги, указали куда стучать и что дробить. Под светом факелов мерцали чистые куски золота, будто искусственно впаянные в гранит.

Невольный восторг привел к промедлению. В результате чего по спине снова угодила палка. По два аборигена на одного работающего. У входа еще лучники и копейщики. И даже если всех перебить, куда бежать вообще не знаю, городок — то не маленький и переходов куча.

Первые удары по граниту отдались острой болью в плечах. Кисти быстро стали неметь. Позади одобрительно балакнули надсмотрщики. Разогнался…

Надолго меня не хватило. По спине я получил больше, чем сам ударил по нерушимой стенке. Эти куски золота выбить не так легко. Осознание пришло вместе с новой порцией отчаяния.

Спина уже не чувствуется, руки тоже. Глотка пересохла, картинка перед глазами плывет. Давно так плохо не было.

Упал, с мыслью — сколько не лупите, уже не встану. В животе чувствуется недомогание, тело знобит… Не сразу сообразил почему меня так быстро перестали колотить палками. Спешно удаляющиеся шаги, крики, суматоха где — то там… И весомый синхронный стук по камням, скрежет по стенам, в придачу какой — то глухо звенящий звук, не характерный для данной местности.

Перевернулся на спину. Надо мной нависла тень. В нос ударил резкий запах мха и плесени. Острая конечность стукнула о грунт у моего правого плеча, еще одна у левого бока.

Что — то зловещее смотрит на меня сверху. Едва заметный блеск озарил сетчатые глаза, много — много глаз.

— Ты молох? — прохрипел я, рисуя в голове образ здоровенного мохнатого паука с мощными челюстями. — Выспался уже? Убей сразу, ладно?

Шепот из неоткуда нарастающим шелестом… визг вдруг ударил иглами в мозг. Лишь на миг. Но сознание успело помутиться. Гул… нечленораздельные звуки, быстрый темп, медленнее… еще медленнее… мой мир остановился. Неужели это и есть смерть?! Пока тебя жрут…

«…прикосновение руки создателей. Отклик сознания получен», — раздался отчетливый голос в моей голове металлическим шелестом. Возникло ощущение, что кто — то пытается найти со мной общий язык. Хочу пошевелиться, но тела нет, одно круглое серое сознание перед пульсирующей красной точкой.

«Тот, кто испытал прикосновение руки создателя является неприкосновенным существом… Страх смерти помеха мыслить рационально.»

— Молох? Ты? — раздался мой голос. Я хотел сказать, но вроде бы еще не делал это физически. Губ — то нет!

«Испытавший прикосновение руки создателя имеет не верное представление вложенное в понятие «Молох». Я определение, как боевой робот ахэи, бионическая основа. Ресурс два процента, примерный срок…»

— Так, стоп. Ты говорящий искусственный паук? Созданный теми, кто создал мехаров? — я перебил этого урода, потому что страх улетучился мгновенно. Не понимаю, как — так вышло, что перестал чего — либо бояться.

«Нет, создатели техники, что вложено в понятие «мехары» не являются сотворенными создателями… Ресурс два процента, примерный срок службы…»

— Эй, я еще жив? — не могу долго его слушать, каждая фраза отдает тупой болью, а эта не совсем логичная речь выводит меня из, без того шаткого, психологического равновесия.

«Да, вместе с тем организм испытавшего прикосновение создателей подвержен атаке болезнетворных микроорганизмов. У робота ахэи недостаточно ресурсов для уничтожения…»

— Эй, эй… не надо никого и ничего уничтожать в моем организме, — возмущаюсь я. — Помоги мне выбраться. Если я неприкосновенный там объект, существо, тварь человеческая, помоги чем сможешь, защити испытавшего там какое — то прикосновение, меня!

«Ультрафиолет губителен для робота ахэи. Радиус действия робота ахэи ограничен полем генератора создателей. Боевая эффективность ноль… один… процент… Испытавший прикосновение руки создателя имеет трехкратно превосходящую боевую эффективность…»

— Хитрый робот, бейся сам, да?

«Ответ сознанию, испытавшему прикосновение руки создателя — доминирующее над организмами подобного вида является скорость, сила, выносливость и способность изменять вектор времени. Явилось результатом прикосновения…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Молчи! Стой, хватит, — голова уже пульсирует незатухающей болью. — Как я могу это использовать?

«Испытавший прикосновение руки создателя…»

— Кратко!

«Катализатор — адреналин».

— Отпусти меня, боль невыносима!! — взревел я, понимая, что, наконец, слышу свой собственный голос.

Ночь, тишина. Шевелю пальцами рук, чувствую своей кожей все. Тело, что секунду назад не ощущал, теперь охватил озноб. Перевернулся на бок, попытался встать. Не вышло… Хочу понять… осознать случившееся. Уже ночь, хотя пять минут назад был полдень. Четко помню те короткие тени, что бросал забор у пещер. Неужели наше общение затянулось на такой срок? Паука нигде не ощущаю, его нет поблизости. Ушел зараза. Ресурсы видите ли у него на исходе. А я… я заболел. Жар бьет по щекам и моему единственному глазу. Иду на четвереньках, прощупывая путь. Вижу тусклый краешек света. По мере движения он все больше и больше. Это одинокий факел, освещает выход. Вокруг никого. Молох ночью гуляет, все знают это и боятся быть сожранными. Но вместо паука сейчас брожу я.

В голове обрывки нашей беседы, новая и новая информация, которую я вспоминаю, будто говорил с ним долго, а не перекинулся парой фраз. Понимаю, что нащупал важное, древнее, невероятное. Но эта лихорадка возвращает меня в реальность, заставляет концентрироваться на плохом самочувствии и дискомфорте.

Дополз до деревянных ворот. Ощущаю, что местные не спят. Гам, суета. Чувствую запах едкого дыма… что — то горит. Отчаянные крики, чьи — то команды, беготня. Донесся шум падающих конструкций. До меня, наконец, дошло… На аборигенов кто — то напал. Ну почему я так уверен, что это Нина!

Не знаю, как нашел в себе силы встать на ноги, поднять какую — то палку, ею оказалась мотыга. Нужно переждать в пещере, там меня будет охранять робот «ахэи», с этой мыслью иду назад. Приближающиеся шаги ввергли в некое отчаяние. Нет сил сопротивляться. Я не в том состоянии. Забор выломали и ринулись на меня, ослепляя светом факелов. Как же больно глазу.

Сбивают с ног, ожидая жестокое сопротивление. Но мое тело ломит, оно не желает слушаться. Оставьте меня в покое…

***

— Достаточно только головы, — раздался голос Нины. — Что с ним возиться?!

— Я против, и ты обещала, — раздался голос Лары. Я приоткрыл глаз, ощущая дискомфорт от дневного света. Лежу на какой — то телеге, которая катится по неровной дороге, колесами натыкаясь на мелкие камни. Тряска болезненно отдает в спину. А внутри ощущения, будто органы на ниточках подвешены и бьются друг о друга. Сбоку от меня ковыляет разбойница. Картинка смазана, в каком — то полусне нахожусь, уши заложило, сглотнуть слюну больно. Из груди вырвался кашель. О Великие, как же хреново.

— У него горная лихорадка. А мое терпение на исходе, — ворчит Нина.

— В селенье лекарь, — слышу голос Виоллы. — Двое суток, и мы поднимем его на ноги.

Не ожидал, что ведьмочка будет с ними. Да еще и на равных правах, похоже…

— А смысл?! — прогнусавила Нина.

— Хочу его расспросить, — выдавила Лара.

— И я, — поддержала ведьмочка. — Он знает, что — то важное.

Вот же сучки — то а…

— Вы две пытливые дурынды, — рыкнула Нина. — Мы наемники доблестной Нины, то бишь меня! Тем и отличаемся, что взяв заказ, в омут интриг не лезем. Это не наши проблемы. Плати и будь спокоен. Было бы иначе, кому мы такие ненадежные нужны! — она продрала горло и продолжила. — Да, Кастиль, хлопот не мало с тобой. Беглый Вестерский раб поднял на уши все королевство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ведьмочкины руки дали воды и поправили одеяло, натянув выше. Все новые и новые приступы дрожи не отпускают меня. Я жалок.

Время слилось. Память, словно книга. Листаю страницы, кое — где размыто, что — то более четкими буквами. Самое важное красными… Но меня интересует только прошлое. Когда это я успел контактировать с «создателями»? О чем говорил паук, доживающий свой век?