Непослушная игрушка - Николай Воронков

Резко отвернувшись, уселся в коляску.

— Поехали!

Коляска превратилась в оранжерею на колёсах, и на неё многие оглядывались, провожая удивлёнными взглядами. А я всё никак не мог решить, с чего же начать разговор. И все эти цветы казались бессмысленными и пошлыми. Что обо мне подумает Верона, когда слуги начнут таскать весь этот гербарий в её комнату? Не, надо что-то попроще и поскромнее. Я начал выдёргивать по цветку из разных букетов. Чёрный, красный, сиреневый, белый. Что-то похожее на розы, тюльпаны, ирисы, и даже обычные васильки. Потом добавил зелени в виде листьев папоротника и ещё чего-то разных видов. Новый букет получился аляповатым, сумбурным, но хотя бы более-менее меня устроил.

Ворота особняка Вероны были открыты, и лишь у входа в дом стоял пожилой слуга, изображавший из себя охрану. Рассчитавшись с извозчиком, направился к дверям, но сзади раздался голос.

— Господин, а что делать с цветами?

Я обернулся и даже сморщился от кричащей безвкусицы, образовавшейся в коляске.

— Подружке подари.

Слуга даже не пытался меня остановить.

— Как прикажете доложить?

— Гордан.

Меня провели в большую приёмную, и я стал с любопытством оглядываться. Вот здесь точно чувствовалась женская рука. Неуловимые мелочи, вроде материала штор, формы кресел, столика. Мужчина, я во всяком случае, такое бы точно никогда не купил. Но получилось уютненько. И ещё стояло несколько ваз с цветами, подобранных со вкусом и настроением. Хорош бы я был, притащившись со своей телегой сена. Даже мелькнула мысль выкинуть и букет, но тогда первые несколько секунд непонятно о чём говорить.

А ведь я волнуюсь, усмехнулся я. Может и не как на первом свидании, но очень напоминает экзамен или собеседование. Сейчас каждая мелочь может иметь значение. Я снова пригладил волосы, проверил, в порядке ли одежда, встряхнул букет, чтобы он выглядел получше.

Верона появилась минут через двадцать. Необычно спокойная, с каким-то отрешённо — усталым лицом. А я в первый раз, наверное, взглянул на неё как на женщину. Среднего роста, мне примерно по плечо, не красавица, но очень приятная. И грудь, и… всё остальное как раз нужного размера. Длинные волосы до лопаток уложены спокойными волнами. Светло серое платье с вышивкой подчёркивает фигуру, но не режет глаза показухой и выпячиванием достоинств. А что, может моё задание и не будет таким уж и неприятным.

Я протянул ей букет.

— Это тебе.

Верона букет приняла, и почему-то принялась его внимательно рассматривать, забыв обо мне. Наверное, прошло не меньше минуты, прежде чем она снова взглянула на меня.

— Что ты хотел?

— Я… пришёл извиниться за своё вчерашнее поведение.

— Ты сам-то своим словам веришь?

— А что не так? Я был неправ, груб и…

— Кто составлял букет? — прервала меня Верона.

— Я сам. А при чём здесь это?

— Здесь сказано, — Верона чуть не ткнула букетом мне в лицо — что ты меня любишь, что ты меня ненавидишь, что ты желаешь моей смерти, и что мы будем вместе всегда!

Она в ярости отшвырнула букет.

— Так что ты хотел?!

Я был настолько ошарашен, что как дурак только вымолвил:

— Там и правда всё это сказано?! Это ведь не письмо, это всего лишь букет! — и тут только до меня дошло, что некоторые дуры могут и в цветах усмотреть скрытый смысл.

Похоже, моя попытка наладить отношения накрылась медным тазом. Неожиданно я успокоился. Чего я дёргаюсь? Нет так нет. Не очень то и хотелось. Хочет фыркать — пусть тренируется на ком-нибудь другом! Но напоследок надо хотя бы предупредить её.

Я поглядел Вероне прямо в глаза.

— Я хотел сказать, что возможно ты права, и все наши неприятности из-за тебя.

Верона замерла.

— Ты что-то узнал?

— Ничего конкретного, только слухи. Но очень неприятные для тебя.

— И ты снова пришёл ко мне…

— Это ничего не значит — сразу понял я её намёк.

— Значит, Гордан, значит — Верона устало опустилась в кресло — Сегодня утром барон Легано умер.

— С чего это вдруг? Вечером он выглядел вполне здоровым.

— Утром ему стало резко хуже, и лекарь ничем не смог помочь. Оказалось, что он отравлен медленным ядом. Это заподозрили слишком поздно. И ещё непонятно, как яд попал в организм — то ли с отравленного ножа, то ли ещё как.

— А ты откуда это знаешь?

— Ко мне приходил следователь из Тайной стражи. Баронесса в подробностях описала вчерашний вечер. Мой адрес она знала, а тебя теперь, наверное, уже ищут по всей столице.

— Зачем? Мало слов твоих и баронессы?

Верона посмотрела на меня как на дурака.

— Кто стоял рядом и не помог барону во время боя? Кто перевязывал его раны? Кто провожал его до дома?

— Он сам попросил. Да я его и знать не знаю. Не знал — уточнил я.

— А может ты просто контролировал своих подчинённых, пока они пытались расправиться с бароном? Может яд в рану занёс ты, пока его перевязывал?

Я даже поперхнулся.

— Не надо строить из себя следователя! Можешь думать что угодно, у меня всё равно нет доказательств ни за, ни против. А если говорить гадости, так может это ты подсыпала яд барону в бокал с вином, пока остальные отвлеклись? А что, время было, да и мотив очень даже серьёзный, не то, что у меня!

Я победно поглядел на помрачневшую Верону. Некоторое время мы молчали.

— Да, подобные вопросы могут задать нам обоим. И могут даже казнить по подозрению. Если мы, конечно, доживём до этого — Верона подняла на меня погрустневший взгляд — Гордан, согласишься ли ты снова защищать меня?

— После всего, что ты тут наговорила?! Да и что ты понимаешь под «защищать»? Здесь же не лес, а столица, куча народу и солдат! Можно нанять хоть полк, запереться в крепости и ни о чём не беспокоиться.

— Я сейчас никому не могу доверять — Верона опустила глаза.

— А мне? И как ты это себе представляешь? Снова в лес и по ночным дорогам?

Верона с надеждой смотрела на меня.

— Ты снова рядом. Это самое главное!

Я не знал на что решиться. С одной стороны, я буду рядом. Но я-то рассчитывал на роль любовника! А к охраннику и отношение будет другое, да и по голове могут настучать. Это мне надо? С другой стороны, ну, уйду я от неё, и что дальше? Бросаться в бега, пока люди Киксо меня не прирезали? Это если кто другой не опередит.

Изобразить, что я буду действовать в романтическом порыве? С моей-то рожей, с моим взглядом, с моим поведением? Верона точно не поверит, и на всех дальнейших отношениях можно поставить крест. Она будет держать меня на расстоянии, настороженно, и сделать больно ей не получится. А в роли охранника есть хоть какая-то надежда на некоторое доверие.