Дни. - Василий Шульгин

Ночью толпа понемногу схлынула. Это не значило, что она ушла совсем. какие-то военные части ночевали у нас в большом Екатерининском зале. В полутемноте ряд совершенно посеревших колонн с ужасом рассматривает. что происходит. Они, видевшие Екатерину, они, видевшие «Думу народного гнева», эпоху Столыпина, наконец, неудачные попытки пресловутого «блока» спасти положение, – видят теперь его величество народ во всей его красе. Блестящие паркеты покрылись толстым слоем грязи. Колонны обшарпаны и побиты, стены засалены, меблировка испорчена, – в манеж превращен знаменитый Екатерининский зал.

Все, что можно было испакостить, испакощено – и -это символ. Я ясно понял, что революция сделает с Россией: все залепит грязью, а поверх грязи положит валяющуюся солдатню…

Я вернулся в кабинет Родзянко, который был еще прибежищем. Там все-таки было немного лучше, еще не допустили улицу, еще сохранилось кое-что. На ночь осталось ночевать несколько человек – членов Государственной думы.

Я улегся на какой-то кушетке. Рядом со мной поместился Некрасов. Он, после Керенского, оказался человеком, наиболее приспособленным для скакания по революционному болоту. Он проявлял энергию.

Укладываясь, оп сказал мне:

– Вы знаете, что в городе еще происходят бои?

– Как?

– Да… еще кто-то там держится в Адмиралтействе. На Адмиралтейство идут штурмом. Там, кажется, Хабалов еще сидит… Их можно бы разогнать, если бы запалить из Петропавловской крепости…

– То есть как запалить? Ведь мы же, славу богу, не делаем революции.

– Ну да… Но видите… Ведь это же невозможно… Ведь власть все равно сбежала… Правительство сейчас – это Комитет Государственной Думы… Он взял власть в свои руки… какой же смысл в этом Адмиралтействе?. Кто там засел и для чего?. Вот поэтому и неприятно, что Петропавловка не в наших руках…

– Кто там? – Да так… гарнизон Петропавловской крепости сидит там, и комендант говорит, что он не может, что ему поручено охранять крепость… Ну, словом, они не с нами… – То есть как не с нами?. Да ведь с кем же мы? что же мы в самом деле с этой… ну, словом, словом – «с ними «? – Нет, конечно… Но все же необходимо делать вид… Ведь если нас хоть немного слушаются, то потому, что мы против старой власти… – Позвольте!.. Мы были против министров… Но когда же мы были против военной власти? Вы же говорите, что там Хабалов – командующий войсками? – Ну да, конечно, происходит путаница… Ведь надо же, чтобы одному кому-нибудь повиновались… Ну, Дума – так Дума… Ну, словом, кому-нибудь из нас надо поехать в Петропавловскую крепость, чтобы все это уладить. Надо поговорить С комендантом… Вы не поехали бы?.

Я соображал…

Пустить несколько снарядов из Петропавловской Крепости в Адмиралтейство – до чего додумался Некрасов!.. Этого именно как раз ни в коем случае нельзя допустить… Стрелять «по Хабалову»… В то время когда мы употребляем все усилия, чтобы сохранить авторитет офицеров? что за галиматья?.

И я решил сам поехать в Петропавловскую Крепость...

-Но пришлось ждать утра… Потому что не были готовы воззвания от Комитета Государственной думы, которые где-то печатались и которые мне надо было отвезти.

Я иногда засыпал на несколько минут, потом просыпался и в полутемноте видел родзянковский кабинет и несколько фигур, свалившихся от усталости… Они лежали там и сям в неудобных позах, истомленные, изведенные… это были современные «властители России»…

Последние дни «конституции»

Рано утром принесли свежепахнувшие типографской краской листки. Их принес кто-то– видимо, офицер, но без погон. Откуда он взялся – не знаю. Некрасов рекомендовал мне его взять с собой, так сказать, для сопровождения… Кроме того, мне дали не то простыню, не то наволоку – это должно было изображать белый флаг…

Я вышел на крыльцо, – было холодно и сыро, чуть туманно, но день, кажется, собирался быть солнечным… Несмотря на ранний час, уже было достаточно народу на дворе. Все больше солдаты.

Мне подали автомобиль… Боже мой, неужели мне придется!..

Над автомобилем был красный флаг, и штыки торчали во все стороны… Мой офицер отворил мне дверцу… Ничего не поделаешь…

Стали мелькать знакомые, казавшиеся незнакомыми, улицы… Вот только двое суток прошло, а все кажется новым, как будто прошли годы… Шпалерная… Навстречу нам идут какие-то части с музыкой, очевидно, «на поклон» Государственной Думе… Набережная… Неужели это та с,амая Нева?. Бродят какие-то беспорядочные толпы вооруженных людей, рычат и проносятся ощетиненные штыками грузовики… Зачем они несутся?. Сами не знают, конечно… «За свободу…»

Вот Троицкий мост… Толпа увеличивается по мере приближения к крепости… На Каменноостровском, против длинных мостков, которые ведут через канал к крепости, – митинг… откуда взялись эти люди так рано? Подъехали к мосткам… Толпа все же не смеет еще проникнуть «туда». Она еще уважает часового… Мой спутник говорит, что надо «махать белым флагом».

Но я отлично вижу в том конце офицера, который явно нас ожидает… Я перед отъездом приказал позвонить из Государственной Думы…

Я иду по мосткам. Он радостно срывается нам навстречу.

– Мы вас так ждали… Ах, как хорошо, что вы приехали… Пожалуйте – комендант вас ждет…

Пройдя по бесконечным коридорам, мне до той поры незнакомым, я нашел коменданта, почтенного генерала. С ним было несколько офицеров.

Я сказал коменданту:

– Я прислан сюда для переговоров… от имени Комитет а Государственной думы… как вы смотрите на положение вещей, ваше превосходительство?

Старый генерал заволновался:

– Да вот, видите… Ведь вы должны нас понимать… Пожалуйста, не думайте, что мы против Государственной Думы… Наоборот, мы понимаем, мы очень рады… что в такое время какая-нибудь власть… Мы всецело подчиняемся Государственной Думе, вот я и п. офицеры… Но ведь, я думаю, для каждой власти, для всякого правительства необходимо сохранить то, что у нас под охраной?. У нас, вы знаете, во-первых, – царские могилы, потом Монетный двор, наконец Арсенал… Ведь вы же подумайте… Это же невозможно, чтоб толпа сюда ворвалась! Это же необходимо охранять для всех, для каждого правительства… Мы не можем то, что нам поручили… мы не можем… Мы должны охранять… Это наш долг… присяги…

Я перебил старика:

– Ваше превосходительство, не трудитесь доказывать то, что совершенно ясно для каждого… здравомыслящего человека… Так как вы изволили сказать, что признаете власть Государственной Думы, то я от имени Государственной думы – прошу вас и настаиваю…