Когда он получает - Габриэль Сэндс

Больше никаких двенадцатичасовых дней, когда я едва вижу ее. Не будет больше крови под ногтями, когда я прихожу домой. Больше никаких мужчин, сомневающихся в том, что я могу их выпотрошить за то, что они бросают на нее долгие взгляды.

И в довершение всего… у меня есть интуитивное чувство, что как только мы окажемся по ту сторону этого, она снова будет моей.

— Да, это так. Но какой ценой?

— Я могу справиться с этим. Я не хочу, чтобы ты пострадал, Неро.

— Это не твоя работа — решать мои проблемы, Солнышко.

В ее лице мелькнуло недоверие. — Это так, когда я сама способствовала их возникновению.

Я хмурюсь. — О чем ты говоришь?

— Бретт был моим бывшим. Дядя Лайл был моим крестным отцом.

Она серьезно винит себя в том, что произошло?

— Ты шутишь, да? Только не говори мне, что ты делаешь это из-за неуместного чувства вины.

— Знаешь, вначале я так беспокоилась о том, что люди в моей жизни создают проблемы для тебя. А потом, когда я узнала, что ты мне солгал, меня охватила такая ярость, что я не заметила своей причастности к тому, что с нами произошло. Но если бы не Бретт и дядя Лайл, ты бы так и остался Роуэном Миллером. Ты бы до сих пор управлял «Handy Heroes» вместе с Сэмом, и тебе не пришлось бы рисковать жизнью, возвращаясь сюда. Так что да, я чувствую себя виноватой, и не думаю, что моя вина совсем неуместна.

Мое сердце разрывается снова и снова.

Эта женщина. Как кто-то может быть таким чертовски чистым и хорошим?

Она, конечно же, не права. Она ни в чем не виновата. Если бы я вел себя с Бреттом по-другому, он бы не пошел к Железным Хищникам и не потребовал, чтобы они занялись мной.

Но теперь я вижу, что это тяготит ее.

Я провожу рукой по губам, пытаясь сдержать поток противоречивых эмоций, внезапно нахлынувших на меня. — Ты не должна этого делать.

— Я знаю. Но я хочу. Ты лишил меня многих возможностей, Неро. Не смей пытаться отнять у меня и этот.

Она права. Она чертовски права. Если я хочу когда-нибудь вернуть ее после того, как заставил ее выйти за меня замуж против ее воли, я должен начать позволять ей принимать собственные решения. Она никогда не позволит себе снова полюбить меня, если я буду настаивать на том, чтобы править железным кулаком.

Я беру ее руку в свою, переплетая наши пальцы и удивляясь тому, какая мягкая у нее кожа. — Хорошо. Не буду.

Проходит секунда, и она снова сжимает мою руку. — Все будет хорошо.

Я хочу верить, что она права, но внутри меня все еще бурлят сомнения. Может, мне кажется, но я готов поклясться, что в ее пронзительных голубых глазах есть намек на что-то ложное.

ГЛАВА 19

НЕРО

В задней комнате Red Vines воздух густой от жара тел и сигарного дыма. Одинокий верхний светильник освещает тусклым светом стол и сидящих вокруг него мужчин.

В комнате становится тихо, когда я переступаю порог.

Взгляд Максима встречается с моим. Он затягивается сигарой и машет мне рукой.

— Добро пожаловать, — говорит он уголком рта. — Присаживайтесь.

Яннис подходит и пожимает мне руку. — Добро пожаловать обратно в Нью-Йорк, мистер Де Лука. Мы скучали по вам в этих краях.

Я похлопываю Янниса по спине. Он неплохой парень, хотя мне интересно, сохранит ли он нейтралитет, если эта война будет разгораться. В мирное время приятно смешиваться и общаться, но когда мертвые продолжают накапливаться, мало кто захочет оставить свои обиды у дверей «Red Vines».

Присаживаясь в кресло, я быстро оцениваю, кто здесь находится. Здесь двое мужчин, которых я не узнаю, трое греков, которых я видел в компании Янниса, Серджио Дельваджио — свободный агент, ранее связанный с семьей Санторо, и Мик Смит. К черту этого парня. Я уверен, что это не его настоящее имя. Он торговец людьми, и мне не хотелось бы с ним связываться.

Судя по злобному взгляду в его глазах, он тоже это знает.

— Нам нужно представиться? — спрашивает Максим.

Я киваю на двух мужчин, которых раньше не видел. — Мы не знакомы.

Оказалось, что они албанские контрабандисты, приехавшие в отпуск. Друзья Янниса.

Какая веселая, блять, команда.

Яннис следит за тем, чтобы мы все выпили, а затем начинается игра.

Дилер, более молодой грек, которого я узнаю, но не могу вспомнить его имя, тасует колоду практическими руками.

Чтобы определить позицию баттона, каждому игроку сдается одна карта лицом вверх. Мне достается семерка. Один из албанцев получает короля и зарабатывает баттон, делая меня большим блайндом. Согласованный большой блайнд составляет четыреста долларов. Я бросаю свои фишки в банк, ожидая, пока дилер раздаст стартовые руки.

Мик смотрит на меня с ухмылкой, которая начинает меня бесить.

Я провожу ладонью по подбородку. — У меня что-то на лице?

Он оскаливает свои желтые зубы. — Наверное, здорово взять шестимесячный отпуск от всего этого. Не хочешь поделиться советами? Я бы с удовольствием отдохнул.

Передо мной появляются две карты. Я быстро просматриваю их, прежде чем сложить в стопку. — В этих краях полно людей, которые хотели бы отправить тебя в постоянный отпуск, Мик.

Он хихикает. — Вижу, у тебя все еще есть чувство юмора.

Мы начинаем первый раунд ставок. Мик фолдит. Остальные чекают. Я повышаю ставку. Дилер выкладывает на стол три карты. Я мысленно перебираю возможные комбинации.

У меня ничего нет.

Максим подносит бокал к губам. — Неро вернулся в Нью-Йорк с красавицей женой.

Вот урод.

— Да? — Мик хмыкнул. — Как ей здесь нравится?

Я хрустнул костяшками пальцев. — Ей нравится.

Глаза Максима сверкают через стол.

— На мероприятии, где мы столкнулись с вами двумя, она выглядела вполне непринужденно. Тебе следует почаще выводить ее в свет, Неро. Не нужно прятать ее дома.

Мой взгляд устремлен на карты, разложенные на столе, а в голове повторяется фантазия о том, как я всажу пулю прямо между глаз Максиму.

Мне лучше направить гнев, пульсирующий во мне, в то русло, которое я должен изобразить.

Мы начинаем очередной раунд ставок.

— А ты? Как ты себя чувствуешь после возвращения? — спрашивает Мик.

Он у меня в заднице, и у меня такое чувство, что это Максим его к этому подтолкнул.

— Просто отлично.

— Правда? Многое изменилось с тех пор, как ты уехал. Нелегко приспособиться ко всему этому.

Дилер открывает еще одну карту.

— Не так сложно, как ты думаешь, — говорю