Берег динозавров - Кит Ломер

Комната за комнатой я обследовал каждый квадратный дюйм станции; сотрудники ее походили на обитателей заколдованного замка спящей красавицы. Я неторопливо просмотрел папки и отчеты. Что ж, агенты пятой эры отлично справились с работой. Нигде не было ни малейшего указания на то, какой период субъективного будущего охватывала их операция, никаких сведений относительно масштаба проникновения в программы Чистки Времени. Информация была интересной, но несущественной.

Я завершил первую фазу своей миссии - устранил случайный фактор создававший широкомасштабные аномалии в темпокартах эпохи.

Из всего персонала станции (их было сто двенадцать человек) агентами пятой эры были четверо. В условиях стазиса вокруг них отчетливо было видно свечение, создаваемое необычно высоким темпоральным потенциалом. Я уничтожил некоторые участки их памяти, после чего отправил в точки происхождения. Кое-кому придется почесать затылок и не раз проверить аппаратуру после неудачных попыток вернуть их для продолжения задания в Центр Некса - все четверо навсегда выйдут из строя, попавшись в тот же тип замкнутого цикла, в котором бился я.

Кроме того, я на месте просканировал отчеты и отредактировал их таким образом, чтобы исключить всякое свидетельство, которое могло бы привести инспекторов Центра к нежелательным размышлениям. И уже заканчивал свою работу, когда услышал шаги в коридоре, ведущем в фонотеку.

39

Если не учитывать тот факт, что никто не мог передвигаться в стазисе без защиты вихревого поля, аналогичного окружавшему меня, вторжение не вызвало особого удивления. Я все время надеялся, что кто-нибудь меня навестит. Ситуация, можно сказать, прямо-таки требовала этого.

И он вошел в дверь, высокий, с приятными чертами лица. Незнакомец был совершенно без волос. Тело его облегал изящный алый костюм с темно-пурпурными узорами в виде розовато-лиловых угрей, извивающихся в красных водорослях. Он окинул комнату одним из тех фиксирующих взглядов, которые в одно мгновение со стопроцентной точностью отпечатывают в мозгу всю картину, и кивнул мне, словно я был случайным знакомым, встреченным в клубе.

- А вы неплохой специалист своего дела.

Эта фраза была произнесена без заметного акцента, но в довольно странном ритме, словно он привык говорить намного быстрее.

- Не такой уж и хороший, - ответил я. - Слишком много бессмысленных прыжков и сомнений в успехе.

- Скромное заявление, - отозвался он, как бы признавая, что нам не избежать обмена любезностями. - И все же вы с блеском довели до конца довольно сложную операцию. Именно этого мы от вас и ждали.

- Спасибо, - сказал я. - А кто это "мы"?

- До этого момента, - продолжил он, не обращая внимания на мой вопрос, - мы одобряли ваши действия. Однако позволить вам и в дальнейшем выполнять эту миссию невозможно. Возникает вероятностный вихрь восьмого порядка. Вы знаете, что это означает.

- Может, знаю, а может, и нет, - уклонился я. - Кто вы? Как попали сюда? Этот анклав находится в жесткой изоляции.

- Думаю, мы с самого начала должны быть абсолютно откровенны, сказал человек в красном. - Я знаю, кто вы, знаю, в чем заключается ваша миссия. Мое присутствие здесь и сейчас является этому достаточным свидетельством и, в свою очередь, делает очевидным тот факт, что я представляю более позднюю эру, чем ваша, следовательно, наше решение должно возобладать над полученными вами инструкциями.

Я хмыкнул.

- Итак, на сцену выходит седьмая эра, полная решимости навести порядок и сохранить его на веки веков.

- Напоминать вам о нашем преимуществе над вами, не только техническом, но и в понимании континуума, значило бы стараться доказать очевидное.

- Ага. Но почему вы считаете, что на ваш собственный хвост не сядут новые особо бдительные ребята, чтобы переделать то, что переделали вы?

- После нас никакой Чистки Времени не будет, - отрезал он. - Наше вмешательство - конечное. Усилиями седьмой эры темпоральная структура будет не только восстановлена до стабильного состояния, но и усилена благодаря уничтожению целого спектра избыточных энтропических векторов.

Я устало кивнул.

- Понятно. Вы исправляете природу, прививая все ростки нереализованной истории к главному временному стволу. Вам не приходила в голову мысль, что это и есть как раз то благонамеренное вмешательство, последствия которого пытались исправить примитивные чистильщики времени?

- Я живу в эпоху, уже начавшую пожинать плоды темпорального усиления, - сказал он твердо. - Мы существуем в состоянии жизнеспособности, которое предыдущие эпохи могли только неясно ощущать в моменты экзальтации. Мы...

- Вы дурачите сами себя. Переходя к вмешательству более высокого порядка, только усложняете на порядок проблемы.

- Наши вычисления доказывают обратное. А теперь...

- Вы когда-нибудь задумывались над тем, что может существовать естественный эволюционный процесс и что вы прерываете его? Что сознание человека может развиваться до точки, после которой оно распространится до совершенно новых понятийных уровней, и что, когда это случится, потребуется матрица наружных вероятностных слоев, чтобы поддержать его? Словом, думали ли вы, что поедаете семенной запас далекого будущего?

Впервые он заколебался, то только на мгновение.

- Вы ошибаетесь. То, что ни одна более поздняя эра не вмешалась в наши дела, - лучшее доказательство того, что наша чистка является конечной.

- Допустим, такая эра все же вмешалась. Какую форму, по-вашему, могло бы принять такое вмешательство?

Он бросил на меня бесстрастный взгляд.

- Уж, конечно, не форму агента шестой эры, деловито стирающего сведения из записей третьей и четвертой.

- Правильно.

- Тогда... - начал он поучительным тоном, но вдруг резко замолчал, обеспокоенный мыслью, которая ему не понравилась. - Вы? - пробормотал он. - Вы ведь не...

И исчез, прежде чем я успел подтвердить или опровергнуть его предположение.

40

Человеческий мозг - это схема.

Самый первый, еще неясный проблеск сознания в развивающихся лобных долях австралопитека нес в себе ее зародыш; и сквозь все века по мере того, как возрастали могущество и сложность нервного двигателя человека, в геометрической прогрессии усиливая его контроль над окружающей средой, схема никогда не менялась.

Человек цепляется за им самим себе отведенное место психологического центра Вселенной. Ради сохранения его он готов принять любой вызов, перенести любую утрату, вытерпеть любые трудности - до тех пор, пока структура остается целой.

Без нее он - всего лишь сознание, дрейфующее в нехоженной бесконечности, где нет никакой шкалы, по которой он мог бы измерить свои надежды, утраты, победы.