Путешествие в Никс - Дженна Хелланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вглядываясь вниз со своей божественной высоты, Ксенаг встретился глазами с Элспет, а затем перевел взгляд на ее копье. Выражение его лица не изменилось – в нем не было ни ликования, ни страданий. В нем отсутствовали всякие человеческие эмоции. Она хотела, чтобы он испугался. Ее оружие было выковано Пирфором и присвоено Гелиодом. Он был в руках смертного чемпиона, прошедшего сквозь врата Никса. Бог Сатир глубоко вдохнул, и мистическое пламя дрогнуло. Неподалеку, белый, рожденный в Никсе лев взревел от боли, и Ксенаг впитал очередную волну энергии от мучающихся животных. Элспет хотелось вырезать черты краденого лица Ксенага, но она не могла оставить Аджани. Он не смог бы потушить огонь в одиночку.
Ее нужно было призвать кого-то на помощь, но рядовых солдат Ксенаг без труда поглотил бы, впитав их энергию и плоть. Во время пребывания в Мелетиде, Дакс делился в ней сотнями притч, в том числе, сагой об архонтах. Она знала силу древних архонтов, и их эпическую битву с богами на Плато Четырех Ветров. Дакс описывал ей их природу в подробнейших деталях. Архонт никогда бы не склонился перед богом. Архонт смог бы избежать всепоглощающего пламени. Заклинание казалось е столь же простым и естественным, как ветер, трепещущий боевой баннер над полем битвы. Она представила Дакса рядом с собой, и призвала на помощь архонта.
С оглушительным звуковым залпом, небесный архонт материализовался прямо над пламенем. Безликий всадник в капюшоне восседал верхом на крылатом звере, с огненными глазами и бронзовыми копытами. Элспет выкрикнула своему новому союзнику лететь, и архонт пришпорил своего крылатого скакуна вдоль огненной стены. Удали огромных белый крыльев подняли холодный ветер над мраморной равниной Никса. Ураган подавил пламя, превратив его в ничтожные огоньки на мерцающем каменном полу. Архонт развернулся на невероятной скорости и полетел обратно. Ветер едва не сбил Элспет с ног, и беспощадные языки пламени Ксенага исчезли полностью. Вздрогнув от потери своего огня, Ксенаг взревел, не веря своим глазам, и отступил во мрак Никса.
Архонт кружил в небесах, из его тела золотые искры осыпались на освобожденных небесных животных. Аджани направил исцеляющую волну в сторону бывших плененных животных. Рожденный в Никсе волк был одним из последних существ, кто покинул огненный плен. Раненный хищник был вчетверо крупнее смертного волка, и десятки других существ не отходили от него даже после того, как пламя было погашено. Его бок был вспорот, и внутри его тела Элспет увидела бескрайние лесные просторы. Аджани подбежал к огромному хищнику, склонил голову, и приложил обе ладони к ране величественного животного. Как только он коснулся его, Элспет поняла, что это был вовсе не небесный волк.
Это была Нилея, явившаяся на бой с Ксенагом после его вознесения. Когда она увидела, что он сотворил с ее небесными животными, она позволила пленить себя огнем, чтобы разделить мучения ее излюбленных созданий. Под магией Аджани рана на боку затянулась, и видение леса исчезло. Не уверенная в том, какой именно мир она только что видела в теле богини, Элспет восхитилась таинственностью богов, и тайнами мироздания, которые хранила в себе Нилея.
Все еще в облике волка, Богиня Охоты прыгнула к краю пропасти, но освобожденные звери за ней не последовали. Они остались рядом с Аджани и Элспет. За мгновение до того, как Нилея взмыла во вселенную, она взглянула на Элспет. Богиня не произносила слов, но Элспет почувствовала ее сообщение. Оно было подобно зерну, посаженному в ее мыслях, и начавшему прорастать: Небесные звери помогут тебе. Я должна отыскать Гелиода и предостеречь его не мстить тебе.
Когда Нилея исчезла, орда рожденных в Никсе сатиров выскочила из темноты, в которой растворился Ксенаг. Подобно изуродованной статуе Ксенага у входа в Никс, их черты казались оплавленными, а тела искаженными. Гротескные пародии на смертных, эти сатиры бездумно стремились уничтожить все на своем пути. Небесные существа бросились вперед, наперерез врагам, пока сам Ксенаг вновь появился из сумрака. Он стоял, подобно колонне над полем боя, не сводя глаз с Элспет. В его глазах все еще пылал огонь, но уже не столь ярко. Элспет взглянула на Аджани, вставшего рядом с ней.
Паря над сражением, архонт посылал порывы ветра сквозь орды сатиров, сметая их за края поля боя, очищая проход к Ксенагу. Бог Сатир изверг шквал огненных шаров в сторону приближающихся Элспет и Аджани. Он вырвал огромные куски мрамора из-под ног, воспламенил их, и швырнул в центр небесной армии. Архонт уклонился от пылающих осколков, и понесся в лобовую атаку на Ксенага, полоснув клинком на шее сатира. Лезвие прошло сквозь нематериальную плоть, не причинив вреда Ксенагу. Архонт приготовился к очередному выпаду, но огромный булыжник врезался в его крылатого скакуна. Архонт исчез во вспышке света, но прежде чем растаять, она наделил Элспет сверхчеловеческой силой и скоростью.
Пока Аджани пресекал хаотичные нападения взбесившихся сатиров, Элспет все ближе подбиралась к Ксенагу. Это было подобно приближению к горе. Как и в бою с Ярокровом, она понимала, что не сможет на равных тягаться с противником большего размера. Ксенаг махнул громадной рукой, пытаясь расплющить ее, как комара, но она уклонилась, порезав его по пути. Скорость Элспет была сверхъестественной, и богу едва удавалось отслеживать ее перемещение. Не останавливаясь ни на секунду, она кружила вокруг него, нанося порез за порезом. И с каждой раной, она мысленно произносила имя Дакса. Дакс. Сотни раз она воздавала почести павшему оракулу с четкими режущими взмахами своего копья. И она произнесла бы его имя еще сотню раз, поскольку, хоть она и не наносила Ксенагу смертельных ударов, она понимала, что ее оружие поражает Никс.
Посланный Богом рассекал основы обители богов, и земля под ними сотрясалась, словно от боли. Сражение между небесными животными и сатирами Ксенага бушевала за их спинами, и, как Аджани и обещал, он оставил целебную магию, и защищал ее своим топором. Ни один противник не мог приблизиться к Элспет, пока она сводила личные счеты с Богом Сатиром. Наконец, земля под Ксенагом обрушилась, и он словно увяз по пояс в черном мраморе. Его рост уменьшился, но теперь ему
