Кинокефал - Ольга Сураоса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Задумавшись, не сразу обратил внимание, что свет погас – я перестал напевать. Что ж, конечно, легче всего отставить попытки выяснения чего-либо, предоставив себя течению существующих догм. Но меня это не устраивало. И не из-за каких-то бунтарских стремлений, а потому что… не устраивало. Внутри.
Раскрыв свои записи, углубился в смысл направлений. Здесь, в средиземной земле Каллиопе, царил существенный перепад температур – от летних до зимних, в отличие от поднебесной Арты, в которой температурный режим был стабильно благоприятный, сходный с поздней весной в Каллиопе. Около тридцати процентов видового разнообразия птиц Арту не покидали, а вот остальная численно большая – семьдесят процентов, упорно летела на гнездование в Каллиопу. Причём в самой Каллиопе очень большое количество оседлых видов, которые своих территорий не покидают. И ладно, если бы в Арте не хватало кормовой базы, но там она круглогодичная! Но нет, птицы Арты упорно летели с насиженных мест и прекрасных условий в густонаселенную своими птичьими жителями Каллиопу, где вели с ними настоящую конкурентную борьбу за место и пропитание. Не один год я наблюдал подобное явление, которое даже в маленьком Штрумфе разворачивается масштабно. У меня даже начали закрадываться мысли, что в Арте всё не так благополучно, как о ней говорят, но нет. Мои знакомые, кто действительно в ней побывал, восторженно отзывались о её светиле и климате. Оставалось предполагать, что данные по птичьим разновидностям неверны, но здесь я отказывался верить. Когда дело касалось озвученных фактов, истина – святая святых. Это же не труд мисториков, а учёных-профессоров как-никак.
Заметив, что дождь прекратился, я только сейчас вспомнил про открытое с вечера окно. Ощетинившись, опрометью бросился в спальню, воображая катастрофический потоп, но, к счастью, обошлось. Залило только лишь подоконник, до паркета и прикроватной тумбы дело не дошло. Пока убирал воду, нос защекотал свет Колоса – интересный скачок для середины осени. Откровенно распогодилось – на плитке сверкали лужи с прибитыми жёлтыми листьями. Такую погоду нельзя было упускать! Убравшись и наскоро одевшись, с записями под мышкой и стулом-тростью, я направился в парк. Орнитологические похождения мои продолжались.
В парке мощёная каменная дорожка переливалась, блестела и радовала запахами свежего мха, однако, чтобы повстречать пернатых, стоило сойти с неё. Под ногами тут же начала приятно пружинить листва. Педантичным чистюлей я не был, но в душе всё равно порадовался разноцветному ковру, защищавшему прогулочные туфли от грязи. Тихо, словно тень, не обламывая веток и лишний раз не дыша, я углубился в рощу. По моему прошлогоднему мониторингу на этой неделе начинались слёты зябликов и заканчивались отлёты жаворонков, но вот конец отлёта скворцов мне никак не удавалось проследить, что, собственно, и надо было исправить. Удалившись достаточно далеко от парковой аллеи под сени деревьев, я сел на разложенный из трости дорожный стульчик, и прислонившись к стволу, закрыл глаза. Замер. Прислушался. Птичьи трели доносились отовсюду. Обрадованные нежданному теплу, пичуги скорее приводили в порядок свои дела. Голосов было много, но я узнавал их все. Трели птиц были настолько индивидуальными, что и вибрация от каждой исходила своя. Я как-то проверил это лично, записав на узоростин голоса двух разных свиристелей. Это было поразительно – узоры на пластинах сильно отличались.
Я улыбнулся своим воспоминаниям, но неожиданно шерсть на моей щеке вздыбилась от волны воздуха, предугадав незамедлительно последовавшее лёгкое касание. Птица! Это было крыло! Распахнув глаза, я, как ошпаренный, завертел головой, пока не увидел прямо над собой маленькое чудо. Поблескивая чёрными бусинками глаз и сверкая на свету своим рыжевато-жёлтым брюшком, на ветке сидел ориолус – зарянка. Зарянка, собратья которой покинули эти места месяца полтора назад!
– Что ты делаешь здесь? – ласково обратился я к ней. – Почему ты ещё не улетела?
Зарянка спрыгнула на ветку ближе. Её движения показались мне какими-то удивительно плавными, не птичьими. Крайне яркое оперение из-за света Колоса, казалось, сверкает само по себе. Я приподнялся, чтобы рассмотреть её получше. Страха спугнуть не было, отчего-то я знал, что она не улетит. Птица словно нарочно спрыгнула на ветку пониже, и тут я разглядел полоску уздечки вокруг глаз. Такие зарянки в Штрумф не прилетают, они не покидают Арты… Мне стоило усомниться в своих знаниях, но в голове зашумело, а сердце учащённо забилось. Отчётливо вспомнился сон. Нет, это не догадки и совпадения, это именно путь. Зарянка Арты оттолкнулась от ветки и, взлетев высоко ввысь, скрылась за ветками, а я долго смотрел ей вслед. Теперь и мои желания, и сны сошлись, наконец, на определённом пункте назначения – на Арте.
Глава 3
Запись к Рейну:
«Здравствуй, дорогой Ортвин! В первую очередь прими мои поздравления! Я