Отечник проповедника - игумен Марк Лозинский

Деньги

См. также: Сребролюбие №№ 1077, 1083.

239. Святой Антоний повелел одному брату, имевшему деньги для собственного употребления, обложить свое тело мясом; звери и птицы напали на него и изранили; когда брат показал свое израненное тело, Антоний сказал, что так же нападают демоны на тех, кто имеет деньги

См. также: Монашество

Один брат, отказавшись от мира и раздав свое имение нищим, оставил немного средств для собственного употребления и пришел к авве Антонию. Старец, узнав о том, сказал ему: "Если ты хочешь быть монахом, то пойди в такое-то село, купи мяса, обложи им свое нагое тело и так приди сюда." Когда брат это сделал, то собаки и птицы истерзали его тело. Когда он вернулся к старцу, тот спросил, исполнен ли его совет? Брат показал ему свое израненное тело. Святой Антоний сказал: "Так нападают демоны и терзают тех, кто, отрекшись мира, хочет иметь деньги!" (Достопамятные сказания. С. 8).

Дерзновение

См. также: Вера № 120; Молитва №№ 493; 496—497; Надежда № 588; Падение № 698; Церковь № 1201.

240. Дерзновенная молитва аввы Сисоя исцелила ученика

См. также: Молитва

Авраам, ученик аввы Сисоя, был однажды искушен от демона. Старец, увидя его падение, встал, простер руки к небу и сказал: "Боже! Угодно ли Тебе или неугодно, но я не отступлю, пока Ты не исцелишь его!" И ученик тотчас исцелился. (Достопамятные сказания. С. 250. № 10).

241. Своей дерзновенной молитвой авва Палладий воскресил купца, который указал на своего убийцу

См. также: Воскрешение; Клевета; Молитва праведника; Чудо

В селении Иммами еженедельно производился торг, на который отовсюду собирались купцы и стекалось бесчисленное множество народа. Там один купец продал свой товар и, собрав золото, хотел ночью уехать. Человекоубийца, увидев собранное золото, был объят безумной завистью и, не смыкая глаз, подстерегал отъезд этого человека. Тот, действительно, после пения петухов, отправился, ничего не подозревая, а разбойник, опередив его и заняв место в засаде, внезапно оттуда выскочил, нанес удар и совершил убийство, присоединив, таким образом, к одному постыдному делу другое. Золото у него взял, а мертвое тело бросил к дверям Палладия Великого. Когда наступил день и разнеслась об этом молва, все бывшие на торге взволновались и, собравшись, взломали дверь у блаженного Палладия с намерением наказать его за убийство. Блаженный муж, окруженный столь великим множеством людей, воззрев на небо и устремив мысль к Богу, умолял Его обличить ложную клевету и открыть истину. Помолившись и взяв лежащего за правую руку, он сказал: "Скажи, юноша, кто нанес тебе удар? Покажи виновника злодеяния и освободи невинного от такой нечестивой клеветы." За словом последовало дело: умерший сел и, осмотрев присутствующих, рукой указал на убийцу. Тут поднялся шум, все изумились чуду и были поражены клеветой. Раздев того злодея, нашли у него нож, обагренный кровью, и золото, ставшее причиной преступления. Это чудо достаточно свидетельствует о дерзновении аввы Палладия перед Богом. (Блаж. Феодорит. История боголюбцев. С. 92).

Дети

См. также: Кончина детей № 327; Кощунство № 351; Родители №№ 954, 959; Супруги № 1119.

Детоубийство

См. также: Воздаяние праведникам и грешникам № 147.

242. Вдова, желая, чтобы воин женился на ней, зарезала двух своих детей; за это ее постигла кара — она утонула в море вместе с лодкой

См. также: Наказание; Чудо

Вот что рассказал нам авва Палладий. Хозяин одного корабля лично поведал ему, что однажды ему нужно было плыть с пассажирами обоего пола. "Вышли в море. Между тем как другие корабли благополучно поплыли: одни — в Константинополь, другие — в Александрию, третьи — в иные места, и для всех были попутный ветер, мы одни только не могли тронуться в путь и простояли на одном месте целых 15 суток, — так начал он свою историю. — Уныние и даже отчаяние овладело всеми. В особенности же я, как хозяин корабля, сокрушался и о судьбе судна, и о пассажирах. Тогда обратился я с молитвой к Богу. И вот однажды слышится мне голос кого-то незримого: "Брось в море Марию — и совершишь благополучно свое плавание!" Долго я размышлял в недоумении: "Что это значит? Кто такая эта Мария?" И вот снова тот же голос: "Я сказал тебе: брось в море Марию — и вы спасетесь!" Среди размышлений об этом я вдруг вскрикнул: "Мария!" Я ведь и не знал никакой Марии. Женщина, лежавшая на своем ложе, отозвалась на мой зов и спросила: "Что тебе надо, господин?" — "Сделай милость, подойди сюда!" — сказал я ей. Та встала и подошла. Уединившись, я обратился к ней со следующими словами: "Видишь ли, сестра Мария, какой я грешник, и все вы погибнете из-за меня." — "Нет, господин мой, это я, грешница," — глубоко вздохнув, произнесла она. — "Какие же у тебя грехи?" — "Увы, нет греха, которого бы я не совершила, и за мои-то грехи и вы все погибнете." После этого она рассказала следующее: "Я, государь мой, несчастная, была замужем, и у меня было двое детей: одному исполнилось девять лет, другому — пять. Муж мой скончался, и я осталась вдовой. Неподалеку от меня жил воин, и мне захотелось, чтобы он взял меня в жены. Я сама подсылала к нему кое-кого. Воин ответил: "Я не желаю брать женщину, у которой есть дети от другого мужа." Узнав, что он не хочет жениться на мне из-за детей, но вместе с тем любя его, я, несчастная, зарезала своих детей и объявила ему: "Вот, теперь у меня нет никого!" Узнав о моем поступке, воин воскликнул: "Жив Господь Бог мой, Иже на Небесех! Не возьму я ее за себя!" Испугавшись, как бы не открылось мое злодеяние, боясь смерти, я бежала." Выслушав рассказ женщины, я, однако, медлил и не решался бросить ее в море. Дай, думаю, еще испытаю. "Смотри, — говорю ей. — Вот войду в лодку, и если корабль поплывет, знай, что мои грехи — причиной его стоянки." Зову матроса, приказываю: "Спусти лодку!" Схожу в лодку — и ни корабль, ни лодка не двигаются с места. Тогда обращаюсь к женщине: "Сойди-ка ты теперь в лодку." Та исполнила мое требование, и в ту же минуту лодка закружилась и, повернувшись раз пять, пошла ко дну. Между тем корабль понесся с такой быстротой, что в три дня мы совершили плавание, которое продолжалось обыкновенно пятнадцать дней." (Луг духовный. С. 91).

Доброделание

См. также: Пресвитер № 902.

243. Притча аввы Пимена о том, что нужно творить милостыню, хотя бы к ней и примешивалось человекоугодие

См. также: Милостыня; Человекоугодие

Брат сказал авве Пимену: "Когда я подаю своему брату немного хлеба или чего другого, то демоны унижают мою милостыню, будто бы она подается из человекоугодия." Старец отвечал ему: "Хотя бы твоя милостыня подавалась из человекоугодия, но мы все же должны подавать нужное." И рассказал ему следующую притчу: "Два земледельца жили в одном месте. Один из них посеял и собрал немного хлеба, хотя и нечистого, а другой, поленившись сеять, не собрал ничего. В случае голода, кто из них будет иметь пропитание?" Брат отвечал: "Тот, кто собрал немного хлеба, хотя и нечистого." Старец сказал: "Так будем же и мы сеять немного, хотя бы даже и нечистого, чтобы не умереть от голода." (Достопамятные сказания. С. 199. № 51).

244. Притча преподобного Варлаама о трех друзьях, символизирующих собой богатство, близких и добрые дела

См. также: Богатство; Друзья; Родственники

"Были, — говорит в одной из своих притч преподобный Варлаам, — у одного человека три друга. Первых двух он особенно любил и до самой смерти готов был жертвовать для них всем. К третьему же относился с небрежением и питал мало расположения. Но вот случилось, что к этому человеку являются от царя воины и с угрозами велят ему скорее прибыть к царю, чтобы отчитаться в долге в десять тысяч талантов серебра. Не имея ничего, чем бы он мог расплатиться, пошел он искать помощи у своих друзей. Приходит к первому, рассказывает о своей беде и просит помочь. Но друг, которого он так любил, говорит: "Я тебе не друг и не знаю, кто ты, у меня теперь без тебя много друзей, и я иду с ними веселиться. А когда этих не будет, другие появятся. На вот тебе, пожалуй, два рубища, оденься в них, а больше от меня ничего не жди." Тогда человек пошел к другому своему другу, которого тоже очень любил, и сказал: "Вспомни, как я дорожил твоей дружбой и какой ты от меня сподоблялся чести. Теперь я нахожусь в скорби и в великой беде, помоги мне." Тот отвечал: "Сегодня я занят, да и сам пребываю в горе. Пожалуй, провожу тебя немного до царя, но больше ничего от меня не жди." Так человек с пустыми руками вернулся от своих самых близких друзей. Пошел к третьему другу, которым он до сих пор почти что пренебрегал. Вошел к нему с унылым и пристыженным лицом и сказал: "Не смею и уст раскрыть, чтобы говорить с тобой, потому что никакого добра я тебе не сделал и никакого почтения никогда не оказал, но пришло и ко мне горе великое, и не к кому обратиться, кроме тебя, за помощью. Был у своих друзей, те отказали мне; если можешь, помоги сколько-нибудь и забудь мое пренебрежение к тебе." Друг этот отвечал: "Что же, я, действительно, считаю тебя близким мне человеком и, помня твое малое добро, сделанное для меня, теперь с лихвой возвращу его тебе. Не бойся, я упрошу царя, и он не предаст тебя в руки врагов, мужайся, мой возлюбленный, и не скорби." Тогда человек со слезами воскликнул: "Увы мне! Что вперед начну оплакивать: то ли, что втуне я оказывал почтение и любовь неблагодарным друзьям, или небрежение, с которым по неразумию я относился к истинному и нелицемерному другу?" Что значит эта притча? Первый друг есть пагубная алчность к наживе и само тленное богатство, которое покидает человека, когда он при смерти, и дает ему только два рубища на погребение: рубашку и саван. Второй друг — это семейные и друзья, которых мы часто любим до забвения Бога, но и от них при смерти мало пользы, ибо они проводят человека только до могилы, а потом среди своих забот и попечений также позабудут его. Третий же друг — это наши добрые дела, которые, несомненно, станут, так сказать, ходатаями за нас перед Богом по разлучении души от тела, умолят за нас Бога и помогут свободно пройти воздушные мытарства. Они-то, следовательно, и суть истинные наши друзья, помнящие и малое наше благотворение и с лихвой за них воздающие." (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 623).