Лоза Шерена - Анна Алмазная

    Рэми выплыл из волн слабости, бросил сидевшей у храма нищенке монетку и купил у разносчицы булку.

    От свежего хлеба полегчало, но захотелось пить. Заказав у торговца кружку пива, Рэми одним глотком выпил половину, делая вид, что слушает похожего на кабана в фартуке мужчину.

    - Вижу, ты приезжий, - сказал толстяк, наклоняясь к Рэми. - Мой тебе совет, дружок, в городе после темноты не разгуливай. Плохо у нас теперь. Нечисть разбушевалась, а дозорные все поймать не могут. Трупы уже каждый день находят. Страшные... мой зять, как увидел, вторую ночь спать не может. А парень он крепкий, другого я бы в семью не взял. Говорит, на человека это не похоже, на кусок мяса, который кто-то кнутом сек. И по всему телу какие-то ямы странные... а крови, крови-то и нет. Вообще нет, понимаешь... Нету! Выпил кто-то!

    Рэми сглотнул и скосил глаза чуть в сторону, туда, где рассматривал дешевые деревянные браслеты тонкий, юркий мальчишка.

    "Он?" - спросил Рэми, допивая пиво и отирая губы рукавом.

    "Он, - подтвердил пегас. - Позволь мне! Рэми, позволь! Скажи только слова, и мальчишка отстанет!"

    "Только не убей!" - смирился Рэми, отдавая жестяную кружку.

    - Спасибо за совет, - сказал он торговцу, благодаря его еще одной мелкой монеткой, - не беспокойся, родня у меня тут... и незачем мне по ночам гулять. Да и по переулкам глухим - незачем.

    - Смотри, сынок! - тепло ответил торговец. - Вижу, человек ты неплохой, вот и жалко тебя стало. А коль коняшку недолугого продать захочешь, так у меня родня по стороне матери... мальчик есть, кого хошь продаст.

    - Спасибо, - ответил Рэми, поглаживая шею ругающегося в голове пегаса и приказывая Арису отступить в толпу.

    Пегас слегка сбавил шаг. Улица сузилась. Крадя еще неясный солнечный свет, нависали над ними балконы второго этажа, кое-где попадались люди. Шарахнулась в переулок облаченная в лохмотья девчушка, калека на костылях проводил Рэми недобрым взглядом. Слишком ярко одетая женщина улыбнулась призывно, сладко. Зря улыбается, подумалось Рэми. Только время тратит.

    Пегас еще раз свернул в одну из боковых улочек, и копыта его увязли в гниющих здесь отходах. Рэми вновь затошнило. Запросился наружу недавно съеденный хлеб. Подавив позыв к рвоте, он поднес ко рту руку, согнулся в седле, пережидая приступ слабости. И тут краем глаза уловил тень. Мальчишка следовал за ними следом. А Рэми так надеялся.

    Пегас остановился. Рэми вывернуло на гниющий капустный лист. Когда он выпрямлялся в седле, сплевывая на землю пропитанную желчным соком слюну, Арис вдруг лягнул. Раздался стон, треск костей. Рэми чудом удержался в седле, оперся рукой о ближайшую стену. И лишь когда из головы вышли остатки мути, он отер грязную ладонь о плащ и обернулся...

    Прямо в грязи, лицом вниз лежал, неудачливый убийца. Молодой совсем, возраста Лии, он бился в агонии, все так же не выпуская из сжатых до белизны костяшек пальцев нож.

    Рэми вновь замутило, на этот раз от гнева: "Я приказывал не убивать!"

    "Или ты, или он! - заметил Арис. - Я выбрал тебя."

    Рэми поддался вперед и его в очередной раз вывернуло наизнанку.

    "Чего ты хотел от меня, Рэми? - продолжал оправдываться пегас. - Оставить его гнить в этом переулке? Все равно бы умер, правда медленно и с мучением. Прости Рэми, но в городе милосердие часто оборачивается лишними страданиями. Даже если бы его кто-то нашел, этот кто-то прошел бы мимо!"

    "Почему?"

    "Ну ты, Рэми, даешь! - удивился пегас. - Это ты кассиец, не я! Не видишь татуировки?"

    В таком состоянии Рэми не то, что татуировки, храм Радона мог бы не заметить... Но к мальчишке умирающему он все же пригляделся. Арис был прав: на нетронутую его копытом щеке и в самом деле была тщательно нанесена жрецами небольшая, с полпальца, татуировка. Нарисованный паук, казалось, был живым и шевелил лапками, когда лицо мальчишки в очередной раз исходило предсмертными спазмами.

    - Неприкасаемый, - прошептал Рэми, отворачиваясь.

    "Неприкасаемый, - подтвердил пегас. - Этот - с рождения. В Доме Забвения он родился, в отстойнике, куда вы, кассийцы, замыкаете всех, кто вас не устраивает. Ах да, Рэми, ты ведь не любишь Виссавию за то же самое? За помощь избранным. А что вы делаете, с теми, кто помогает неприкасаемым?"

    "Делаем их неприкасаемыми, - продолжил Рэми. - О боги! Едем отсюда!"

    Пегас как-то быстро заткнулся и послушался. Вывез Рэми из переулка, с презрением на морде отряхнул серебристые копыта от грязи и уверенно поцокал вправо.

    Рэми молчал, не в силах избавиться от дурного послевкусия. И все вспоминал молодую девчонку, что родила сына от любовника. Как счастливый муж, согласно традициям, отнес сына в древний храм, пригласил на посвящение всю деревню, даже десятилетнего Рэми, и как разлилась по храму древняя мелодия. Как выступили на запястьях младенца знаки рода, да только вот не были то знаки рода мужа. И сник как-то мгновенно счастливый "отец", повернулся к жене и отвесил ей оплеуху.

    А потом приехали в деревню смотрители с ближайшего Дома Забвения. Забрали воющую девку, прижимавшую к себе почему-то тихого ребенка, и вечером, когда они вернулись домой, мать сказала:

    - Лучше б ее сразу убили... Зря она ко мне не пошла... сейчас бы всего этого не было...

    - Что такое Дом Забвения? - спросил тогда Рэми.

    - Место для отверженных, - прошипела Рид. - Ни один закон не совершенен. В особенности тот, что дает главе рода над тобой полную власть, даже сделать из тебя тряпку в руках каждого нищего. Неприкасаемого, хуже зверя... Человека, которого не замечают, забывают, которого некому защитить. Если убьешь неприкасаемого - заплатишь немного в казну, как за убийство собаки. Если убьешь кого другого - пойдешь на виселицу. Чувствуешь разницу?

    Рэми чувствовал. Чувствовал, что ему до боли жаль убитого песагом мальчишку, и в то же время - не жаль. Потому что есть жизнь, которая хуже смерти.

    Ноги коснулись цепкие ручонки. Рэми с трудом вынырнул из тяжелых, неприятных воспоминаний, подал монетку грязному мальчишке и осмотрелся.

    Они выехали на широкую и более многолюдную улицу. Сновали туда-сюда всадники. Молодые мальчишки возле ларьков выкрикивали названия товаров, хорошенькие девчушки предлагали Рэми букеты цветов "для любимой". Мелькнул в толпе синий балахон жреца силы, и Рэми посчитал это хорошим знаком, но тотчас мысленно сжался, заметив стоявшего в стороне дозорного.

    - Дорогу! Дорогу! - раздался крик несущегося по толпе гонца, и Рэми отвел пегаса чуть в сторону, смотря, как прорезает многоголовое море всадник в ярко-красном плаще.