Гарпия с пропеллером - Дарья Донцова

Но сейчас перед моими глазами был пример того, что можно сделать из крохотной комнатушки, если проявить смекалку. Каждый миллиметр кухни использовался по назначению, даже экран для батареи был превращен в полочки. На окнах висели бело-красные занавески, в тон им была скатерть, а в центре стола на керамическом блюде высилась горка пирожков.

– Чаек будешь? – предложила хозяйка и снова рассмеялась. – Небось не помнишь, как меня зовут? Будем знакомы, Настя.

Она принялась ловко накрывать на стол, приговаривая:

– Вот, цейлонский купила, ща мы его заварим.

Я решила поддержать разговор:

– Что вы имели в виду, когда говорили про дедукцию?

Настя включила сияющий белизной чайник «Тефаль» и с готовностью пояснила:

– А я сразу поняла, что ты племянница Розы Михайловны. Почему? Да просто. Вчера Роза пришла хлеба одолжить и сказала, что к ней Оксанка жить приезжает, хорошая женщина, не семейная, вот и будет за престарелой тетей ухаживать. Мы в подъезде тут дружим, всех в лицо знаем. Как в глазок тебя увидела, сразу поняла: ты – Оксана. И потом, ну рассуди сама. Домофон не звонил, на улице мороз, а ты в легкой курточке и замшевых ботинках, явно накинула, чтобы только по лестнице пробежаться. Да еще Роза Михайловна пару минут назад звонила и сказала, что ты вместо нее теперь деньги к 23 февраля на подарки ветеранам собирать станешь. Мы всегда поздравляем их в домоуправлении и дома. Ясно? Давай ешь пироги…

В эту минуту раздался звонок. Настя подскочила:

– Пей чай, пойду гляну.

Я схватила второй пирожок. Вот ведь как случается. Настя – внимательная женщина, заметила и мою куртку, и чересчур тонкую для февраля обувь, только сделала совершенно неверные выводы. В домофон я и впрямь не звонила, просто в тот момент, когда подошла к подъезду, из него выходила женщина с ребенком. Консьержки на месте не оказалось, наверное, побежала в туалет. Куртку и ботинки я ношу не по сезону потому, что сижу за рулем, в «Пежо» отличная печка. А сексуальные маньяки нападают на женщин вне зависимости от их возраста. Так что, если вы, как Настя, распахиваете дверь, опираясь на дедукцию, впредь будьте осторожны.

– Кто вы такая? – растерянно спросила Настя, вновь появляясь на кухне.

– Извините, пожалуйста, я не успела представиться: частный детектив Дарья Васильева. Очень у вас вкусные пирожки, можно еще один? – улыбнулась я.

– Ешьте на здоровье, – пробормотала она, – новых напеку, нетрудно. Частный детектив? Прям как в кино! А что случилось?

Я проглотила кусок восхитительной плюшки.

– Скажите, давно вы живете в этой квартире?

– Почти с рождения, – ответила Настя, – мой отец работал на заводе «Мосприбор», ему тут комнату дали.

– Значит, вы знали Милену?

Настя всплеснула руками:

– Что она опять натворила?

– А что, у Милены и раньше бывали неприятности?

Настя кивнула:

– Постоянно, можно сказать, с самого детства. Да в чем дело?

Я поколебалась пару минут, не зная, следует ли говорить правду, но Настя казалась бесхитростной, открытой, и я помимо воли ляпнула:

– Розыск ведем, Милена подозревается в воровстве полумиллиона долларов.

– Ох и ни фига себе! – по-детски разинула рот Настя. – Сперла-таки!

– Вы знаете подробности этой истории? – обрадовалась я.

Она покачала головой:

– Нет, только она давно твердила, что украдет большие деньги, именно украдет, а не заработает… Рассказать?

– Конечно, я вся внимание, – кивнула я.

Глава 24

Когда завод «Мосприбор» выстроил этот дом, отдельные квартиры в нем получили только директор, секретарь парторганизации, председательница месткома и несколько передовиков производства, остальным вручили ключи от комнат. Сорок шестая квартира обрела трех хозяев. В самой большой, двадцатипятиметровой комнате поселилась Настя с родителями, четырнадцатиметровая досталась Федоровым, а двенадцатиметровая – Милене и Раисе Титаренко. Соседи жили дружно, очереди в ванную и туалет не устанавливали, бензин в суп друг другу не подливали, и звонок на всех был один – открывал тот, кто подбегал к двери первым. Казалось, все занимали равное материальное положение. Копили на отдых и мебель, не слишком шикарно питались, не владели машинами, дачами и крутыми суммами на сберкнижке. Но все же самыми бедными считались Милена и Раиса. У Насти имелись и мама, и папа. Федоровы тоже жили полной семьей, правда, без детей, а вот у Милены из родственников была только тетя. Куда подевались родители соседки, Настя не знала. Но когда им исполнилось по восемь лет, девочка спросила у Милены:

– Где же твоя мама?

Та схватила Настю за руку:

– Поклянись, что никому не расскажешь!

– Могила, – пообещала подруга.

Милена обхватила ее за шею и жарко зашептала в ухо:

– Мои родители разведчики, работают в одной стране, чтобы обеспечить безопасность Советского Союза, это огромный секрет, государственная тайна! Скоро они вернутся! У нас на самом деле есть огромная квартира на улице Горького, дача и машина, но мы с теткой не имеем права этим пользоваться, чтобы не вызывать подозрений. Ясно?

Настя кивнула и долгое время потом верила в то, что сказала ей Мила. Ее не смущало, что Раиса ходит по людям мыть полы, а Милена донашивает чужие обноски.

Как-то раз, когда они пошли в пятый класс, после уроков к ним подлетела стайка девчонок-семиклассниц. Одна из них, презрительно фыркнув, спросила у Милены:

– У этого пальто имеется потайной карман в подкладке, знаешь?

– Конечно, – ответила Мила, – это же мое пальто, а вот откуда тебе известно про карман?

Семиклассница ехидно заявила:

– До того, как пальто стало твоим, я его целый год носила. Твоя тетка у нас полы моет, и мама отдала мои старые вещи побирушкам.

– Побирушка, побирушка, – подхватили подруги богатой девочки, – давайте посмотрим, вдруг у нее и трусы Наташины.

Девчонки накинулись на Милену, повалили в снег и начали задирать одежду. Мила, рыдая, отбивалась. Дежурная учительница мигом навела порядок и велела Милене умыться. Настя пошла с подругой в туалет. Та поплескала на лицо водой из крана и зло сказала:

– Вот вырасту и сопру миллион, все у меня будет, все!

Настя не нашлась что ответить, но потом пролепетала:

– Красть нехорошо, надо самой зарабатывать!

Мила утерлась носовым платком и прошипела:

– Дура! Сколько твои родители горбатятся, и чего? Только на жратву и хватает! А у этой, которая надо мной издевалась, отец – директор столовой. Ясно, откуда у них все! Мне Раиса рассказывала: мешками с работы прет! То-то! Нет, надо так украсть, чтобы не попасться!

Спустя месяц в школе начались кражи. Сначала мелкие, у детей пропадали копейки, отложенные на булочки, потом стали исчезать кошельки у преподавателей. Педагоги вызвали милицию и нашли-таки вора. Им оказался Сеня Клебанов, восьмиклассник из неблагополучной семьи. И хотя Сеня со слезами на глазах твердил: «Я не брал ничего, не брал», – милиционеры обнаружили в карманах его куртки пустое портмоне историка.

Клебанова отправили в специнтернат, кражи сразу прекратились, а на последнее занятие, тридцать первого мая, когда детям разрешили прийти не в форме, Милена явилась в красивом платье, хорошеньких туфельках и с симпатичной сумкой.

– Какое красивое, – с легкой завистью сказала Настя, разглядывая наряд, – где взяла?

Мила шепотом ответила:

– Посылку нам передали от папы с мамой!

И потом у Милены еще не раз появлялись юбки, кофты, ботинки… Наивная Настя очень долго верила в сказки про родителей-разведчиков. Прозрение наступило уже после того, как они окончили школу. Кстати, Милена очень хорошо училась, заработала серебряную медаль и без особых хлопот поступила в педагогический институт на факультет, где готовили преподавателей русского языка и литературы. А еще она подрабатывала в сберкассе уборщицей и все полученные деньги тратила на себя.

Гром грянул в конце первого курса. Раису обвинили в краже довольно большой суммы денег из платяного шкафа в одной из квартир, где она убирала. Обозленная хозяйка, не найдя «похоронных», вызвала милицию, началось следствие. Чтобы поддержать Милену, Настя пошла на суд. Во время заседания выяснилось много интересных подробностей. Оказывается, кражи случались и у других людей, где работала Раиса, просто те выгоняли домработницу, не сообщая ничего правоохранительным органам, жалели несовершеннолетнюю Милену, которая могла остаться совсем одна.

Услыхав, что прокурор потребовал семь лет, Раиса потеряла самообладание и закричала:

– Да не брала я никогда ничего!

– Интересно, куда же тогда подевались деньги? – поинтересовалась судья. – У них ног нет, сами уйти не могут!

Тетка ткнула пальцем в племянницу:

– Она п…а, сколько ни била ее, ни учила, все без толку! Придет к людям и сопрет, что плохо лежит! Гены проявились. Сами знаете, где ее родители!