Сеятели ветра - Лие Наль

— Всё, конец, теперь точно конец, — сбивчиво бормотал Казу, поправляя свободной рукой волосы.

Кирин, похоже, так не считал. Стоило Казу сдёрнуть эту бумажку, как в глазах кирина вспыхнула ярость. Он напряг мышцы, и симэнава затрещала.

Казу обернулся. В тот же миг симэнава разлетелась на куски с гулким хлопком. Кирин навис над ним, кривя морду в насмешливой и злой гримасе.

Вранолюд словно окаменел. Он не попытался защититься или ударить — только смотрел на чудище, которое свело все его усилия на нет. Размахнувшись, кирин врезап по нему лапой. Удар был такой силы, что Казу с размаху врезался в дерево. Его глаза закатились, и вранолюд беспомощно сполз на землю.

Кирин развернулся к нему, жадно втягивая воздух широкими ноздрями. Зарычав, Таруо бросился на него. Волк взвился в прыжке и сомкнул зубы на мощной шее, чтобы переломать позвонки. Пусть эта тварь не ощущает боли, но двигать головой он больше не сможет.

Кости хрустнули. Миг спустя лапу пронзило болью, и Таруо сбило на землю мощным ударом. Подняться он уже не успел. Кирин придавил его к земле.

Последнее, что он видел, были огромные когти его добычи.

* * *

Ханэ отказывался верить в то, что видел. Кирин не должен был двигаться после того, как Казу сорвал с него свиток. Он должен был упасть замертво и больше не подниматься.

Вместо этого замертво упал Таруо. Волколюд, который на охоте без труда справился с бронированным айянару, оказался бессилен перед восставшим мертвецом. Эта тварь врезала ему по голове, выдрав когтями клочья шерсти, и после этого Таруо больше не двигался.

Нири издал странный звук, похожий на поскуливание раненой собаки. Прижав уши к голове, он вдруг взвыл, сорвался с места и вонзился в кирина живой стрелой. Волк принялся рвать его когтями и клыками. Кирин отшвырнул его небрежным взмахом хвоста, и Ханэ с оторопью подумал, что Таруо, должно быть, ещё жив.

“Точно. Обуру он ведь тоже не сразу убил. Он питается болью своей жертвы…”

Его нужно было оттащить от Таруо, немедленно. И Ханэ знал, как это сделать. Даже если это означало, что он выломает себе все суставы на лапах, он должен. Иначе эта тварь убьёт не только наследника Судза и его друга, но и Шиёки.

Ханэ поднялся над землёй огромным вороном и ринулся на кирина. Его когти вонзились глубоко в загривок мертвеца. Чудище извернулось, стремясь достать до внезапной помехи. Ханэ забил крыльями по воздуху, с каждым взмахом поднимая кирина чуть выше. Когда лапы кирина оторвались от земли, Ханэ ощутил всю его тяжесть. Ему казалось, что его вот-вот разорвёт надвое от такого груза.

Надсадно каркнув, Ханэ понёс кирина над самой землёй. Оживший мертвец извивался, стремясь достать до земли и опереться на неё, и их вдвоём мотало то в одну сторону, то в другую.

Дальше, дальше. Нужно отнести его как можно дальше, чтобы никого не было рядом, и тогда… Ханэ совсем не хотелось жертвовать собой, но он не знал другого способа остановить кирина, кроме как применить “дыхание смерти” — известный среди собратьев Фукоу трюк, при котором они плевались мёртвым пламенем. Им это пламя было нипочём, они жили среди него десятилетиями. Ханэ такой выдержкой похвастаться не мог.

Ханэ успел пронести кирина примерно половину намеченного пути, когда тот выскользнул из уставших, скользких от чужой крови лап. Раздался дикий грохот. Ханэ встрепенулся, глянул вниз. Перед глазами плыло.

В уши ввинтился чей-то пронзительный визг. Повернув голову, он приметил девчонку из Судза, которая тащила за собой Хину.

Кирин развернулся к ним всем корпусом. Дети попытались увильнуть в сторону, но чудище метнулось туда же и загородило им путь.

Ханэ рявкнул на кирина, но тот лишь скользнул по нему незаинтересованным взглядом. Как любой хищник, он жаждал разобраться с более слабой добычей. И он, в отличие от нормального кирина, известного нежным отношением к детёнышам, не колебался.

Ханэ рванулся вперёд, наперерез кирину. Он понимал, что сам увернуться не успеет, но это было и не важно. Главное, чтобы это чудище не добралось до детей. Девочки всё ещё были здесь, в двух шагах от кирина и ворона. Стояли бледные и недвижимые, прижавшись друг к другу. Даже если они очень хотели, они не могли сдвинуться с места. Скованные страхом, дети могли только наблюдать.

Кирин отшвырнул Ханэ в сторону. Крыло хрустнуло сразу в двух местах, и тело пронзила боль. Ханэ заставил себя развернуться и подняться на две уцелевшие лапы, поджимая третью.

Ворон с разбегу вклинился между кирином и детьми. Он боднул девочек боком клюва, чтобы не поранить. Обеих отбросило на землю, и Аруха коротко пискнула.

Сработало.

Вскочив на ноги, Хина схватила подругу за локоть и рванула прочь. Кирин недовольно зашипел. Его бельма гневно сузились.

Хвост сверкнул в воздухе расплавленным золотом. Миг спустя Ханэ оглушило ударом по голове. Он даже не успел понять, откуда был удар. В глаза бросилась темнота, и хоть он был всё ещё в сознании, не мог ни ударить в ответ, ни защититься.

Из липкой и холодной темноты его вырвал приглушённый крик.

— Ханэ? Ханэ, вставай! — кто-то звал его, тормошил, не давая соскользнуть в холодную темноту, и Ханэ был ему как благодарен, так и жаждал, чтобы неизвестный отстал. И без него голова гудела.

Ханэ неохотно разлепил глаза и тупо уставился на размытую фигуру. Он подметил, что фигура слишком хрупка и маленькая для взрослого ворона. Неужто кто-то из детей вернулся?

“Почему его не удержали?” — вяло возмутился про себя Ханэ.

Ханэ медленно пошевелился. С усилием расправив здоровое крыло, он накрыл им птенца и притянул к себе, закрывая от глаз кирина, который был уже недалеко.

Ахнув, Шиёки на мгновение прижался к нему.

— Прости, я не смог увести его далеко, — прошептал Шиёки.

Ханэ хотел сказать, чтобы наследник убирался отсюда, но Шиёки выскользнул из-под крыла сам. Не успел Ханэ благодарно подумать, что хоть раз в жизни Шиёки его послушался, как рядом раздался странный звук, похожий на ломаное “кр-ра”.

Зрение стало чётче, и Ханэ увидел, как Шиёки окутывает акурэ. Ханэ не мог возмутиться вслух или прервать превращение, и скоро перед ним предстал молодой полуворон.

Расставив лапы пошире, Шиёки наклонил голову.

Из-за дома выплыл кирин. С его морды капала кровь, одна лапа беспомощно волочилась за остальными, но Ханэ был уверен, что боли он не чувствует.

Заметив Шиёки, кирин остановился. Несколько мгновений они только смотрели друг на друга. У Шиёки