Обещания и Гранаты (ЛП) - Миллер Сав Р.

— Моей распутной маленькой жене нравится заставлять меня терять контроль, а?

Кивнув, ее рука находит одну из моих, поднимает и обхватывает вокруг шеи, вращение ее бедер против часовой стрелки притягивает электричество к моим яйцам. Они сжимаются, мой оргазм проносится через меня, и я сжимаю ее шею, одновременно сжимается ее киска, не в силах больше сдерживаться.

Белые пятна мелькают перед моим взором, когда я погружаюсь в нее так глубоко, как только могу, пульс ее киски высасывает меня досуха. Она опускает голову мне на шею, со стоном впиваясь зубами в кожу, кусая до тех пор, пока не прокусит насквозь.

Скользнув языком по моей шее, она отстраняется, прижимаясь губами к моим в поцелуе, который подводит меня к краю спасения, прежде чем украсть его. Я чувствую вкус меди на задней стороне ее зубов и почти кончаю снова, без какой-либо дополнительной стимуляции.

Позже, когда она безвольно падает рядом со мной, положив голову мне на грудь и ожидая, когда чувство вернется к ее ногам, я испытываю то знакомое предчувствие, которое было раньше, хотя теперь у него совершенно новая цель.

ГЛАВА 22

Елена

— Говорю тебе, эта женщина сходит с ума.

Закатив глаза, я осматриваю вспаханную почву снаружи и фыркаю, когда снова не вижу значительного роста в саду, который я посадила в прошлом месяце. Стебли начинают прорастать, выглядывая из почвы, но цветы еще не расцвели. Даже лилейники, несмотря на то, что у них якобы короткий период цветения.

Часть меня начинает задаваться вопросом, может быть, воздух смерти, окружающий дом, удерживает цветы под землей, где они в безопасности.

Если только то, что я позволила Кэлу помочь прополоть сорняки и подготовить почву, не высосало жизнь из этого места.

Я пристально смотрю на оконное кашпо над кухонной раковиной, где мятный марцеллин начал разрастаться из своего контейнера, процветая в солнечном свете.

Через динамик телефона моя сестра Ариана болтает о том, как сильно мама скучает по мне.

— Я имею в виду, она сидит на твоем балконе каждую ночь, уставившись в одну точку, как будто ты мертва или что-то в этом роде.

Печаль проникает в мою душу, мысль о том, чтобы быть источником сердечной боли моих родителей, не то, что мне нравится. Даже если их собственные мотивы не обязательно всегда самые бескорыстные, моя судьба в состояла в том, чтобы не усугублять несчастья, распространенные в нашем мире.

Это то, чем я мучила себя, даже будучи ребенком, делая все возможное, чтобы быть той, кем хотели мои родители. Идеальная маленькая принцесса мафии, послушная и покорная, готовая сделать все, чтобы они гордились ею.

Все, что угодно, лишь бы увидеть проблеск гордости в темных глазах моего отца или чтобы моя мать не смотрела на меня как на младшую, худшую версию себя, которую она могла бы терпеть.

Тем не менее, я там, где я есть, кто я есть, благодаря им и их выбору. Самое меньшее, что может сделать моя мать, это дать мне небольшую слабину, и все же она все еще пытается заставить меня чувствовать себя виноватой, все еще пытается контролировать меня, когда мы даже не живем на одной территории.

— В Штатах большинство людей, которые вырастают и женятся, переезжают из домов своих родителей, — говорю я Ариане, срывая засохший кусочек мяты и бросая его к остальному мусору. — На самом деле, мне немного неловко, что я не ушла раньше.

— Не то чтобы тебе разрешили куда-нибудь ходить, — говорит она, и когда я беру трубку, перезагружая видеочат, меня встречают ее большие карие глаза, когда она наклоняется к камере, нанося тонкий слой макияжа на линию скул. — Тебе повезло, что Кэл вытащил тебя.

Я поднимаю брови.

— Это звучит зловеще. Что ты мне не договариваешь?

Она улыбается своей маленькой кривой усмешкой, накручивая прядь каштановых волос на наманикюренный палец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ничего, на самом деле. Просто… все немного изменилось, когда ты ушла.

— Например, что?

— Не знаю. Все стали очень молчаливы; папа почти не выходит из кабинета, а когда выходит, в его глазах появляется такое странное выражение, как- будто…

Она замолкает, и я хватаюсь за край мраморной стойки, ожидая, когда она продолжит.

— Как будто, что?

— Как будто он ходячий мертвец. — Ариана смотрит на что-то мимо камеры, слегка расширяя глаза в раздраженном жесте, который она делала с тех пор, как мы были детьми. — В любом случае… как проходит супружеская жизнь? Уже поняла, где ты находишься? Я знаю, что мама все еще одержима желанием найти тебя.

Чувствуя себя неловко из-за того, что последняя тема так быстро оборвалась, я решаю проигнорировать это и продолжить разговор, как он идёт; мои сестры не из тех людей, которые о чем-то молчат, и меньше всего о том, что может подвергнуть их опасности.

По крайней мере, это то, что я говорю себе, направляясь по коридору в библиотеку, прячась внутри, пока Кэл на очередной встрече.

За последние несколько недель мы определенно стали немного ближе — по крайней мере, физически. Этот мужчина — статуя, сделанная из камня, и каждый раз, когда он трахает меня, маленький кусочек откалывается. Но фрагменты настолько малы, что не кажется, что я действительно добиваюсь какого-то прогресса.

Он заведен крепче, чем рукоятка старых дедушкиных часов, и каждый раз, когда мы трахаемся, очевидно, что он пытается направить свое отчаяние прямо в действие.

Не то чтобы я не наслаждалась; мое тело постоянно болит в местах, о существовании которых я даже не подозревала, мой разум каждую ночь уносило приливной волной экстаза. Просто все это больше похоже на американские горки, и служащий тематического парка не отпускает меня.

И проблема в том, что я хочу, чтобы он открылся мне. С ночи моего нападения я отказалась от стремления сохранить свое влечение в секрете и вместо этого использую его при каждом удобном случае.

Иногда это происходит, когда он слоняется по своему кабинету, присаживаясь на край стола, пока просматривает контракты на недвижимость и иски о халатности — почему — то не его; вместо этого ему нравится быть в курсе важных событий, потрясающих медицинский мир, «на всякий случай» — и медленно раздвигает мои ноги, пока не увидит, что я предлагаю, и не бросает работу, чтобы вместо этого заняться мной.

Иногда я задаю ему миллион вопросов, начиная с незначительных, пока он не разозлится настолько, чтобы ответить на то, что я действительно хочу знать.

Например, о том, что он никогда не встречал своего отца, и что только после смерти матери он узнал, что у него есть братья и сестры.

Или как он вырос в бедности, и только помощь моего отца вытащила его из этого.

Как бы то ни было, я работаю над тем, чтобы растопить его ледяное сердце, и с каждым днем моя привязанность к нему возрастает в десять раз. Что не было бы проблемой, за исключением того, что это так резко контрастирует с тем, что я чувствовала в начале нашего союза, и это слишком хорошо согласуется с тем, что, по словам мамы, в конечном итоге произойдет.

— Ты научишься любить его, — сказала она, и хотя контекст — и муж — были совершенно другими, я не могу сдержать вспышку бунта, которая возникает, когда она оказывается права.

Конечно, я ничего из этого Ариане не рассказываю. Насколько ей известно, мои отношения с Кэлом реальны и глубоки, несмотря на то, что мои родители пытаются извергнуть против нас яд. Я уверяю ее, что они драматизируют каждый раз, когда она поднимает тот факт, что весь Бостон, похоже, думает, что меня похитили, и, поскольку она знает, как они относятся к повествованиям, она обычно соглашается и движется дальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И технически, меня похитили. В этом они не так уж сильно ошибаются.

Но у них тоже нет полной истории.

— Каждый раз, когда ты звонишь, мы только и делаем, что разговариваем обо мне, — говорю я, пытаясь перевести разговор в другое русло, чтобы мои тревожные мысли прекратились. — Я устала от самого себя. Что нового у тебя со Стеллой?