Геополитика постмодерна - Александр Дугин

Приложение 2

Однополярность и многополярность. Сколько полюсов нужно миру?

Участвуют:

Ф. Лукьянов — главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»,

А. Дугин — лидер Международного евразийского движения, руководитель Центра геополитических экспертиз;

А. Коновалов — президент Института стратегических оценок.

Ведущий: Тема сегодняшнего круглого стола — сколько полюсов нужно миру, — и мне бы хотелось, чтобы каждый из вас эту тему тезисно определил. Сколько полюсов нужно миру, ваше личное отношение к многополярности, о которой так много сейчас принято говорить?

Дугин: Я глубоко убежден, что справедливым миром был бы многополярный мир. Смысл многополярности — это не однополярность, это альтернатива тому однополярному миру, который выстраивается на сегодняшний день, а формат этой многополярности, на мой взгляд, вполне может обсуждаться. Как минимум я вижу три дополнительных к ныне доминирующему американскому полюсу — это европейский, евразийский и тихоокеанский. Вот такая четырехполярная, если угодно, многополярность мне представляется оптимальной.

Ведущий: А что вы подразумеваете под определением «справедливый»?

Дугин: На мой взгляд, такое многополярное устройство мира предполагает возможность различных цивилизационных вариантов будущего, в то время как однополярная глобализация предполагает единую универсальную модель будущего для всех остальных народов, государств и наций.

Лукьянов: В силу своей работы — я редактирую политический журнал, в который пишут политологи — у меня за последнее время сложилось стойкое неприятие терминов «многополярность» и «однополярность», потому что, на мой взгляд, от этого немножко уже тошнит. Все бросились рассуждать на эти темы, эта дискуссия интересная временами, но совершенно умозрительная и довольно бесплодная. А что касается того, какие полюса сейчас в мире существуют на самом деле, то это лишь два полюса. Первый — полюс успеха экономического, политического и в каком-то смысле цивилизационного, и второй — полюс провала, то есть это страны, о которых сейчас так много говорят, страны-неудачники, несостоявшиеся государства, которые просто катятся к чертовой матери. И выбор между этими двумя полюсами, если он, не дай Бог, перед нами встанет, по-моему, совершенно очевиден.

Ведущий: А как вы тогда классифицируете тот же самый Китай? Его в таком случае можно будет отнести к разным полюсам: нельзя же называть эту страну экономически несостоятельной и говорить, что это полюс неуспеха, но в то же время вряд ли Китай можно отнести к тому же полюсу, на котором сидят США с их глобальной политикой. У вас пока получается противоречие.

Лукьянов: Безусловно, если брать эти два полюса, то это не значит, что все страны между ними можно будет четко и однозначно распределить. Главное — направление движения. Китай однозначно движется в направлении успеха, потому что, несмотря на все проблемы, там идут разного рода реформы, динамическое развитие и тому подобное.

Коновалов: Я бы согласился с господином Лукьяновым относительно того, что многополярность и однополярность уже немножко приелись как термины. Но тем не менее дискуссия не схоластическая. Я глубочайшим образом убежден, что, во первых, мир не однополярен и не может быть таковым, а во вторых, мир вокруг нас не многополярен и не будет многополярным настолько, насколько нам бы это было нужно — необходимо считаться с реальностью. Это крайне опасная концепция, и прежде всего для России. Потому что многополярная система с динамически меняющимися полюсами нестабилизируема. За всю историю человечества его многополярные периоды обязательно заканчивались мировыми войнами. А в нынешних условиях мировая война — неприемлемый способ разрешения ситуации. На самом деле, к счастью, мы являемся свидетелями формирования новой биполярности, где на одном полюсе начинают группироваться государства, которые признают международное право, признают некоторые цивилизационные нормы и ценности в поведении внутри страны и в отношениях с другими государствами. И на другом полюсе формируются как страны, так и, что еще очень важно, негосударственные действующие лица, которые сейчас играют все более возрастающую роль в мировой политике. Назовем это «полюсом мирового зла». Хотя я понимаю всю условность этого наименования. И перед Россией стоит выбор: с кем мы — с Западной Европой против США или с Китаем против западного мира. Все это достаточно глупые вещи, это борьба между государствами внутри одного полюса, когда мы ослабляем себя перед лицом очень серьезной мировой опасности. И нам надо понять, что истории было угодно улыбнуться и посадить в одну лодку бывших соперников по холодной войне и предложить альтернативу — либо вы будете продолжать друг друга веслами по голове лупить и топить по одиночке, либо научитесь грести вместе в одну сторону.

Дугин: На самом деле позиция моих коллег соответствует позиции богатого Севера, того единственного полюса, который хочет представить себя безальтернативным, хочет отождествить свой экономический, исторический успех с некоей не только экономико-технологической победой, но и с цивилизационной ценностной победой, и диктует это всем в качестве универсального рецепта. Эта позиция, которую мои коллеги излагают, вполне понятна, известна, доминирует на Западе и навязывается всему миру. Но здесь был поднят вопрос о поиске исторического пути. Россия на всем протяжении своей истории позиционировала себя как некую иную версию, нежели Западная Европа, а сегодня и США. Наша национальная идея, наше, в конечном итоге, мессианство шло к иному историческому идеалу, заимствуя технологические вещи или какие-то другие, но в постоянном диалектическом обмене: Запад—Восток. И эта диалектика глубинная. Россия всегда была Евразией, то есть связующей между западным и восточным элементом. Я абсолютно не согласен с тем, что на втором полюсе только какие-то провальные страны. Это другие ценностные системы, это традиционные общества, которые остались на современной карте. И элементы этого традиционного общества сохраняются не только в России, но они сохраняются и в Китае, и в Японии, и в Азии, в арабском мире и даже в самой Европе. Поэтому однополярность — это, наоборот, универсализация и нивелировка всех тех различий, которые существуют в мире и ведут, в итоге, к уничтожению народов. Однополярность несет в себе геноцид культур, и против этого ценностного вызова мы должны именно в многополярном, в двуполярном мире противостоять.

Коновалов: Мне кажется, что здесь происходит подмена понятий, когда уважаемый господин Дугин говорит о том, что происходит убийство культур, цивилизаций при смещении к однополярности… Здесь была упомянута Япония как общество очень традиционное и своеобразное, но ничем же не убитое, хотя оно явно сегодня принадлежит к тому полюсу успеха, о котором говорит господин Лукьянов. Не надо забывать о том, что никто не предлагает нам отказаться ни от своей культурной идентичности, ни от своих двух корней — Европы и Азии, — на которых будет базироваться самостоятельная цивилизация. Никто не подразумевает однополярный мир как мир, где все должно быть по-американски. Это было бы просто глупо и примитивно. Но нам надо не забывать, что это не полюса на самом деле, это центры роста, центры развития. Это совсем другое дело, можно говорить о мирной полицентричности, но ни в коем случае не о многополярности. Потому что полюса противостоят друг другу и борются друг с другом. До сих пор в истории все полярные системы разрешались мировыми войнами. Если посмотреть, где именно сегодня формируется то, что мы считаем полюсами, то окажется, что это происходит либо по границам России, либо в непосредственной близости к ним. А всякий полюс имеет свое поле политической гравитации — поле притяжения. Россия с неустоявшимися государственностью и идентичностью, с поисками самой себя… Если эти полюса развиваются быстрее и динамичнее, чем Россия, или по крайней мере политически эти процессы более пассионарны — как в случае с исламским югом — и если их силовое поле накладывается на Россию, то в строгом соответствии с законами Ньютона и политической логикой Россию обязательно «порвет» между этими полюсами, и она не сможет удержаться как единое государство. Есть угроза глобальной экспансии некоей радикальной идеологии. Это общая угроза.

Ведущий: Не кажется ли вам, что через 10–12 лет будет два полюса, США и Китай. Причем Китай поглотит Россию к Востоку, от Урала до Аляски?

Лукьянов: Это распространенная точка зрения, темпы развития Китая заставляют задуматься именно об этом. Мне кажется, что 10–12 лет срок слишком оптимистичный… Мне кажется, что говорить о том, что Китай поглотит Россию, преждевременно. В многотысячелетней китайской истории примеров могущественной внешней экспансии, по-моему, не было. Существует некоторое преувеличение масштабов этой китайской угрозы, во-первых, и во-вторых, в таком случае Китай начал захват не с России, потому что, как известно, и в США, и в Канаде большие, постоянное растущие китайские диаспоры, и пока это не вызывает там серьезных проблем.