Игра без козырей - Дик Фрэнсис

— Да уж, ничего не скажешь, — согласился я. — А какая у него настоящая фамилия?

— Поттер, Уилбур Поттер, — сказал Джордж. — Тебе бы в голову не пришло, но по профессии он геолог и работал в строительной фирме. Проводил изыскания на территориях, отведенных для застройки, постоянно разъезжал. Оценка характера: хитрый, напористый, хороший оратор. Всегда имел больше денег, чем получал жалованья, одновременно прокручивал несколько сделок, любил придавить противника авторитетом, но ничего подсудного. Нападение на отца девушки — его первое и единственное столкновение с законом. Тогда ему было тридцать четыре.

— Скверная история, — вздохнул я.

— Очень, — согласился Джордж.

— Но между сексуальным насилием и мошеннической скупкой акций нет никакой связи, — пожаловался я.

— С таким же успехом ты можешь утверждать, что если у человека чирей, то он уже не заболеет раком. Иногда серьезное отклонение в организме выражается в разных проявлениях.

— Поверю тебе на слово.

В отделе розыска пропавших лиц Сэмми сделал даже больше, чем Джордж: он фактически нашел Смита.

Сегодня утром позвонили из «Интерсоут кемикл», — сообщил он. — Смит нашел место водителя в Бирмингеме и обратился к ним за рекомендацией. К концу дня у нас будет его адрес.

— Прекрасно, — сказал я.

Спустившись в отдел скачек, я придвинул к себе телефон Долли и позвонил в «Чаринг, Стрит и Кинг».

— Говорит секретарь мистера Болта, — ответил спокойный голос.

— Мистер Болт у себя? — спросил я.

— К сожалению, его нет... Будьте добры, скажите, кто говорит?

— Вы уже обнаружили, что у вас моя папка?

— Ох, — засмеялась она. — Да, я унесла ее с собой. Простите.

— Она сейчас с вами?

— Нет, я не взяла ее на работу, потому что решила не рисковать. Вдруг мистер Болт ее увидит, а там на обложке напечатано «Агентство Ханта Рэднора» и красная наклейка: «Дело из архива. Взято Сидом Холли».

— Да, это была бы катастрофа, — согласился я.

— Поэтому я оставила папку дома. Она вам нужна срочно?

— Нет. Главное, чтобы она была в безопасности. Как вы посмотрите, если я приеду забрать ее послезавтра, утром в воскресенье? Мы могли бы куда-нибудь поехать и вместе позавтракать.

Наступила пауза. Потом она твердо сказала:

— Да, пожалуйста. Конечно, приезжайте.

— Письма акционерам уже ушли? — спросил я.

— Да, они отправлены вчера.

— До воскресенья, мисс Мартин.

Я пододвинул телефон к Долли и перехватил ее насмешливый взгляд. Я снова сидел на уголке ее стола. В мое отсутствие пришла девушка из машинного бюро и забрала мой стул.

— Насколько я понимаю, мышка опять съела сыр и убежала, — проговорила Долли.

— Ничего себе мышка...

В этот момент вошел Чико. Половина лица у него серо-синяя — сплошной кровоподтек, ссадина на разбитой брови покраснела и набухла.

— Вас же было двое, — с негодованием сказала Долли, — а он расправился с обоими, как с малолетками!

Чико воспринял критику гораздо лучше, чем если бы она с материнской заботой начала охать над его синяками.

— Это выглядело так, будто два лилипута пытались привязать Гулливера к колышкам, — добродушно отшутился он.

— Но Давид в одиночку победил Голиафа, — возразила Долли.

Чико скорчил гримасу, а я засмеялся.

— А как у нас сегодня урчит в животе? — иронически спросил у меня Чико.

— Лучше, чем ты выглядишь.

— О господи, — рассердилась Долли. — Забери его куда-нибудь. Уведи его отсюда. Я больше этого не вынесу.

Спустившись на первый этаж, я расположился в мягком темно-бордовом кресле в кабинете-гостиной Рэднора, и он рассказал, что в рапортах патрульных из Сибери нет ничего тревожного.

— Только что звонил Файзон. Все нормально для первого дня соревнований. Скоро начнет приезжать публика. Он и Том вместе с капитаном Оксоном обошли весь ипподром и не заметили ничего необычного.

Однако там могло быть что-то необычное, чего они могли не заметить. Тревога не оставляла меня.

— Я хотел бы заночевать в Сибери, если там найдется комната, — сказал я.

— В таком случае звони мне в течение всего вечера домой, — заявил Рэднор.

— Хорошо. Если вы закончили работу с фотографиями, нельзя ли мне их забрать? — спросил я. — Мне хотелось бы сверить инициалы служащих ипподрома со списком инициалов на фотографии.

— Прости, Сид, но у меня их нет.

— Они наверху?...

— Их вообще здесь нет. Их взял лорд Хегборн.

— Но зачем? — Я встревоженно выпрямился.

— Он приезжал сюда вчера во второй половине дня. Должен сказать, что он уже почти полностью на нашей стороне. Я даже не услышал от него обычных жалоб на дороговизну наших услуг, что уже хороший симптом. Короче говоря, он хотел увидеть доказательства, о которых ты ему рассказывал и которые позволяют утверждать, что акции скупает Крей — фотографии отчета о движении акций. Он знал, что есть такой отчет. Лорд Хегборн сказал, что об этом отчете сообщил ему ты.

— Да, я говорил ему.

— Он хотел их посмотреть. Вполне разумное желание, и я решил не оставлять его в неведении. Я показал ему фотографии. Он очень учтиво спросил, нельзя ли ему взять их с собой и показать стюардам в Сибери. По-моему, у них сегодня собрание. Он считает, что если они увидят, какой процент акций Крей сосредоточил в своих руках, это подтолкнет их к более решительным действиям.

— А другие фотографии? Те, что лежали в конверте?

— Он взял их все. Они лежали вперемешку, а он спешил. Лорд Хегборн сказал, что сам рассортирует их позже.

— Он повез их в Сибери? — с ужасом спросил я.

— Да, на собрание стюардов, которое должно состояться сегодня утром. — Рэднор посмотрел на часы. — Сейчас, полагаю, собрание уже началось. Если ты поедешь туда, то сможешь попросить лорда Хегборна вернуть снимки. К тому времени они уже будут ему не нужны.

— Лучше бы вы не позволяли ему уносить их отсюда! — вздохнул я.

— Это не принесет вреда. Даже если он потеряет их, у нас есть негативы, и тебе завтра же напечатают фотографии листа с инициалами.

Рэднор не знал, что негативов тоже нет в агентстве, они лежат в папке с делом Бринтона, которая по ошибке очутилась в Финчли. Но я не стал признаваться в своей оплошности.

— Ладно. Наверно, это не имеет значения, — сказал я, хотя совсем так не думал. — Возьму их у лорда Хегборна в Сибери.

Я отправился домой и сложил в сумку веши, которые мне понадобятся ночью на ипподроме. Яркое солнце било в окна, и светлая с сине-зеленой обивкой мебель создавала в комнате уютную атмосферу. Я два года прожил здесь и только недавно начал чувствовать, что это мой дом. Дом без Дженни. Счастье без Дженни. Оказывается, и то, и другое возможно. После того как она ушла, я только сейчас начал приходить в себя.

Солнце ярко сияло и в Сибери, но зрителей собралось немного. Низкий уровень скачек был настолько очевиден, что вызывал только жалость. Худосочные четвероногие, спотыкаясь и пошатываясь, в конце концов все же добирались до финиша. Я с печалью подумал, что со своим неискушенным умом пытаюсь переиграть лорда Хегборна, капитана Оксона, стюардов Сибери, Крея, Болта, Фреда, Лео, и кто знает, сколько их там еще.

За весь день не случилось ни одного происшествия. Лошади беззаботно скакали, точнее, переползали через коричневое торфяное покрытие полосы, поврежденной серной кислотой, и, когда они преодолевали заборы в пальнем от трибун конце скаковой дорожки, огромные солнечные зайчики не били им в глаза.

Прекрасная погода привела зрителей в хорошее настроение, и чувство прежнего оживления, всегда царившего в Сибери, временно вернулось на ипподром. Многие, замечая обветшалый вид трибун, говорили, что пора уже привести такое приятное для соревнований место в порядок. Если люди и вправду так думают, вздохнул я, возможно, возрождение Сибери не так уж несбыточно.

Старший стюард внимательно выслушал меня, когда я по совету Занны Мартин предложил провести подписку среди зрителей, чтобы каждый по желанию сделал взнос на возрождение ипподрома. Он недоверчиво смотрел на меня, но сказал, что обсудит с коллегами, как это устроить.

Несмотря на эти маленькие успехи, у меня не переставали бегать по спине мурашки. У лорда Хегборна фотографий не оказалось.

— Их просто куда-то переложили, Сид, — мягко успокаивал он меня. — Не устраивайте такой переполох из-за пустяка. Фотографии найдутся.

Он рассказал, что положил их на стол, за которым проходило собрание стюардов. Когда деловая часть закончилась, он встал и, беседуя с одним из коллег, отошел к дверям. Потом вернулся, но пакета на месте уже не было: стол готовили для ленча, выбросили окурки из пепельниц, постелили белую скатерть.

— Что решило собрание? — спросил я.

Он долго мялся, но в конце концов признался, что вопрос отложили на неделю-две, в спешке никто не видел необходимости. Акции переходят из рук в руки медленно, очень медленно. Но все же стюарды согласились, что Ханту Рэднору стоит продолжить расследование.