Зимний излом. Том 1. Из глубин - Вера Камша

Лакей Приддов проволок свою корзину мимо Дика, то ли не разглядев его сквозь топорщившиеся цветы, то ли не пожелав разглядеть. Связываться со слугой не хотелось, и Ричард побрел от картины к картине, изображая, что полностью поглощен алатскими забавами. То ли на юге зверье было крупней, чем в Надоре, то ли художник перестарался, но оскалившиеся черные и бурые чудища не уступали размерами лошадям, на которых они вопреки здравому смыслу бросались. От нечего делать юноша принялся считать гончих и обнаружил одну лишнюю ногу, втиснувшуюся между еловым пнем и здоровенным охотником в распахнутой на груди шубе. Юноша хмыкнул над просчетом давным-давно умершего мазилы. Пятая собачья лапа была забавным казусом, а вот его собственные ноги дошли до предела. Топтаться на одном месте трудней, чем идти, особенно когда на тебе парадная обувь. Ничего не скажешь, выглядит она красиво, но высокие изогнутые каблуки превращают черные с золотом сапоги в орудие пытки.

Из апартаментов Катари вышла толстая дура в сборчатом платье, приняла корзину, глупо хихикнула и исчезла. Спрут тоже уполз, останавливать его Ричард не стал – нельзя опускаться до расспросов, как бы ни хотелось узнать, кто эта толстуха и почему вышла именно она.

Юноша мужественно добрался до конца галереи, за скрещенными алебардами Полуденных гимнетов виднелись лестничная площадка и уголок Голубиной гостиной с диванами, креслами и придворными. Еще нарвешься на кого-нибудь, от кого не отцепиться, и вообще, он слишком долго ждал, чтобы уйти. Хорош Повелитель Скал, не может часок постоять! Ричард Окделл решительно направился к окну, выходящему в один из «висячих» садиков, разбитых прямо на крышах.

Золото витражей не могло скрыть низких серых туч, растрепанной сухой травы, пустых ящиков. Летом тут, без сомнения, было прелестно, но сейчас южные растения и клетки с птицами вынесли, фонтанчики иссякли, и только статуям осень была нипочем. Обнаженные юноши и девушки явно не желали спасать свою душу, изнуряя плоть. Интересно, потребует новый кардинал убрать «гальтарскую бесовщину» или закроет на нее глаза? Хорошо, что Левий из ордена Милосердия, он наверняка знал Оноре.

Только б Его Высокопреосвященство не разделил судьбу епископа, ведь на дорогах полно предателей и просто грабителей. Джеймс выехал навстречу кардиналу, но не слишком ли поздно? Нужно было сделать это самому еще неделю назад. В дороге люди сходятся быстро, он бы рассказал Левию о Катарине Ариго, а так Его Высокопреосвященство утонет в политике и коронационных торжествах, до него не доберешься.

– На красоток любуешься?

От неожиданности Дикон вздрогнул. Так всегда бывает, когда ждешь слишком сильно.

– Ваше Величество!

Альдо казался довольным, а Робер откровенно расстроенным. Что-то случилось? Альдо сжал плечо Окделла.

– Ты был прав, Дикон, Катарина Оллар – удивительная женщина. Будь она хоть на четверть столь же красива, как благородна, я б не устоял.

Да что он понимает в красоте?! Ракан – умница, благороднейший человек, истинный вождь, но в женщинах не разбирается. Ему подавай смазливых алаток и алые розы, разве он оценит прелесть фиалки или гиацинта?!

– Я могу навестить Ка... мою сестру? Я хочу взять ее к себе.

– Почему бы и нет? – Альдо как-то поскучнел. – Мы твою сестрицу не видели, но Катарина знает, что я не намерен лишать ее общества девицы Окделл.

– Можно я пройду к... к сестре прямо сейчас?

– Дикон, – сюзерен нарочито вздохнул, – ты – Повелитель Скал и опекун всех женщин своего рода. Тебе не нужно никакого разрешения, чтоб забрать Айрис.

Слава Создателю и Катари, сахарный красотун и его хмурый приятель убрались к кошкам. И неважно, с чего Катари взбрело в голову грохнуться в обморок, главное, она свалилась вовремя. Луиза поправила подушку, на которую опиралась позеленевшая королева, и доложила:

– Герцог Придд прислал хризантемы.

– Пусть госпожа Одетта поблагодарит герцога, – проблеяла Катарина и судорожно сглотнула. Подозрение, что обморок был самым что ни на есть настоящим, усилилось. Вот так и бывает – врешь, врешь да и наведешь на себя порчу! Болезни липнут к притворщикам, как мухи к дохлятине, простолюдинки это знают, а дворянки корчат из себя страдалиц, пока не доиграются.

– Ваше Величество, – Луиза почитала за благо наедине величать Катарину прежним титулом, – Альдо Ракан весьма учтив, он разрешит пригласить лекаря.

– Нет! – прошептала Катари, но шепот весьма походил на крик. – я... Я им не верю!

Может, она и права. Жалует Альдо, не пожалует какой-нибудь генерал или посол. И вообще Леворукий знает, чего доктора суют в свои тинктуры! Уж если в святую воду яд подсыпали, лекарство тем более отравят и не чихнут, а Катарина Ариго нужна Луизе живой. Пока хитрохвостая кошка при сливках и подушках, они с девочками в безопасности. Госпожа Арамона укоризненно покачала головой.

– Как угодно моей королеве, но плоды кошачьей розы я вам заварю. Сама.

– Спасибо, – улыбнулось бывшее величество, – кошачья роза – то, что нужно... И еще крупноцвет...

А рвотное-то зачем? Неужели и вправду травят, но чем? Все едят и пьют одно и то же, да и отравителей вокруг не видать. Не Одетта же!

– Хорошо, Ваше Величество.

– Мы будем пить его все вместе...

Или рехнулась, или что-то подозревает, а чутье у ведьмы лисье. Что ж, от крупноцвета еще никто не сдох, а зеленую морду она как-нибудь переживет. Да и Селине сейчас красота не нужна, не те времена.

– Как прикажет Ваше Величество.

– Милая Луиза, – Катарина укоризненно покачала головой, – как я могу приказывать? Я прошу...

Просит она... Мать тоже «просила», особенно при господине графе, но попробовал бы кто-то не сорваться по просьбе госпожи Аглаи с места, он жалел бы об этом месяц! Талигу повезло, что девица Кредон не вышла замуж за короля, хотя будь маменька помоложе, лучшей пары Ракану не найти.

Госпожа Арамона со злостью отпихнула кресло, на котором только что сидел мальчик-розанчик, и принялась за цветы. Когда в спальню ввалилась Одетта, капитанша держала в руках жбан с хризантемами, вполне годящийся для убийства.

– В приемной герцог Окделл, – глазки будущей бабушки вращались, словно у влюбленного рака. – С разрешения Его Величества.

– Милая Одетта, – Катарина завозилась среди своих подушек и вновь схватилась рукой за горло, – милая Одетта... Я нездорова, попросите герцога прийти завтра.

Толстуха вышла. Катарина откинулась назад и прикрыла глаза. Луиза расценила это как желание остаться одной и выскочила из комнаты. Любопытство сгубило кучу баб и кошек, не говоря о мужиках, но, пока не наступит конец света, носы в замочных скважинах не иссякнут.