Доверься, он твой - Вера Копейко

— Не просто уверен, он хорошо проверен. — Краткость ответов всегда импонировала Ксении.

— Сведи ненавязчиво. Если не сойдутся, ищи новый вариант.

— Как скажешь, командир. — Он усмехнулся. — Но они подойдут друг другу еще лучше, чем мы с тобой.

— Что ты имеешь в виду?

— Не только в постели, но и вне ее, — ответил он.

Она засмеялась.

— Мы с тобой подходим и в деле тоже, я надеюсь, — предупредила она его.

— Не сомневайся, Ксюр. — Он назвал ее старым студенческим именем. Тогда охотно болтали о сюрреализме, а Ксения Улановская больше всех. Она и вела себя как "полный сюр".

— Надо же, помнишь, — заметила она. — Начинаем. Но чтобы полный реализм, без сюра.

— Ничего сверхреалистического, — пообещал он. — Молодые люди встретятся, понравятся друг другу. Обещаю.

Ксения улыбнулась. После этого она внимательно всматривалась в Катерину. Она уже знала от Вечного Друга, что Катерина с Вадимом встретились и не разошлись. Она заметила какую-то мягкость в дочери, улыбчивость вместо прежней суровости.

— Подвигается дело? — спросила мать, когда в прошлый раз вышли гулять в поле. Оно цвело, ромашки и колокольчики — хоть на картину Пластова и его современников.

— Да, — сказала она.

— Я вижу в тебе что-то новое, какую-то плавность, — заметила мать.

Катерина улыбнулась:

— Плавность? Но не все же время бежать без оглядки. Да, результаты есть. Хотя бы на тебя посмотреть. Я вижу, тебе лучше.

— И всем, кто тебе обязан, Катерина. Всем лучше. Я вижу твое будущее. — Мать сощурилась. — Каким видела его всегда.

— Всегда? Что же ты видела всегда?

— О-о, успех! Тебя ждет неслыханный, блестящий успех, Катерина. Ради такого успеха и пострадать не грешно, — добавила она.

— Ты о чем? Кто должен страдать?

— Да и ты тоже, — уклончиво ответила Ксения Демьяновна. — Знаешь, я была рада, что ты выбрала химию. Хорошо, что поменяла профиль: лекарственные препараты не чета всякой парфюмерии. — Она скривилась.

— Мама, если бы не твоя болезнь, я бы никогда не вошла в эту сферу.

Мать кивнула:

— Все сошлось так, как надо. Я рада. — Она усмехнулась. Потом быстро переменила тему: — Видишь, среди какой красоты я живу? Цветы, воздух, свобода от всего и никаких забот.

Катерина искоса посмотрела на мать:

— Но болезнь, мама?

— Я ее не чувствую. — Она пожала плечами. — Когда провал, то это уже не я. А после провала — ясность мысли ну просто, просто хрустальная. — Она снова засмеялась.

Она хотела спросить Катерину о личной жизни, но не решилась. Она ничего не знает и не должна знать. Кроме главного: они понравились друг другу. Вечный Друг сообщил.

Катерина уехала в приподнятом настроении, это ясно. Прежде, когда Вадима не было в ее жизни, печаль в глазах стояла такая густая, что Ксения Демьяновна готова была предложить ей закапать хотя бы то лекарство, которое она капала себе — от сухости глаз.

— Не волнуйся обо мне, Катерина. Со мной будет все в порядке.

Теперь пора переходить ко второму этапу.

Она вдохнула густой кисло-сладкий аромат цветов калины, посмотрела на дисплей мобильного телефона. Ранний час, но придется Вечного Друга разбудить. Она не может рисковать: сейчас она в порядке, а кто знает, что будет дальше.

Ксения Демьяновна занесла палец над первой цифрой и вздрогнула. Телефон зазвонил.

— Ты медлишь, — услышала она ясный голос Вечного Друга. — Что-то случилось?

— Нет. — Она улыбнулась. — Я готовилась…

— С каких пор ты к чему-то готовишься? Спонтанность — твоя стихия. Пора начинать второй этап, тебе не кажется?

— Ты считаешь, с первым будет все в порядке? Ты уверен?

— Абсолютно. Наш избранник тоже торопится, он готовится к долгой экспедиции. Он хочет, чтобы его дома ждала жена, понимаешь? Это очень важно для психологического состояния мужчины, для его успеха, черт побери! Ты никогда этого не хотела понять.

Она улыбнулась:

— Мужчины очень, знаешь ли, разные…

— Ты считаешь, мне это никогда не было нужно?

— При том количестве жен, которое у тебя было? Интересно, какую из них ты хотел бы увидеть, вернувшись, мой дорогой Колумб?

— Только одну. — Голос Вечного Друга стал низким, бархатным.

— Ага, потому что она не… Но мы не о том, Вечный Друг. Меня волнует дочь.

— Понимаю.

— И еще — я знаю, что ты придумал, но не опасно ли для больных?

— Нисколько. Они слегка развеются. — Он засмеялся. — Все будет подготовлено в лучшем виде. Твоя Катерина увидит тако-ого Вадима! Ух!

— У него есть веер, как у меня?

— А как же?

— Прощаемся, — сказала она.

— Нет, погоди. Теперь ты должна озаботиться еще кое-чем. Нашей общей темой. Ты понимаешь, о чем я?

— Еще бы нет, — хмыкнула Ксения.

— У меня есть один план…

— Только один? Неужели? — насмешливо бросила она.

— Это у тебя два, но, между прочим, я выполняю оба.

— Но созрели они у меня, — заспорила Ксения.

— Ты помнишь, как я учил тебя играть в подкидного дурака?

— И что?

— Чтобы победить, надо выманить козырного туза.

— Понимаю. Я выманила тебя, поэтому выиграю две партии. Ты скромен, как обычно.

— Разрешаю использовать в новой статье о тонкостях многокровной натуры. В общем, я напомнил тебе о нашей общей проблеме. Думай.

— Хорошо, — согласилась она. — Буду. А теперь пока.

Ксения Демьяновна опустила аппарат в карман халата. За ним, как хвостик, нырнул веер. Вечный Друг хитрый — даже через него поселился в ее жизни.

Она встала, уже слышались голоса в доме. Обитатели просыпались, доктор Верхотин приедет к обеду, он в городе. Сейчас она примет Катеринин порошок, запьет его водой из пластиковой бутылочки. Это вода из местного родника. Кто-то из Москвы, говорил доктор Верхотин, уже интересовался, не хочет ли он запустить линию для разлива этой воды. Профилактической, от болезни Альцгеймера.

Она отправила в рот порошок, вынула из кармана двухсотграммовую пластиковую бутылочку, глотнула. Мысленно проводила внутрь то и другое. Горько во рту. Она поморщилась и глотнула еще. Она спрашивала Катерину, как она додумалась, из чего составить препарат.

— Это вышло с подачи Ольги Петровны.

Ксения Демьяновна усмехнулась. Сама не зная почему, но она ревновала дочь к этой женщине. А когда переселилась сюда по совету Ольги Петровны, то в первое время, пока не привыкла к себе новой и к новому месту, была в ярости. Ну конечно, эта женщина решила устранить ее, чтобы еще больше сблизиться с Катериной!

Позднее доктор Верхотин, с которым она была так же откровенна, как прихожанин со своим духовником, объяснил, что на той стадии болезни, которая у нее была, непременно возникнет враг, на него больной направляет гнев. А на самом деле это гнев против болезни.