В прицеле — танки - Александр Бессараб

Захватив парк Сименсштадт, части дивизии устремились влево, на Плетцензее, и на юг, к реке Шпрее. Саперы, работая всю ночь под огнем противника, закончили восстановление разрушенного и наведение нового понтонного мостов. К десяти часам утра по этим переправам на южную сторону канала двинулись дивизионная и поддерживающая артиллерия и часть легких танков. Самоходные установки ИСУ-152 переправились по понтонным мостам 2-й танковой армии на участке 594-го стрелкового полка.

Тогда же утром 25 апреля стало известно, что в полосе наступления корпуса лежит Королевская площадь с имперскими канцеляриями различных министерств и рейхстагом. Эта весть молнией облетела нашу дивизию. Бои шли на подступах к Шпрее. До реки рукой подать. Но зато сколько серьезных препятствий: водная преграда, так называемая гавань, железнодорожное полотно, большой массив промышленных предприятий и жилых кварталов.

Противник упорно сопротивлялся. Используя преимущества обороны, он наносил нашим частям большой урон в технике и живой силе. И все же часам к одиннадцати утра стрелковые полки и артиллерия прямой наводкой очистили жилой район Плетцензее, захватили стадион «Олимпия» и вышли на северный и северо-западный берег гавани. По существу, она представляла собой второй канал, западный конец которого обрывался у железнодорожного моста, примерно в трехстах метрах от колена реки Шпрее.

В штурмовых группах стрелковых батальонов кроме полковых пушек на прямой наводке действовали гаубичный и пушечные дивизионы 780-го артполка, 420-го ОИПТАД и несколько батарей приданной артиллерии.

Вечером нежданно-негаданно ко мне в подвал ввалился Андрей Яковец — мой однокашник по артучилищу. Теперь он уже был подполковником.

— Саша, привет, дорогой! Говорил я тебе в Померании, что встретимся в Берлине!

Мы обнялись. Андрей прибыл к нам со своими 152-миллиметровыми пушками-гаубицами. Пребыл он в нашей дивизии до 1 мая, подчиняясь непосредственно полковнику Курашову. И все это время мы были вместе. После войны несколько раз встречались с ним в Москве, живо вспоминали былое, горячо обсуждали настоящее...

К середине дня около двух батальонов противника, поддерживаемых самоходными орудиями «фердинанд», контратаковали правый фланг стрелкового полка Ковязина. На этом участке оказались батарея Глущенко (мы как раз находились в ней вместе с начальником политотдела 79-го стрелкового корпуса полковником И. С. Крыловым) и взвод пушек лейтенанта Фоминых из артполка.

Контратака гитлеровцев была в какой-то степени внезапной. Их самоходки открыли огонь вдоль улиц, которые мы пересекали. Немецкие артиллеристы били по стенам домов, обсыпая нас тысячами мелких кирпичных осколков и известковой пылью. Падали каменные глыбы, целые балконы с металлической арматурой, листы железа, бревна, фырчали раскаленные осколки, зло повизгивала пули.

Но с каким спокойствием и мужеством держались наши артиллеристы в этом кромешном аду! Разворачивая пушки и укрываясь под арками домов, расчеты тут же открывали ответный огонь по «фердинандам».

В начале контратаки немцам удалось зажечь две машины с боеприпасами, принадлежавшие первой батарее. Они горели посреди улицы, и черный дым в какой-то мере помогал нам маскировать установку пушек на новые позиции. Командир взвода младший лейтенант Григорий Еременко бросился к одной из машин, стащил ящик со снарядами, кинул его на дорогу. На помощь своему командиру поспешили артиллеристы, а также несколько пехотинцев. Под прикрытием огня они спасли все снаряды, но машины сберечь не удалось.

Полковник Крылов был восхищен мужеством артиллеристов нашего дивизиона и тут же приказал представить отличившихся к награде.

Бой продолжался около двух часов. На помощь к нам подоспели танки. Спустя несколько минут на улицах загорелась немецкая техника — «фердинанды» и тягачи.

Орудийный расчет красноармейца Вараксина из 780-го артполка подбил две вражеские самоходки и уничтожил свыше пятидесяти гитлеровцев. Не отстали и расчеты глущенковской батареи. Пушки старших сержантов Ивана Кислицына, Федора Шестакова и Федора Винокурова остановили неприятельские самоходки. Часть из них была повреждена, другая захвачена в качестве трофеев, остальные машины повернули вспять. Стрелковые подразделения окружили и принудили к капитуляции около ста сорока фашистских автоматчиков.

Свои потери в боевых машинах-тягачах мы тут же восполнили за счет трофеев. Дивизион двинулся вперед. Специально выделенные группы автоматчиков, в числе их были и наши петеэровцы, прочесали прилегающие кварталы и взяли в плен еще около сотни гитлеровских солдат.

В ночь на 26 апреля полк Ковязина обошел гавань справа и утром того же дня завязал бой на подступах к железнодорожному мосту через реку Шпрее. Воспользовавшись успехом соседа, Чекулаев тоже снял свой полк с северной набережной гавани и, обойдя ее, нанес удар вдоль южного берега, очистив жилой массив между гаванью и железнодорожным полотном.

К двенадцати часам разгорелся бой за железнодорожный мост через Шпрее. Дивизион действовал в боевых порядках 597-го стрелкового полка, батальоны которого три раза подряд безуспешно атаковали гитлеровцев. Мне пришлось снять батареи Шевкунова и Кандыбина с позиций в гавани и бросить их на помощь штурмовавшим мост. Несмотря на это, продвижение полка затормозилось. Тогда мы с Иваном Дмитриевичем Ковязиным решили заслать в тыл и фланг гитлеровских подразделений боевой десант в составе двух батарей и стрелковых взводов. Под прикрытием огня артполков усиления десант двинулся на юг, чтобы захватить неподалеку от железной дороги большой перекресток улиц. Мост через Шпрее, за который продолжался ожесточенный бой, оставался далеко справа от нас.

Гитлеровцы, вероятно, не ожидали столь дерзкой вылазки средь белого дня и приняли всю колонну за свою отступающую часть. И не удивительно: многие орудия теперь тащили трофейные грузовики марки оппель-блиц.

Первой достигла перекрестка батарея Николая Шевкунова. Она тут же развернула пушки вдоль южной и восточной улиц. Стрелковый взвод сразу же взял обе улицы под наблюдение и выжидал, пока артиллеристы закрепятся и получат команду на открытие огня. Но первый заместитель начальника штаба ковязинского полка капитан Великанов (он руководил десантом) и Шевкунов решили произвести разведку улиц, уходивших от перекрестка на запад и север. Они пробрались к угловому зданию, стоявшему на противоположной стороне площади, и, не найдя ничего подозрительного, стали прикидывать, где лучше разместить пушки кандыбинской батареи.