Сила безмолвия - Арнольд Минделл

На стадии V исходный код имеет нарушенную генетическую экспрессию, отмеченную значком Х: (ооХо). Разбитый шарик может быть связан с порождением признака, являющегося благоприятным или неблагоприятным с точки зрения выживания в общепринятой реальности.

На стадии V естественный отбор определяет, будет ли ген-мутант передаваться следующим поколениям.

(Надпись над рисунком в рамке: Стадии эволюции, включающие в себя мутацию. Надписи на рисунке: I. Вы; II. Ваше потомство; III. Следующее потомство; IV. Авария; V…? Будущее..?; Мутация)

Вследствие действия токсинов, радиации или неизвестных факторов, на стадии IV произошла авария с химическими, молекулярными, атомными или квантово-механическими последствиями. Это означает, что исходная последовательность генов заметно нарушена и приводит к появлению потомства, будущее которого — согласно современной биологической теории — определяется естественным отбором.

Как психология может влиять на генетику

Чтобы понять, как психология непосредственно, либо через казалось бы случайные мутации может влиять на нашу генетику, рассмотрим аналогии в структуре фантазий и экспрессии генов.

Психологические паттерны, которые выглядят унаследованными или, по крайней мере, «передавшимися» можно найти в детских сновидениях. Эти паттерны представляют собой повествования или «изложения», связанные друг с другом общей последовательностью, как бусы на нитке. Так или иначе, истории и сновидения образуют цепочки базовых образов, отражающих общечеловеческую феноменологию, которые Юнг называл «архетипами» или «архаическими образами»; их можно найти в мифах и сказках народов всего мира. Согласно Юнгу, архетипы являются наследуемыми характеристиками — так сказать, «семенами» образов или групп образов. Эти «изложения» (Юнг использовал немецкое слово erzaehlung (перечисление), которое происходит от слова «число») можно рассматривать как психологическую параллель или аналог экспрессии генов, которая также представляет собой упорядоченный «отчет» о цепочках (хромосомах) исчислимых унаследованных единиц генов.

Почти столетие назад Юнг указал, что типичные коллективные образы, наподобие «великой матери», «божественного ребенка», «правителя», и т. п., обнаруживаются у людей по всему миру. Он назвал эти образы «архетипами», имея в виду их сходство с такими биологическими шаблонами, как инстинкты. Когда последовательность этих образов присутствует в народном устном творчестве, ее называют легендой или сказкой. Когда такая последовательность проявляется у человека, ее называют сновидением.

Когда в ту или иную историю верят много людей, она превращается в легенду. Со временем, легенды утрачивают свой личный и местный характер и развиваются в коллективные мифы. Юнг полагал, что мифологические образы, присутствующие в сновидениях, представляют собой, так сказать, наследуемые феноменологические программы, происходящие из опыта наших предков.[104] Работа Юнга основывалась на его собственных исследованиях и на идеях Фрейда, который придерживался более биологической ориентации и рассуждал, в основном, с точки зрения личных «влечений», наподобие сексуального влечения или «инстинкта смерти».

Когда в 1960 гг. я изучал психологию в Институте Юнга в Цюрихе, одна из моих преподавателей дала мне копию чрезвычайно интересной (хотя, насколько мне известно, пока не опубликованной) работы Юнга — не отредактированной рукописи под названием “Kindertraeume”, или «Сновидения детства».[105] Основываясь на сновидениях, описанных в этой рукописи, Юнг указывает, что повторяющиеся детские сны предсказывают будущий род занятий отдельных сновидцев.

Мои исследования обобщают это открытие. Я обнаружил, что такие детские сны предсказывают не только будущий род занятий сновидцев, но и их будущие телесные переживания. Например, детский сон женщины о льве, скребущемся в оконный ставень, символизирует не только «львинообразную» силу, с которой она встретилась ребенком, и которую она узнает и будет развивать позднее в своей жизни, но также «скребущееся» или зудящее чувство, проявившееся в пожизненном хроническом заболевании кожи. Лев скребся в оконный ставень так же, как взрослый человек расчесывал то, что оказалось хроническим раздражением кожи.

Этот лев представляет собой «унаследованный» инстинктивный паттерн, психологический шаблон, связанный также с домом детства сновидца. Во всяком случае, символы в детских сновидениях (вроде льва или ставня) можно было бы рассматривать как «единицы», образующие цепь, последовательность, или «отчет». Сущности, или, как сказал бы Юнг, «архетипы», скрывающиеся за группами таких единиц (вроде льва, скребущегося в ставень) можно было бы считать психологическими «генами» И гены, и архетипы проявляются в сновидениях и поведении как группы символов и поведенческих шаблонов.

(Надписи на рисунке, слева направо: «Ген» истории; «Отчет» или изложение)

Такие детские сновидения, как этот сон о льве, представляют собой выражение личных мифов в стране грез — долговременные паттерны, происходящие от «психогенетических кодов». Более того, подобно генам, части этих паттернов чувствительны к повседневному уму, или могут трансформироваться в зависимости от воображения сновидца.

На основании многих сотен или тысяч рассказов о детских сновидениях, которые я слышал и от детей, и от взрослых (утверждавших, что они помнят свои детские сны), мне представляется, что такие изложения снов представляют собой собрание элементов, предсказывающих наша физическое и психологическое поведение. Это свойство делает их примерно аналогичными предсказаниям относительно наших тел, которые можно делать, зная нашу биологическую наследственность.[106]

Допуская наличие этой связи между нашими генами и сновидениями, мы можем предполагать, что ранние детские сны выражают фундаментальные паттерны, которые Юнг называл «архетипами», а я буду называть «генами сновидения». В биологической реальности экспрессия наших генов проявляется в виде единиц наследственности; в психологической реальности наши долговременные паттерны проявляются в форме символов в детских сновидениях.

Влияние сознания на сновидения и гены

Одна из главных задач психологии состоит в изменении взаимоотношения людей с их психологической наследственностью, с их «генами сновидения». Независимо от того, принадлежат ли они к школе Юнга, Фрейда, Адлера, к традиции гештальт-терапии или процессуально-ориентированной работы со сновидениями, психотерапевты взаимодействуют с персонажами сновидений и детскими воспоминаниями, используя их, следуя им, анализируя их или борясь с ним для создания согласованности между повседневным умом и человеческой душой в целом. Улучшение взаимосвязи с этими ранними фигурами изменяет ваш опыт жизни.

С процессуально-ориентированной точки зрения, именно здесь, когда дело касается преобразования генов — как биологического, так и психологического — заканчиваются параллели между психологией и медицинской биологией. В то время, как биология и медицина рассуждают с точки зрения благоприятных или неблагоприятных событий в общепринятой реальности, наподобие «здоровы» или «нездоровых сочетаний генов», процессуально-ориентированная психология говорит о событиях общепринятой реальности и процессах страны грез, включая потенциальные смысл и цель проблем и событий.

Иными словами, с точки зрения общепринятой реальности, определенное построени генов и сновидений может оцениваться как благоприятная или неблагоприятная мутация. Но в стране грез «болезнь» или «нарушение» могут рассматриваться как события, полные чрезвычайно глубокого смысла и нередко указывающие на переживания, которые обогащают жизнь.

Мне на ум приходит пример женщины с радиационным отравлением. Ее состояние было диагностировано как тяжелое с прогнозом летального исхода в течение нескольких месяцев. Однако ей приснилось, что она «освободилась из ужасной тюрьмы». Сон говорил ей, что она не «больна», а освобождается. После работы над этим сновидением, она решила освободиться от некоторых жизненных обстоятельств. Спустя двадцать пять лет после даты своей предполагаемой смерти, она рассказывала мне, что у нее все еще много телесных проблем, но она чувствует себя совершенно свободной. Было ли это везением?

Такого рода свидетельства создают у меня впечатление, что физическое будущее сновидцев, активно взаимодействующих с аспектами телесного опыта, принадлежащими стране грез, больше не является предсказуемым. Соприкосновение с глубочайшей частью вас, вашей пилот-волной, создает у вас в сновидении чувство несомненности пути (например, свободы). В общепринятой реальности все всегда будет менее определенным, хотя бы по причине природы квантовых волн: до наблюдения они существуют в сновидении везде и всегда в пространстве и времени, а после проявляются где-либо в общепринятой реальности вероятностным образом.