Тигр в камуфляже - Лев Пучков

И если Деду втемяшилось в голову, что именно его люди должны первыми выйти на след пресловутой секты, значит, нужно соответствовать…

Да, по поводу секты. Вот уже более года в Ложбинске происходят весьма странные явления. Люди пропадают. Которые насовсем, беззастенчиво списываются соответствующими органами в разряд «безвестно отсутствующих» — они никого шибко не интересуют, кроме родственников и близких. Но есть такие, которые после пропажи возвращаются в обычный круг общения — и ничем своего отсутствия объяснить не могут. Примерам несть числа. Пропал куда-то представитель Президента по региону — как в воду канул. Искали со всем усердием, объявили всероссийский розыск до истечения установленного времени — никаких следов. А спустя три недели этот самый представитель как ни в чем не бывало заявляется утречком в свой кабинет и на застывшие лица подчиненных делает круглые глаза. Три недели вычеркнуты из жизни, а он ничего не помнит.

Вчера, говорит, ушел с работы, а сегодня — вот он я. Какие три недели? Вы что — с ума все посходили? Жена с детьми дома про какие-то три недели со слезами на глазах талдычат, а тут вы теперь…

Не сказать, чтобы такие загадочные исчезновения косяком перли, однако периодически случались. И во всех эпизодах симптомы повторялись — никто ничего не помнил и поначалу считал окружающих сумасшедшими. Исчезновенцев обследовали врачи, но никаких отклонений не выявили, кроме разве что незначительных проявлений энцефалопатии, каковые случаются от перенапряжения у любого работника умственного труда. И поскольку вразумительных объяснений аномалии никто найти не сумел, взяли за основу две модные в последнее время версии: либо инопланетяне, либо какая-то зловредная секта. Правоохранительные органы, серьезно озабоченные данной проблемой, вариант с инопланетянами откинули как противоречащий здравому смыслу и остановились на секте, которая якобы для чего-то похищает людей, каким-то образом их использует в течение трех недель, затем отпускает. Как использует? Кто его знает. Проктолог смотрел — с анусами у потерпевших все в порядке. А зачем проктолог-то? А вот! К ужасу исчезновенцев, версия усугубилась весьма пакостной деталишкой. Секта, как утверждали слухи, была с явно выраженным педерастийным уклоном. Во всяком случае, среди временно пропадавших не было ни одной женщины. Ни одной! Только мужики. И, как правило, симпатичные — холеные, породистые, из верхних коридоров власти — там других и не держат. Значит, что? Вот то-то и оно! Попробуй после этого по телевидению выступи и прессе интервью дай! «…поведайте-ка телезрителям, что с вами происходило в течение тех трех недель, когда вы отсутствовали?! Где вы были? Что с вами делали?» Поди попробуй ответь!

Вот потому-то и занимала данная проблема умы всех, вместе взятых, правоохранительных органов, а вкупе с ними и агентство Старикова. Отыскать причину загадочных исчезновений хотели все — слишком высокие лавры были за это обещаны. Уже год по улицам города курсировали усиленные наряды милиции и дотошные патрули разнообразных общественных организаций. «Народные мстители», руководствуясь старым принципом «лучше сразу перестучать, чем потом достукивать», с утра до вечера грузили телефонные линии всех правоохранительных органов удивительно правдоподобными доносами о выявленных ими членах секты и пошаговой деятельности этих членов. Ловкие хлопцы с цепкими взглядами лазили где попало — обследовали подвалы, дачи, бойлерные, канализацию и другие неприличные места, куда хорошему человеку заходить незачем. А в случаях исчезновения особо важных персон вообще заваривалась невообразимая оперативно-розыскная вакханалия. Из столицы приезжали бригады для организации спецмероприятий, какие-то эксперты, ученые собаки в сопровождении всевозможных ясновидящих экстрасенсов-лозопроходимцев-рамковращателей и так далее и тому подобное.

Гипотетическая секта плевать хотела на все оперативно-следственные изыски. Время шло, никого не ловили, а ребята из верхних эшелонов периодически исчезали, а потом спокойненько возвращались без какого-либо алиби на срок отсутствия. Городская элита пребывала в состоянии легкой паники…

— Бабинов… Бабинов, блин… Бежит бабка, за ней банка — и так далее, — речитативом пропел Андрей, оказавшись у себя в кабинете и, уже особо не таясь, потащил из кейса вторую бутылку пива. Он привычным движением откупорил крышку, не торопясь осушил бутылку и почувствовал, что проклятое похмелье улетучилось без следа. Вот и славненько. Еще бы этого проклятого Бабинова куда-нибудь сплавить — вообще было бы здорово.

— Черт, не ребенок, — снова проворчал он, отправляя в рот очередной пластик «дирола» и, не удержавшись, заочно нахамил:

— Ванечка! Ха!

Светлый. И чистый. Живописец, одним словом… Небось педрила какой-нибудь полудохлый. Смотрит на нее и дрочит хилой дрожащей ручонкой. Глазки голубенькие, рот открыт, весь из себя такой нежненький — прямо исусик…

С Аленкой-хромоножкой у Андрея чуть было не получился роман.

Только тогда ему было тридцать три, а ей всего семнадцать — вот он и остановился вовремя. Поступил благоразумно, как подобает взвешенному мужчине, — никто теперь, спустя три года, не может его порицать за то, что поддался чувственному порыву, угу… Хотя, если быть откровенным, струсил он. Проявил здоровую цивилизованную трусость, удрал, как заяц, спасая свою шкуру.

Его родители живут в элитарном пригороде Ложбинска по соседству с усадьбой грозного бандитского предводителя Вовца. Три года назад Андрей отдыхал там на лоне природы, купался в Ложбинке и загорал целыми днями на берегу. А бандитская дочка тоже наладилась ходить на берег — она там читала. В одном купальнике. Андрюха парень видный — высокий, статный, мужественное лицо и все такое прочее. Прежде-то он на Аленку и внимания не обращал — мало ли их, голенастых подростков, рядом бегает… А тут вдруг увидел, что дочка бандитская — чудо как хороша, распустилась в этакий свежий бутончик. Правда вот сильно хромает при ходьбе да на правой коленке постоянно повязку носит. Зато душа у нее добрая и доверчивая — это Андрей сразу понял, — открытая всем подряд.

Немного пообщавшись, они нашли, что у них много общих интересов и очень скоро стали нравиться друг другу не только как соседи. Через неделю дело дошло до закономерного финала в позиции «лежа в кустиках на прибрежном песке».

Pacпаленный Андрей уже успел высосать весь нектар запрета с пухлых девичьих губ, намял до синяков упругие груди, и даже трусики стащил с хромоножки, несмотря на полученное предупреждение: «Смотри, папка узнает — голову ото-рвео-о-о-о-о!!!» — и забрался рукой в потаенную ложбинку, почувствовав при этом дикое возбуждение… Нет, зарычать наподобие тигра он не успел — и самую малость не успел произвести дефлорацию. В спину уперся холодный ствол, чья-то железная ручища схватила его за волосы и в буквальном смысле вздернула вверх — на что Андрюха высок ростом, а пятки его болтались сантиметрах в пяти над пляжным песком. Несколько секунд обладатель железной ручищи наслаждался истошным криком, испускаемым сыщиком, у которого голова раскалывалась от нестерпимой боли, затем отшвырнул его в сторону как котенка. Утерев слезы, Андрей увидел супостата — здоровенный мужлан два метра ростом, страшно сердитое лицо в оспинах, украшенное неизвестно откуда взявшимся аристократическим носом, — в общем, Вовец собственной персоной. Узнал-таки «папка»…

— Вечно ты за мной следишь!!! Вечно!!! Шагу ступить не даешь!!! — ожесточенно выкрикивала Аленка, поспешно натягивая трусишки и вся передергиваясь при этом от негодования. — Мне что, и в сортир без твоих наблюдателей нельзя сходить? Они и там шпионят за мной? Гад ты, а не отец! Гад!

— Марш домой, — мрачно процедил Вовец. — Чтоб духу твоего здесь не было!

— He пойду! Не пойду — хоть убей, гад! Убей — вон, пусть все смотрят! — плаксиво завизжала Аленка, замахнувшись на отца зажатым в руке лифчиком. Трое здоровенных бугаев, прибежавших вслед за Вовцом на пляж, высунули головы из кустов, но, увидев дочь бригадира почти что в неглиже, как по команде развернулись и встали к происходящему спинами.

— Отвернулись, уроды! — неистовствовала бригадирова дочка. — У, уроды! Чтоб вы все сдохли, стукачи проклятые! Стукачи! А может, у меня любовь?!

Я одна в нашем классе девочкой была! Позор! Нет, ну какой позор! Стукачи! Кто меня папке сдал?! Кто?! — Бросившись на первую попавшуюся спину, она принялась изо всех сил дубасить по ней кулачками. Спина напряглась и хранила мужественное молчание.

— Щас ремень возьму — будет тебе любовь, — грозно нахмурился Вовец, делая шаг вперед и отвешивая дочурке ручищей солидный поджопник. — Марш домой, я сказал! А то щас отстегаю при хахале — вся любовь и пройдет к чертовой матери. Бегом!