Призраки солнечного юга - Ольга Володарская

Но если она хотя бы на шаг приблизиться к его тайне — он убьет ее, не задумываясь!

Около девяти вечера я въехала в люкс.

Сразу после ужина собрала вещи (в номер пришлось заходить в резиновых сапогах сантехника и в его же респираторе), испорченное выбросила. К счастью, пострадало немногое: дорожная сумка, недавно приобретенные шлепки и халат-кимоно, упавший со стула, на котором висел.

Пока я связывала барахлишко в узлы (положить-то его было не во что), Сонька валялась на пляже, не забывая через каждые четверть часа донимать меня звонками, на которые я не отвечала. В восемь все было готово, в девять я въехала.

Номер был таким же, каким я его помнила. Хорошая мебель, фирменная техника, бездарная акварель на стене. Только балконные борта стали выше — над парапетом появилась дополнительная оградительная полоса из железа со следами свежей сварки.

Я вышла на лоджию, осмотрелась. Горы, море, игрушечные домики, тонущие в зелени, загорающиеся огни рекламы, мигающие огни взлетающих самолетов, далекие огни Курортного городка. Прильнув животом к борту балкона и обхватив руками свежеприваренную оградительную полосу, я перекинула туловище через парапет и глянула вниз. Страшно! Но не настолько, чтобы потерять ориентацию и вывалиться. Отсюда вообще выпасть проблематично. Даже если учесть, что борта были ниже на двадцать пять сантиметров, все равно они были достаточно безопасными…

Балкончик был не таким широким, как наш в полу-люксе. Узкий, длинный, к тому же не прямоугольный, а изогнутый, что естественно — он шел по краю круглой башни. И эта его изогнутость позволяла смотреть не в одном направлении, а в трех — на юг, восток и запад. Это было очень интересно. Отойдя на один край балкона, можно было увидеть санаторский пляж, кафе «Прибой», заброшенный рыбозавод, а высунувшись по пояс и глянув вдаль — центр города: телеграф, рынок, набережную. С другого края был виден дендрарий, скверик у столовой, лечебный корпус и далекий аэропорт. А, свесив голову вниз, можно разглядеть… задний двор.

Что? Задний двор? Я забилась в самый угол восточного края лоджии, подпрыгнула, повисла брюхом на поручне. Точно! Задний двор! Вон пятачок, на котором мы с Гулей прятались от призрака, вон и трухлявый навес, и ржавая бочка, и живая изгородь из сливовых деревьев — как раз через нее продиралось приведение, спасаясь от двух сумасшедших преследовательниц. За ней бетонный забор, в заборе калитка… Стоп! Калитка! Неприметная железная дверка, встроенная в бетон. Наверное, именно через нее в далекие девяностые вороватые работники выносили награбленное… И через нее, не далее, как сегодня, скрылся так называемый призрак! Отлично он, однако, в планировке территории ориентируется. Ай да призрак, ай да сукин сын!

… Неожиданно в дверь постучали. Я вздрогнула и, немного робея, крикнула:

— Кто там?

— Да открывай ты, пока меня не засекли! — донесся до меня раздраженный голос Соньки.

Я открыла. Сонька вползла в номер, воровато озираясь по сторонам.

— Мания преследования? — хмыкнула я.

— Мне показалось, что за мной следят, — приложив указательный палец к губам, прошептала Сонька.

Я выглянула в коридор. Нацепив очки, оглядела его. Никакого намека не преследование не обнаружила — не иначе Сонька на самом деле начала страдать манией. По-моему, в медицине она называется паранойей.

— Хорошо тут, — сказала страдалица, падая на кровать. — Прохладно!

— Вот и говорю, что хорошо. А ты не хотела…

— Я и сейчас не хочу, — Сонька привстала на кровати. — Ты прикинь, каково тут ночью, когда раздаются стоны, и падают картины… — она передернулась. — Б-р-р!

— Стонов я не боюсь! Подумаешь — стоны! И картину можно снять. Задвинем ее за шкаф, и дело с концом! — хорохорилась я. — Зато мы теперь живем в роскошных апартаментах! Спим каждый на соей кровати… Прикинь, Софья, ты будешь дрыхнуть на софе, а не на полу…

— Только, думается мне, ты не по этому сюда напросилась, — подозрительно сощурилась Сонька.

— Как не по этому?

— Так. Не по этому. — Она вцепилась пальцами в мой подбородок и нараспев произнесла. — Ты. Вселилась. Сюда. Потому что. Хочешь. Раскрыть. Преступление.

— Ты с дуба что ли упала? Какое преступление?

— Убийство, какое же еще! Знаю я тебя, — она погрозила мне пальчиком. — У тебя в глазах лихорадочный блеск появился, это не спроста…

— Может, у меня лихорадка.

— Ага! И знаешь, как она называется!? Сыщитская!

— Это еще что такое?

— Ну есть же золотая лихорадка. А у тебя сыщитская. Тебе не терпится раскрыть преступление.

— Глупости! — фыркнула я.

— Ничего не глупости. Тебя хлебом не корми, дай только в расследовании поучаствовать!

— Ничего подобного, — вяло отбрыкивалась я. Почему вяло? Да потому что она права: я обожаю разгадывать тайны. Обожаю совать нос, куда не следует. Обожаю строить из себя мисс Марпл, замечу, без всякого на то основания, потому что еще ни одного преступления я не раскрыла, зато дважды в ходе этих дурацких расследований чуть не погибла.

— Мне даже кажется, — протяжно прошептала Сонька, — что ты специально наш номер залила, чтобы вселиться в этот люкс…

— Да ты что! — разозлилась я. — Ты чего мелешь? Чтоб я… Да чтоб на такое…

— Ты и не на такое способна!

— Чтоб я загубила свою дорожную сумку и китайское кимоно! Чтоб поставила под угрозу сохранность шмоток! Да никогда!

Сонька на мгновение задумалась, потом смущенно пробормотала:

— Н-да, с этим я, пожалуй, погорячилась… Свои драгоценные шмотки ты бережешь, как зеницу ока… — Она тряхнула головой. — Ладно, номер не ты затопила. Но, признайся, сюда ты напросилась по одной причине…

— Ладно, уговорила, — устало согласилась я. — Мне, действительно, хотелось бы знать, что на самом деле произошло. Я, действительно, хочу вывести убийцу на чистую воду. И я, действительно, собираюсь немного тут осмотреться, прикинуть, сопоставить некоторые факты, за кем-то последить — с балкона офигательный обзор, я уже проверила… Дверь на лестницу, опять же, напротив нашей… Но как только я замечу что-то подозрительное, сразу пойду в милицию…

— Стоп-стоп-стоп! — вскочила с кровати Сонька. — Что ты там про лестницу болтнула?

— Ты разве забыла о потайной лестнице?

— Та, про которую вы с Вано говорили?

— Та самая. Она закрыта щитом, а он почти напротив нашего номера…

— И куда, говоришь, она ведет?

— На улицу, куда ж еще, а выходит на задний двор. Так что по ней можно спускаться и подниматься, никем не замеченным.

— Значит, и я смогу ей воспользоваться?

— Конечно, только тяжеловато будет — ступени очень крутые.

— Покажи мне ее.

— Пойдем.

Мы вышли из номера. Щит, как я и говорила, был почти напротив нашей двери, только левее, в самом углу коридорчика. Двери за ним видно не было. Вано был прав — если не знаешь, что она там, ни за что ее не найдешь…

— Ну и где? — уставилась на меня Сонька. — Что никакой двери я не вижу.

— Пошли, — скомандовала я и потянула подругу за руку. — Я тебе покажу.

Мы подошли вплотную к щиту. Я попыталась его сдвинуть. Не получилось. Вспомнив о Ваниных словах насчет какого-то болта, я присела на корточки. Опять водрузила на нос очки. Присмотрелась к мощным деревянным ножкам щита. И увидела шляпку болта, торчащую из левой ноги.

— Есть что-нибудь острое? — спросила я у Соньки.

— Только ногти.

— А пилка?

— Пилки нет. — Она сокрушенно вздохнула. — А зачем?

— Надо отвинтить.

Сонька секунду подумала, потом сняла с шеи цепочку, на которой болтался авангардный прямоугольный кулон.

— Попробуй этим, — предложила она.

Я попробовала. Оказалось, что женские украшения как нельзя лучше подходят для отвинчивания болтов. По этому уже через пару минут мы смогли отодвинуть щит. Увидев дверь, Сонька присвистнула.

Легко справившись с щеколдой, я распахнула ее.

Так как на улице уже темнело, то и на лестничной площадке было сумрачно. Я пошарила рукой по стене и нашла то, что надеялась отыскать, а именно выключатель. Щелкнула пипочкой тумблера. Лестничный проем скудно осветился.

— А на улице не увидят, что тут свет? — опасливо поинтересовалась Сонька. — Вон через окошечки…

— Окна выходят на задний двор, так что вряд ли… Разве что неугомонная Гуля засечет, но кто ее слушает?

Сонька вышла на лестничную клетку, свесив голову, посмотрела вниз.

— Заколебешься подниматься, — буркнула она.

— Ничего, мышцы ног подкачаешь.

Она фыркнула и вернулась в коридор. Я вслед за ней. После мы прикрыли дверь, придвинули к ней щит, но болт заворачивать не стали, рассудив, что свободный проход нам сегодня может пригодиться.

Следующий час я посвятила сортировке вещей (что-то в шкаф, что-то в стирку, кое-что на выброс), а Сонька сборам на свидание. Когда часы показали 10-15, она была готова: волосы уложены, лицо накрашено — губы так и сверкали брильянтовым блеском, шея и запястья обрызганы любимой парфюмерной водой «От кутюр» Живанши. Ни девушка — мечта. Не то, что я. Лохматая, потная бабешка в ситцевом халатике и с не запудренным облезлым носом.