Искатель. 1986. Выпуск №1 - Григорий Темкин

В присутствии понятых Ходжиакбар открыл нижний ящик, показал на красную спортивную сумку из кожзаменителя. Она в точности соответствовала описанию.

Денисов переставил сумку на стол; замочек оказался закрытым, но Денисов легко открыл его с помощью обычной иглы.

Вверху лежал легкий небольшой сверток. Доставая его, Денисов подумал:

«Исчезнувшее из гостиницы платье…»

Возможность такой находки он не исключал с самого начала.

«Махсар — владелица цепочки — самовольно взяла платье, чтобы понудить ту, что сломала цепочку, к уплате. А когда та неожиданно вернулась, испугалась, не придумала лучшего, чем вбежать в ближайший номер и сунуть сверток в чужие вещи… — Спор, кому платить за сломанную цепочку, получил неожиданное продолжение. — А теперь молчит, боится, что посчитают за воровку…»

— Там деньги! — Один из понятых заглянул в сумку. — Много денег!

Во внутреннем отделении сумки лежали пачки пятидесятирублевых купюр. Денисов извлек их одну за другой. Гора денег на столе росла. Еще в сумке оказалось десятка полтора неоформленных расписок, ведомостей. Погибший администратор картины предпочитал не путать личное со служебным, для каждого держал отдельную сумку.

— Да тут на дом хватит! — заволновался понятой, первым увидевший деньги. — Целое состояние!

Туйчиев принялся за протокол.

— Где вы с ним познакомились? — спросил Денисов у хозяина.

— На главпочтамте. И сразу поняли, что друг на друга похожи… — Экскурсовод невесело улыбнулся. — Бутерброд у нас у обоих падает маслом вниз. А если голодны и ищем булочную, то сначала обычно нам попадается прачечная или химчистка…

Молодые горничные не расходились. Денисов ничего не стал объяснять — положил на журнальный столик перед потерпевшей сверток с платьем.

— Напишите короткое заявление с просьбой о возвращении платья и расписку в получении. Оставьте на столике дежурной по этажу.

Он поспешил в номер. Звонкое одновременное «ой!» нескольких голосов догнало его в коридоре.

«Видимо, догадываются, как все произошло!» Он знал, что упростил порядок возвращения платья, но по сути был прав: к расследуемому преступлению истории с платьем и цепочкой отношения не имели.

В номере Денисов сбросил куртку, подсел к письменному столу, один за другим принялся выдвигать и тщательно осматривать ящики

«Погибший не знал, что навсегда покидает гостиницу! Рассчитывал быстро вернуться…»

В столе в изобилии хранились старые газеты, салфетки, крошки засохших лепешек. В одном из ящиков он обнаружил стопку бумаги, несколько незаполненных бланков со штампом киностудии, стержни, шариковые ручки — все было в идеальном порядке.

Денисова интересовало другое. Покончив с письменным столом, он так же внимательно принялся за остальную мебель. Туйчиев ждал внизу, но Денисов решил, что не будет спешить, проверит все места, кажущиеся укромными.

В платяном шкафу попала на глаза металлическая ложка для обуви; верхние ящики и шифоньер были пусты вовсе. Подумав, он перешел к кровати в углу, аккуратно скатал постель.

Чутье не обмануло.

Под нижним матрацем, на фанере, лежал конверт. Денисов открыл его, вернулся к столу.

В конверте оказалось несколько фотографий одной и той же молодой женщины. Снимки были любительские, разных лет. Денисов обратил внимание на один, сделанный позже, чем другие, — женщина была сфотографирована в шубке, без головного убора, у перил крыльца или балкона, почему-то с открытым зонтиком.

Лицо показалось Денисову сначала незнакомым, но уже через минуту он вспомнил:

«Она и ее муж были в компании, с которой погибший провел последний свой вечер…»

На обороте фотографии округлым почерком было написано: «Любимому…»

Туйчиева Денисов нашел внизу, в баре-«экспрессе». Столик по соседству занимали датчане. Туристы были навеселе — дурачились, играли в «считалочку», «кому платить?».

— Йин! Ту! Трэ! — Туйчиев принимал их за американцев.

— Не жена убитого? — спросил он, рассматривая фотографии.

— Нет.

— Точно?

— Совершенно точно. Я знаю.

— Ну, вот! Теперь, когда подотчетные суммы нашлись и мотив убийства из-за денег отпал…

— И Бахти Истамов оказался ни при чем!

— «Шерше ля фам!» — «Ищите женщину!» Месть, ревность… — Туйчиев сложил фотографии в конверт. — Очень возможно, что она замужем. Так?

Денисов не ответил.

Без необходимости не следовало раскрывать тайну чужих отношений.

— Мне надо на минуту наверх. За бумагами. — Денисов поднялся.

— Не задерживайся.

— Я сейчас.

В холле на девятом этаже никого не было., кроме нескольких командированных. На столике дежурной лежали написанные наспех заявление и расписка. Денисов положил их в карман, вернулся в лифт.

«Есть ли ночной автобус Навои—Ташкент? Завтра к вечеру я мог бы быть в Москве…» Новые обстоятельства требовали их срочной проверки.

Хотя он нажал на нижнюю кнопку, кабина сначала подняла наверх, на обзорную площадку, автоматически открыла дверь.

Наверху было ветрено. За низким карнизом он снова увидел напоминавшие груды перевернутых пиал купола старых бань, квадратный водоем, разбросанные между плоских крыш порталы медресе Сверху они были похожи на обложки выставленных для обозрения гигантских книг. Многим было пятьсот и более лет. С ними рядом толпились люди со всего света, приехавшие, чтобы воочию все увидеть — Арк, Мири-Араб, город-музей — благословенную Бухару.

Денисов вздохнул.

Постояв положенные секунды, лифт закрыл дверь, бесшумно начал скольжение.

Элайджа ЭЛЛИС

ЧЕСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Шериф Эд Карсон и я завершали чуть теплым кофе не слишком изысканный ленч, когда я заметил Дорса Пендера в открытой галерее, соединявшей столовую «Гранд-отеля» с вестибюлем. Позже я понял, что Пендер просто всплескивал руками в сильном возбуждении, но издалека могло показаться, что он пытается на ходу скрутить из них некое подобие веревки. Когда Пендер увидел нас, он продрался к нашему столику через толпу, заполняющую в полдень столовую «Гранд-отеля», с живостью, неожиданной для его отнюдь не хрупкой комплекции.

— Наверх, — выпалил он, задыхаясь и тыча в потолок трясущимся пальцем. — Скорее наверх, прошу вас.

Эд Карсон откинулся в своем кресле и удивленно нахмурил брови.

— Что с вами, Дорс?

Толстяк, управляющий «Гранд-отелем», затряс головой.

— Пойдемте наверх. Прошу вас.