Фейерверк любви (Сборник) - Кэролайн Андерсон

Ему показалось, что, она ответила на его поцелуй, однако секунду спустя он уже не был в этом так уверен.

Ханна резко отскочила и отвесила ему пощечину.

— Да как вы смеете! — Грудь ее высоко вздымалась, а губы и щеки порозовели.

Девин задумчиво потер ладонью щеку, размышляя, не стоит ли попробовать еще разок. Однако нельзя сказать, что он накинулся на нее без предупреждения. Намерения его были вполне ясны, а потому Девин поинтересовался:

— О чем это вы?

— О поцелуе!

Он закусил губы, чтобы не рассмеяться. В глазах Хаины сверкали молнии — настоящий фейерверк.

— А мне показалось, вы ответили на мой поцелуй.

— Это потому, что вы застали меня врасплох!

Если так, тем больше у него оснований предпринять еще одну попытку, однако он сдержался.

— Вы хотите сказать, что даже не догадывались, как мне хочется поцеловать вас?

Ханна поспешно отвела глаза, не в силах обманывать его.

— Может быть, и догадывалась… — Казалось, она рассердилась. — Но вам не следовало это делать!

Не следовало, согласился Девин про себя, но, прежде чем он успел признать свою вину, Ханна запальчиво добавила:

— Неудивительно, что ваш сын понятия не имеет, как полагается вести себя с женщинами!

Девин с трудом подавил захлестнувшую его ярость.

— Давайте не вмешивать сюда моего сына!

И вдруг он увидел, что уже поздно: Си-Джей стоял в дверях конюшни, в упор глядя на них. Интересно, давно ли он тут, подумал Девин. Судя по выражению лица Си-Джея, он видел, как его отец целовал Ханну. И видел, как он получил пощечину за поцелуй!

Ханна тоже заметила Си-Джея и густо покраснела.

Девин только вздохнул, когда она повернулась и быстро вышла на площадь, кивнув на ходу Си-Джею. Мальчик не удостоил ее ответом и медленно подошел к отцу. Девин только тут обратил внимание на палочки сахарной «ваты», которые сын держал в руках.

— Вот, я купил это для Элли, она ждет снаружи, — Было ясно, что Си-Джей сердится из-за этого поцелуя.

Долг перед сыном был в эту минуту для Девина важнее всего. Он попытался сказать себе, что будут в его жизни и другие женщины, и более подходящие вечера, чтобы поухаживать за ними. Впрочем, утешение получилось неубедительным.

— Наверное, нам стоит уложить вещи, если мы хотим выехать до полуночи.

— А я думал, ты решил задержаться еще на одну ночь, — несмело заметил Си-Джей, и по его неуверенному тону Девин догадался, что он боится, как бы отец не увлекся Ханной Риз всерьез.

Понимая, что Си-Джей готов признать сейчас лишь разрыв отца с Джолин, но никак не связь с другой женщиной, Девин обнял мальчика за плечи.

— Мне кажется, сегодня мы с тобой натворили достаточно.

— А фейерверк смотреть пойдем?

— Ну мы же обещали дамам, было бы невежливо взять и исчезнуть.

Плечи мальчика напряглись, и Девин ощутил, какая борьба идет в его душе. Ему явно хотелось остаться из-за девочки, своевольной Элли, однако он не хотел, чтобы оставался отец — из-за Ханны Риз. Похоже, парень начинает разбираться в жизни, хотя это дается ему тяжело. Девину стало стыдно, но затем, когда Си-Джей неохотно протянул ему палочку сахарной «ваты», он испытал облегчение.

— Может, тебе тоже пригодится?

— Спасибо, сынок. Пожалуй, это поможет поддержанию мира, пока мы не отправимся домой.

Они стояли на площади, запрокинув головы и глядя на фейерверк. В небе вспыхивали радугой разноцветные огни, озаряя Ханну, а Девин, держа в руке угощение для нее, едва сдерживал огонь, бушевавший внутри. Си-Джей героически стоял рядом с отцом.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Решив устроить краткую передышку в работе, Ханна прислонилась к дверям конюшни, с наслаждением подставив лицо свежему ветру. Ракета фыркала внутри, принюхиваясь к свежему сену, и Ханна улыбнулась, слушая, как Джастин что-то увлеченно рассказывает лошади.

Ей очень хотелось, чтобы у него было все, что нужно для счастья. Теперь, когда страх потерять ранчо неотступно преследовал ее, Ханна не раз думала о том, как родителям ее было нелегко из года в год отвечать отказом на ее детские просьбы купить лошадь.

Она прижала руку к животу, радуясь, что после неизменного приступа утренней тошноты желудок ее вроде бы угомонился. Наверное, было бы проще всего зачеркнуть прошлое и возвратиться в Денвер. Можно продать ранчо, выплатить долги и вернуться в скромное кафе, принадлежавшее родителям. И не думать больше о будущем…

Бывали дни, когда она готова была поддаться искушению, — дни, когда приходили бесчисленные счета, когда ей казалось, что забота о Джастине, работа на ранчо и скверное самочувствие вот-вот доконают ее.

Тем не менее ранчо было для Ханны средством подарить детям жизнь, о которой она в свое время могла только мечтать. Она окинула взглядом одноэтажный дом, выкрашенный белой краской. Вокруг дома шла веранда, окаймленная голубыми клематисами. Пожалуй, она приросла к дому, как эти цветы, и никому не отдаст его — даже если ради этого ей придется сдать конюшню Девину Бартлетту.

И зачем только он поцеловал ее!

Несмотря на ссору с Девином два дня назад, Ханна снова и снова вспоминала об этом поцелуе. Да, она ответила на его поцелуй, поскольку он заставил ее забыть обо всем: о Трэвисе, о ранчо и даже о Джастине.

Наверное, глупо было так близко подпускать этого ковбоя к себе, но сейчас, когда предстояло выплатить очередной взнос за ранчо, Ханна, не раздумывая, сдала бы конюшню самому дьяволу, лишь бы раздобыть немного денег. На этот раз дьяволу угодно было принять облик красавца ковбоя Девина Бартлетта.

Ветер стих, и зной вновь завладел равниной. Ханна закатала повыше рукава джинсовой рубашки, которую накинула поверх незастегнутых джинсов — они уже стали для нее тесноваты. Беременность и враждебность сына Девина — этого вполне достаточно, чтобы погасить любой интерес, который его отец, может быть, испытывает к ней. Однако Ханна знала, что все дело в ее собственном безрассудном сердце.

Она не сомневалась, что рано или поздно Девин появится, чтобы забрать свою чистокровку, и собиралась непременно завести разговор о конюшне. В худшем случае, если она останется ни с чем, придется опять пытаться вытрясти из Трэвиса алименты, а конюшню сдать кому-нибудь еще. На Трэвиса рассчитывать нельзя, а при мысли о постороннем мужчине, который будет ошиваться на ранчо рядом с ней и маленьким сыном, Ханне стало не по себе. Она вспомнила полупьяного Хэнка и невольно поморщилась. Пожалуй, Девин не похож на пьяницу, уж в этом можно на него положиться.

Позади раздались скрип и дребезжание, и Ханна обернулась. Джастин сосредоточенно толкал перед собой набитую сеном тележку. Казалось, все его мысли заняты доставкой сена. Ханна погрустнела, сообразив, что Джастину еще предстоит смириться с тем, что отец его не любит. Не подозревая о сумятице в ее душе, Джастин остановился перед матерью.