Все пули мимо - Виталий Забирко

24

Выбирается Сашок из машины, потягивается, кости за рулём сомлевшие разминая. Гляжу, обут в такие же чуни валяные, что и я.

- Не курить, не сорить, не плеваться, не мочиться, - оповещает.

- Сколько? - спрашиваю, так как от понимания ситуации мой мочевой пузырь тотчас что барабан стал.

- Что - сколько? - не доходит до Сашка.

- Сколько мы здесь пробудем?

- Полчаса-час.

- Не выдержу, - обречёно признаюсь и голову понуриваю.

- Мать твою... - зло цедит Сашок, взглядом меня испепеляя. - По моче криминалисты тебя по счёту "раз", как по отпечаткам пальцев, вычислят!

А мне, честно говоря, уже всё равно. Лучше бы он меня взглядом, что лазером, взаправду в прах испепелил. Вместе с мочой.

- Ладно, - смягчается Сашок, видя такое дело. - Что-нибудь придумаем.

Открывает багажник джипа - огромный такой, в нём как минимум ещё человека четыре свободно разместиться могут, - а там лишь три канистры пластиковые с бензином сиротливо стоят, на средней коробочка знакомая с лампочкой красной, мигающей прилеплена. И ничего больше. Хоть бы бутылка пустая из-под "фанты" или "кока-колы"...

Поболтал канистры за ручки Сашок и на одну из них мне указывает:

- Бери эту, вроде неполная. Сядешь в машину и там, - ехидничает, разбавишь. Всё равно этот бензин в мотор заливать не придётся.

Пока я в салоне своё дело чёрное делал, Сашок по бережку болотца прошёлся, как понимаю, диспозицию выбирая. Облегчился я и на седьмом небе себя ощутил. Орлом, в синеве небесной крылья распростёршим, в чувствах своих возвышенных воспарил. Великое дело - физиология! Завинтил крышку канистры, выбрался из машины, канистру на прежнее место в багажник поставил. И душа моя уже поёт, и дело наше расстрельное не таким уж страшным представляется. Слыхал, во время войны перед атакой сто грамм водки вроде бы давали. Дурачинушки-простофили! По мне - разреши взводу перед атакой помочиться, и он противника с землёй сровняет!

Захлопываю багажник, тут и Сашок подходит.

- Оправился? - вопрошает меня таким тоном, что от него за три версты казарменной муштрой несёт. Так и кажется, сейчас команда последует: "Ремень подтянуть, на все пуговицы застегнуться!" Но нет, ничего больше не говорит, открывает заднюю дверцу джипа и начинает с ящиком, что у меня в изножье стоял, возиться. Пломбы срывает, аккуратно на сиденье их складывает, затем ящик открывает.

Нечто подобное я и ожидал увидеть: лежит в ящике громадная базука насмотрелся я их в американских боевиках, - но эта поболе киношных будет.

- Узнаёшь? - меня спрашивает.

- Не-а... - на всякий случай мотаю головой. Пусть сам из неё пуляет что-то не по нутру мне такие игры.

- "Стингер" это, - объясняет Сашок, вынимает базуку из ящика и на сиденье кладёт. Затем собирает пломбы, бросает их в ящик, закрывает его на замки и из машины вытаскивает.

- В любом случае контейнер уже не понадобится, - говорит. Подходит к болотцу и швыряет ящик точно на середину. Контейнер тонкий ледок пробивает и без единого всплеска на дно уходит. Только пузыри мелкие по полынье пошли.

- Посмотри, никого вокруг нет? - приказывает Сашок.

- Сейчас нет, - говорю, - а пару минут назад трое грибников вон там прошли.

И машу рукой в неопределённом направлении. Вроде бы и на восток и в то же время таким широким жестом это делаю, что половину леса охватываю.

- Где-где? - настораживается Сашок, кусты редкие внимательным взглядом ощупывая.

- Да ты что, Александр! - усмехаюсь, довольный, что его подколол. Шутка это. Кто в такую пору в лес сунется? Для грибников рано, а для парочек холодно.

Сашок на глазах сатанеет. Белеет лицом, глаза сверкают, и весь так напрягается, что кулаки его пудовые в нетерпении подрагивают. Всё, думаю, сейчас врежет, и мне амбец наступит, поскольку моя черепушка против его кулаков что орех супротив кувалды.

- Ещё одна такая шутка, - цедит Сашок, - и ты последуешь за контейнером.

Обмираю я и представляю, как с проломленной башкой в полынью без всплеска плюхаюсь. Даже кругов по воде не пойдёт. Хорошо, только что канистру "дополнил", а то бы точно обмочился.

- Ладно, - с трудом справляется с собой Сашок. - Замнём для ясности.

Подходит к машине, "стингер" достаёт.

- Смотри внимательно, - учить начинает. - По моей команде берёшь "стингер" и становишься тут, - делает два шага к болотцу. - Здесь тебе ветки мешать не будут. Как только самолёт покажется в небе, наводишь "стингер" на него и нажимаешь на спуск. Особо целиться не надо, "стингер" сам цель найдёт, но желательно всё же стрелять с упреждением. То есть целиться не в фюзеляж, а немного впереди по курсу самолёта. Всё ясно?

- Угу, - киваю мрачно. Таки на меня он работу самую грязную свалил. "Честь", так сказать, предоставил "золотыми буквами" в Историю вписанным быть.

- Далее, - продолжает Сашок. - Сразу после выстрела, не дожидаясь результата, бросаешь турель в болото и в машину вскакиваешь. Всё. Остальное - моё дело. Да, когда стрелять будешь, покрепче ногами в землю упрись - отдача нешуточная.

С полчаса мы в безделье проваландались - нескончаемым мне это время показалось. И, что самое противное - курить нельзя, а говорить с Сашком побаиваюсь. Ляпну ещё что-то не то - сразу в полынью угожу. Вон как Сашок набычившись сидит, глазами рацию пожирает, информацию нужную ждёт.

Тогда-то я своё мнение ошибочное о сто граммах фронтовых поменял. Хлебнуть бы сейчас из горла, чтоб мандраж унять...

А по рации о чём только наземные службы аэропорта не болтают! И, что показательно, о работе своей непосредственной почти ничего, а всё больше трёп обыкновенный. То механик метеослужбе анекдот через всё поле лётное травит, то заправщик кофе ему в постель приготовить просит, когда он "борт" транзитный дозаправит, то кто-то у кого-то взаймы до получки клянчит. Она и понятна, такая расхлябанность - работы в аэропорту сейчас с гулькин нос осталось. В лучшем случае, два-три самолёта в сутки аэропорт наш обслуживает, зато статус международного во времена Перестройки долбанной руководство выцыганить успело. Единственное, чем аэропорт и славится.

Я как-то и не просёк сразу, когда болтовня эта пустопорожняя оборвалась и пошли чисто деловые разговоры. Лишь по Сашку понял, как он насторожился да верньеры там разные подкручивать начал и прислушиваться особо внимательно.

Слышу тут и я: спецрейс "борт-1126" разрешение на посадку запрашивает.

- Пора? - не выдерживаю я игры нашей в молчанку.

Сашок мне кулак молча под нос суёт - мол, заткнись, гад, - а сам глаза с рации не сводит и слушает так, будто сейчас оттуда важное правительственное сообщение прозвучит, его лично касающееся. Как там в совке, если на современность переиначить, звучало бы: "За рекордные "удои" на ниве рыночного рэкета звания Героя капиталистического труда удостаиваются следующие господа..." Однако я уж эфирную тарабарщину и не воспринимаю - до того мандраж бьёт.