Самая красивая - Гейл Карсон Ливайн

Я поднялась и подошла к нему.

– Почему ты пришел за мной?

Он и прежде был молчаливым и строгим, таким и остался сейчас. Прежде чем я услышала ответ, прошло не меньше минуты. Охранник пожал плечами:

– Мне приказала королева.

Иви! Я вернулась на свое место.

– Куда ты меня везешь?

Он снова пожал плечами:

– Далеко…

Не договорив, он прислушался.

Я услышала топот копыт и лай собаки. Наши лошади! Преследователи увидят лошадей!

Топот затих. Я снова начала дышать.

Но зачем Иви послала ко мне Уйю? Может быть, Скулни уговорил ее спасти меня? Возможно. Я так и не узнала, на что он способен или что задумал.

Вероятнее всего, ей захотелось, чтобы такая красавица, как я, находилась от нее как можно дальше.

День клонился к закату. В сумерках Уйю достал из седельных мешков по толстому ломтю хлеба и кругу колбасы. Когда небо потемнело, мы покинули ущелье. Уйю взял курс на северо-восток, держась ближе к Ормалло. Наша гостиница «Пуховая перина» располагалась также на севере от замка, но ближе к западу.

Я не могла вернуться домой. Меня будут там искать. Выходит, у меня нет дома.

Стена, которую я так тщательно возвела вокруг, отгородившись от всех чувств, рухнула. Мы ехали куда-то, а я рыдала, и в голове у меня звенела песня:

Я скакала весь день.Я рыдала всю ночь.И луна не взошла.И звезды не мерцали.Сияла лишь кометаУ меня перед глазами.Запад и юг,Ветер и дождь.Куда ни поедешь —Везде то же самое.Взять бы мне ящикДа спрятаться.Взять бы мне лопатуДа вырыть себе могилу.

Следующий день мы провели в неглубокой пещере, а ночью вновь отправились в путь. На рассвете мы ступили на землю еще более каменистую, чем гора Ормалло, – сплошные валуны и булыжники. Мы ехали по узкой горной тропе, когда Уйю неожиданно свернул за валун. Я за ним. Он соскользнул на землю и заставил меня спешиться, после чего зажал мне рот рукой.

Как видно, он собрался меня убить!

Я сопротивлялась. А потом услышала громкие шаги и шумное дыхание.

Гвардейцы королевы!

Но почему пешие?

Я услышала злые голоса… но говорили не на айортийском. Уйю выпучил глаза от ужаса.

– РООйиНН сеш.

– МиНН иММонг айСС.

Великаны!

Уйю подкрался к валуну, делая мне знаки, чтобы я оставалась на месте, но я не послушалась. Легла плашмя и глянула вниз через край карниза.

Ярдах в пятнадцати под нами, обойдя низкое деревце, показались великаны. Их было четверо, и все огромные – я такой никогда не была. Одна женщина, остальные – мужчины.

Тропа, по которой они шли, через несколько шагов раздваивалась. Если они выберут правую и ветер будет благоприятный, то они уйдут, ни о чем не догадавшись.

Великаны свернули направо. Мы с Уйю облегченно переглянулись. В жизни не видела такого счастливого лица, как у него в ту секунду.

Великаны продолжали взбираться на гору, споря и смеясь. Смех у них своеобразный – то ли крик, то ли фырканье. Неужели это мои родственники? Если бы они увидели меня прежнюю, то кинулись бы обниматься или все-таки съели?

В тусклых волосах женщины я разглядела красную ленточку. Наверное, принадлежала какой-нибудь прошлой ее трапезе.

И тут кобыла Уйю заржала.

– УФФ вахлуа! – насторожился один из великанов.

Мы с Уйю убрались с тропы. Он вытянул кинжал и велел мне одними губами: «Беги!» Я видела, что он готов к атаке.

Он погибнет! Они заговорят его, прежде чем он успеет нанести удар.

Я проиллюзировала тихое ржание, послав его к подножию горы, за спины великанов.

Уйю с удивлением обернулся ко мне.

– АфлООн вахлуан! – сказал великан.

Я проиллюзировала ответное ржание, звучащее также у подножия горы.

Великаны начали пререкаться. Мне очень захотелось посмотреть, что они там делают.

Мое желание исполнилось. Над краем карниза показалась голова.

Глава двадцать восьмая

Уйю метнул кинжал прямо в горло чудища. Я успела подхватить его, прежде чем он свалился вниз к своей стае, и мы с Уйю вытянули его на тропу.

Потом мы осторожно глянули вниз.

Другой великан как раз смотрел в нашу сторону.

– ИнЖЖ! СшрЕЕ шАА вахлуа? – закричал он и сделал шаг в гору.

Я снова заржала, но он не повернулся. Нужно было как-то отвлечь великана.

Я прошептала Уйю:

– Начни петь про себя.

Он кивнул.

Я проиллюзировала женский голос в ту же сторону, куда посылала тихое ржание:

– Ты слышал что-то, Олло? – сказал этот голос.

Затем я тоже начала мысленно петь.

Великаны остановились и хитро заулыбались. Я прочла по губам одного, что он произнес по-айортийски слово «друг».

Я изобразила мужской голос, который пропел:

– Да, слышал. Кто-то сказал «друг».

Что они теперь станут делать – отправятся вслед за своим товарищем или пойдут искать добычу?

Великаны повернулись и двинулись к подножию горы.

Уйю схватил меня за руку. Мы начали подъем, стараясь двигаться как можно тише.

Мы карабкались минут десять или больше. Я подавила желание прекратить пение и послушать, далеко ли мы оторвались. Но слишком опасно: если великаны по-прежнему обращаются к нам со своими уговорами, я их услышу.

Уйю обернулся с блаженной улыбкой на лице и начал тянуть меня вниз по склону.

Он наслушался великанов! Я отбивалась, как могла. Наконец мне удалось зажать ему уши.

Он сразу все понял, и мы снова начали поспешное восхождение. Я понадеялась, что он знает, куда идти.

Оказалось, что знает. Совсем скоро мы оказались на каменистой вершине, откуда открывался вид на долину. Мы даже разглядели тропу, по которой поднимались, и наших лошадей, по-прежнему стоявших за валуном. А вот и великаны, совсем недалеко от того места, где мы впервые их заметили, – они опять карабкались вверх по горе.

Один свернул в сторону и обнаружил наших лошадей, а рядом – мертвого товарища. Все дружно полезли дальше, указывая друг другу наши следы, которые то и дело попадались им на глаза.

Уйю начал сбрасывать камни с горы: выбирал покрупнее и швырял. Я тоже превратилась в фанатичного швыряльщика. Мы с ним даже умудрились сдвинуть с места огромный валун и докатить до края обрыва. Я поднимала и бросала вниз самые тяжелые камни, какие мне поддавались, но ни разу не остановилась, чтобы посмотреть результат.

А потом Уйю оттянул меня в сторону. Едва мы успели отскочить, как половина горы под нами рухнула вниз, похоронив великанов, а заодно и наших несчастных лошадей.