Спонсор на дороге не валяется - Влада Ольховская

– И как это мотивировали?

– Да кто со строителями объясняться будет? Не барское, как говорится, дело. И потом, они не спрашивали – дареному коню во всякие там отверстия лучше не заглядывать!

– Интересно ты излагаешь народную мудрость… Хорошо, ну а с Наташей что?

– А Наташу ведь, по сути, тоже на строительной площадке нашли!

– Подожди-ка, – нахмурилась Вика. – Вроде Рина сказала, что тело обнаружили в пустующем кинотеатре!

– Верно, но пустующий кинотеатр никому на фиг не нужен. Это здание, предназначенное под снос! Причем не как-то там теоретически предназначенное, а уже выкупленное, есть подрядчик, есть владелец этой территории… А теперь угадай, какая компания вовлечена в снос кинотеатра?

Догадаться здесь было нетрудно:

– Та же, на стройке которой убили Соню! И возле кинотеатра, конечно же, тоже не оказалось сторожей.

– Не оказалось, – кивнул Сальери. – Но там поступили умнее. Там сторожей уволили почти за две недели до убийства Наташи – вроде как пока охранять нечего, стройка как таковая не началась. Так что не подкопаешься!

– А нам не подкапываться надо, а разобраться! Ты узнал, что за компания занимается этими стройками?

Вика по-прежнему не знала ничего о людях, втянувших ее в этот проект. Да и не то состояние было, чтобы узнавать – она в себя прийти не могла! А ведь если задуматься… Чем больше она знает, тем больше у нее шансов выиграть в такой ситуации!

И вот здесь неуемный интерес Сальери к расследованиям пришелся как нельзя кстати. Итальянец гордо ткнул пальцем в бумаги, разложенные на столе:

– Вот!

– Давай вкратце, я все эти статейки перечитывать не буду, – умерила его пыл девушка.

– Нелюбопытная ты… Официально это не одна фирма, а две разные. Но по факту они были основаны и принадлежали одному человеку. Вот он, смотри – Трофим Лисицын.

Со снимка, распечатанного на черно-белом принтере, на Вику смотрел мужчина лет пятидесяти, крепкий, подтянутый, с темными глазами и заметно полысевшей головой. На нем был простой спортивный костюм, похоже, фотографию сделали на каком-то мероприятии. Распознать в этом субъекте владельца нескольких строительных фирм было проблематично.

Тем не менее сведения, которые собрал Сальери, снимку противоречили:

– Магнат был, можно сказать. Несколько строительных фирм, потом еще фермерским делом занимался… понятно, что не в Москве. Он довольно успешно стартовал лет эдак тридцать назад, с тех пор нехилую империю построил.

– Да, но зачем ему это извращение с девушками? Прихоть богача?

– Подожди, не забегай вперед! Лисицына вообще никогда к типичным богачам не относили. Он вел довольно скромный образ жизни, благотворительностью там всякой занимался, даже вроде в деревне, из которой его родители были, храм построил. Причем, если судить по тому, что в газетах про него писали, он этим не для показухи занимался, а по велению своего меценатского сердца.

– По тому, что пишут в газетах, не нужно судить ничего и никого, – рассудила Вика. – Что-то мне не нравится, что ты о нем постоянно в прошедшем времени говоришь…

– А это потому, что умер он. Года два уже как.

– Вроде же относительно молодой был…

– Пятьдесят один год, – Сальери продолжал щеголять осведомленностью. – Понятно, что не от старости. Там вообще мутная история была… вроде как несчастный случай. У него телефон возле самого уха взял и взорвался. И это было бы еще полбеды, но звонок как раз тогда прозвучал, когда он был в строящемся здании… Он объекты своих фирм часто сам проверял, за качество отвечал лично, тем и нравился клиентам. Свалился он, значит, с высоты пяти этажей и аккурат на прутья металлические нанизался. Понятно, что спасти не смогли. Так что у Сони и Наташи вряд ли были какие-то претензии к нему. Игорь ведь говорил, что Соня этим с полгода как занималась, не больше. Господин Лисицын уже в следующую жизнь перешел…

– Не прекратишь шутить на религиозные темы – лишу пары шейных позвонков, – пригрозила Вика. – Но какое тогда отношение он имеет ко всему этому?

– А такое, что после его смерти имущество не растащили всякие там стервятники из числа родни пятнадцатого колена, а унаследовал один человек. Сын его, Максим Лисицын. Тут тоже где-то фото было…

Итальянец сам раскопал собственные пометки и нашел для Вики статью с иллюстрациями. Как ей удалось сдержать вскрик – девушка понятия не имела. Потому что на фото она имела возможность наблюдать того самого молодого азиата, который пялился на нее в ресторане. Разница заключалась лишь в том, что на снимке на нем не было очков, и глаза у него оказались хоть и предсказуемо раскосой, а все же красивой формы – похожие на листья ивы. Да и пирсинга было поменьше…

– У меня два вопроса, – прокомментировала девушка. – Почему он не похож на папочку, и почему он Максим, хотя с виду – типичный Турсумбек?

– Значит, мне религиозные шутки отпускать нельзя, а тебе расистские – можно?!

– Знаю, знаю – фу такой быть. И все же?

– А потому что это не родной его сын, а приемный. Причем мне даже не пришлось напрягаться, чтобы разыскать историю его усыновления. Хотя событие это двадцатилетней давности, на эту тему статей было больше, чем по недавней смерти Лисицына.

Зная Сальери, Вика предположила, что он преувеличивает оригинальность происшествия. Но нет, очень быстро выяснилось, что она была с ним солидарна.

Любовью к быстрой езде Трофим Лисицын отличался всегда и безумно любил скоростные автомобили. А еще любил свою семью – жену и дочь. Разделять чувства ему не хотелось, поэтому если нужно было куда-то ехать, шофера он не нанимал, всегда садился за руль сам.

Исключения не сделал даже тогда, когда они собрались добраться до моря. При этом Лисицын еще и умудрился поспорить с каким-то другом, что доберется до заветного пляжа в рекордный срок. Поэтому остановок на ночь, о которых так просили его спутницы, он не делал. Привыкший к жесткому ритму, бизнесмен не сомневался, что сможет не спать трое суток без последствий.

Но то ли монотонность утомляла, то ли жара так повлияла на него, а в какой-то момент Лисицын заснул за рулем. Этот момент стал роковым для него и для пассажиров небольшого «жигуленка», в который врезалась его машина.

Оба автомобиля вылетели с дороги в кювет. На сухой траве пожар вспыхнул моментально. Ошалевшего Лисицына вытащили случайные свидетели – водители проезжавших мимо машин. Его жена выбралась сама, но к этому моменту она уже была объята пламенем; женщина погибла в больнице. Мужчина потерял семью.

Пассажирам «Жигулей» пришлось еще хуже – автомобиль оказался послабее иномарки. Водителя буквально разорвало на куски, о выживании не шло и речи. Та же участь постигла и мужчину, сидевшего на переднем сиденье. Он, видимо, был мужем беременной женщины, сидевшей сзади, потому что, судя по позе, в последний момент попытался закрыть ее. Его жертва была не напрасной: покореженный металл по большей степени застрял в его теле, тем самым минимизировав раны, которые получила она.

Тем не менее женщина пребывала в ужасном состоянии. Она умерла за минуту до прибытия в больницу, но именно этого времени хватило ее ребенку, чтобы выжить. Малыша извлекли из тела мертвой матери.

Лисицын узнал об этом не сразу, но когда узнал, буквально загорелся идеей усыновить мальчика. Тем более что другой родни у маленького полукровки так и не объявилось – семейство его матери не желало иметь с «приблудышем» ничего общего, а происхождение отца и вовсе не удалось установить. Тем более что такому важному человеку, как Трофим Лисицын, никто перечить не собирался.

А бизнесмен чувствовал не только жуткое, давящее одиночество от потери близких, но и чувство вины. Ведь он уничтожил сразу две семьи! Ему казалось, что если он позаботится о мальчике, то хоть как-то исправит ситуацию. Разве родители не хотели бы для малыша хорошей жизни?

Максима Лисицын действительно растил как родного сына. Ни в чем ему не отказывал, дал образование, спонсировал его поездки и увлечения. Собирался сделать своим полноценным преемником, ввести в бизнес – да не успел. На момент его смерти Максиму только исполнилось восемнадцать лет.

– Не похоже, что он ненавидел отчима, – заметила Вика, рассматривая фотоотчет с похорон.

– Все говорят, что обожал, реально родным отцом считал, хоть и знал, что приемный. Смерть Лисицына его буквально раздавила. Так что я не думаю, что он подстроил тот случай с телефоном, если ты об этом. Зачем ему? Он и так получал от Лисицына все, что хотел!

Да, но это только если более-менее адекватный отчим вдруг не узнал, как пасынок развлекается с девушками. Лисицын мог случайно выяснить это, пригрозить Максиму наказанием, вот чертенок и избавился от него!

Хотя Вика понимала, что такая версия очень условна. На стороне Сальери больше правды: избалованный ребенок не станет избавляться от руки, которая его кормит, просто так. Должны быть веские причины. Может, история с телефоном и правда была несчастным случаем… Но смерти Сони и Наташи – точно нет. Более вероятно то, что с поводка он сорвался уже после гибели приемного отца. Получил в свое распоряжение огромную бизнес-империю, немыслимые деньги и почувствовал себя королем. По мозгам-то еще пацан совсем!