Третьи Врата - Игорь Коев

— Ты сам себе противоречишь! — Каэль рубанул рукой воздух. — Ты только что сказал, что с помощью этих трех Ходоков создашь…

— Это ты меня не дослушал! — перебил парень. — Я могу пройти инициализацию такими малыми силами только потому, что маг Крови!

Каэль вздрогнул. Ладонь непроизвольно упала на клинок, но он быстро очнулся от слов Амайи и взял себя в руки. Но голос воина стал хриплым, а его страх витал вокруг, практически, видимый на физическом уровне.

— Я знал, что кто-то из вас должен быть им, но надеялся, что маг Смерти умер.

— Не Влад. И тем более — не Оксана. Я. Маг Крови — я.

— Высасывающие души, проклинающие тела и разум, безумные и невероятно сильные твари — вот кто маги Смерти… — эту фразу Каэль проговорил куда-то в пространство, после, видимо, очнулся и уже обычным тоном закончил: — Знай, Амайя, какая Сфера избрала тебя своим воплощением, я бы никогда не согласился на то, чтобы ты вел отряд, когда Поль впал в кому.

— Но сейчас… — подтолкнул умолкшего собеседника иномирец.

— У меня нет выбора и, видимо, придется согласиться с твоими доводами. И еще одно… — цербер поджал губы, пристально посмотрел Амайе в глаза. — Думаю, отрицать не станешь, что ты обученный маг? — иномирец кивнул. — Следовательно, ты догадываешься, зачем Поль вел вас через Сферы… и все равно не пытаешься бежать! Решил принять добровольную смерть на жертвенном одре? Мало верю — на тебя это не похоже.

Амайя улыбнулся и ехидно ответил:

— Не мечтай! Ты слишком расплывчато представляешь себе ритуал и видимо даже не предполагаешь, что после него можно уцелеть… И оставшийся в живых получит силу остальных, так как на момент ритуала все инициированные были единым целым.

Каэль отвернулся, незаметно для Амайи сплюнул — цинизму этого вроде молодого парня он не уставал поражаться.

— Я понял твои мотивы. Понял, зачем ты тащишь под нож своих соплеменников, но знай, что я тебе все равно уже не доверяю!

Амайя пожал плечами.

— Каэль, мне твое доверие абсолютно до Хаоса! Не мешай главное, а остальное не имеет значение. Я за популярностью не гонюсь.

Смотря на Ходоков скрюченных в позу еще не родившихся младенцев, Амайя достал темный клинок, которым наносил узор. Серебро вздрогнули. Мысленно — их тела по-прежнему парализованы.

Амайя волновался. Лицо иномирца непробиваемо, руки не дрожат, но вот нож он постоянно перекидывает из обычной хватки в нижнюю. Это парня и выдает.

Стоя за пределами узора Амайя начал действовать.

Охрану передернуло, Камила, Саш и некоторые воины стали стремительно бледнеть. Через мгновение их вырвало. Но девушка, в отличает от парня не отвернулась. С какой-то больной радостью она следит за действиями Амайи.

Маг Крови не обращает внимания на происходящее за чертой узора. Он полностью ушел в работу…

Ровными взмахами сделать длинный надрез, второй, еще один, еще… пока тело Ходока не покрылось коркой крови. Крови, которая отливалась серебром и на воздухе воспламенилась еле заметным белым пламенем. Вспороть живот, ребра клинок разрезал словно картон. Вынуть внутренности, разложив их в понятной только ему, Амайи, последовательности вокруг рун. Засунув пальцы в порезы, иномирец медленно содрал с первого Ходока кожу.

Саша вновь вырвало. Лицо Камилы очень бледное, но взгляда девушка не отводит. В ней нет жалости. От увиденного ей не очень хорошо, но Камила пристально смотрит.

Воздаяние за содеянное.

Хотя, девушка была бы более счастливой, если на земле сейчас вместе с этим Серебром лежал Амайя, а резала их она сама. Откуда в ней появилось столько кровожадности, Камила и сама бы не смогла ответить себе. Этот мир менял пришедших. Уже не было той спокойной, рассудительной девушки, любящей веселые и шумные вечеринки, бросать парней, разбивая им напоследок сердца…

Этот мир плохо на нее влиял.

Амайя плохо на нее влиял.

Камила научилась ненавидеть. Раньше мысль об убийстве если и появлялась в ее голове, то просто как мимолетная тень, шутка… переступить через чей-то труп девушка не могла.

… до этого мира.

А сейчас Камила с громадным удовольствием смотрела как с бывшего человека заживо сдирают кожу, потрошат, при этом поддерживая его в сознании, не давая уйти в Хаос и не испытывала при этом ни жалости ни сострадания. Только удовлетворение. Грудь распирало от темных, мрачных, но таких приятных эмоций. Сейчас Камила как никогда понимала тех, кто убивал.

Победа над равным противником или тем, кого ненавидишь — это сладостное чувство.

… Амайя выпрямился, рукавом стер брызги крови со своего лица. Больше размазал. Сейчас оно, лицо, стало походить на маску какого-то демона. Куртка пропиталась эфимерным серебром из вен Ходоков и местами призрачная кровь еще тлела язычками белого пламени.

На землю полетела одежда, Амайя оголился по пояс. Камила помимо собственного желания заинтересованно оглядела парня. Сложные переплетения татуировок покрывают спину и правую руку, множество шрамов, мускулатура не рельефна, но присутствует.

Если бы он не был такой тварью, то, может быть, девушка им и заинтересовалась.

Пристально смотря под ноги — упаси Сфера задеть одну из нанесенных линий узора, Амайя прошел в центр треугольника. Застыл на секунду. Поднял на уровень груди клинок, прислушался к чему-то внутри себя.

Саш вздрогнул. Он уже сам не был рад, что настоял на присутствии при ритуале.

С непроницаемым лицом Амайя стал вырезать на себе непонятные руны. За кончиком ножа оставался не порез, а дымящийся ожог с широкими краями, внутри которого бурлила какая-то вязкая масса, даже на внешний вид, вызывающая омерзение.

— Что тут происходит?! — Лёна выскочила из-за поворота, прижимая руки к груди. Кожа бледная, по лицу и телу бежит крупный пот.

— Что с тобой?!! — Саш подбежал к девушке, она просто горела.

— Я… я не знаю. Вдруг стало нестерпимо больно, кажется, словно меня сжигают заживо… — Алена прижала руку к груди, к тому же месту, на которых Амайя вырезал у себя руны. — А потом потянуло сюда.

Тут она заметила окровавленные туши Ходоков и полуобнаженного иномирца.

— Он… Я чувствую отголосок его боли… Что Амайя делает?

Темный клинок резко пошел вниз, проник в тело. Рывок вверх. Амайя вскрыл себе ребра, подрагивающей рукой вырвал сердце.

Камила вздрогнула, Лёна от боли сжалась в комок, Саш пораженным взглядом смотрит на все это. Охрана стоит на месте. Что-либо изменить они уже не в силах.

Земля под телами Ходоков зашевелилась, наружу стали прорываться ветви какого-то кустарника с кроваво-темной корой. Словно голодный зверь это создание магии накинулось на еще живых Ходоков. Чары, не дающие Серебру говорить, развеялись и над горами разлетелся крик боли невероятной силы, заставивший от жути остановиться кровь в жилах всех присутствующих.