10 гениев литературы - Елена Кочемировская

Считается, что Шекспир отомстил преследователю, намекнув на его личность в комедии «Виндзорские насмешницы»[13]. Люси из Чарлкота в свое время приняли в качестве своей эмблемы изображение щуки (по-английски «luce» или «pike»), а на одном из надгробий Люси изображено по три щуки в каждой четверти геральдического щита, что в сумме дает дюжину.

В пьесе Шекспира Фальстаф оскорбил Шеллоу, «мирового судью в графстве Глостершир», побив его слуг, подстрелив его оленя и ворвавшись в дом лесничего. Чтобы отплатить за обиду, Шеллоу прибывает в Виндзор, и его племянник хвастается знатностью рода:

«Слендер: Все наши покойные потомки были джентльмены, и все наши будущие предки будут джентльмены. Они носили, носят и будут носить двенадцать серебряных ершей[14] на своем гербе!

Эванс: Двенадцать серебряных вшей[15] на своем горбе?

Шеллоу: Да, на своем старом гербе!

Эванс: Я и говорю. На своем старом горбе… Ну что ж, человек давно свыкся с этой божьей тварью и даже видит в ней весьма хорошую примету: счастливую любовь, говорят».

Видимо, Шекспир хорошо запомнил, почему ему пришлось покинуть родной город и податься в актеры. Впрочем, это не более, чем одна из версий о том, как великий драматург проводил «утраченные годы». Сомнительно, однако, что только браконьерство стало причиной преследования Шекспира со стороны чарлкотского дворянина; Роу упоминает некую язвительную балладу, которая якобы была наклеена на ворота заповедника Люси, что побудило обозленного рыцаря обратиться к юристу и возбудить иск против Шекспира.

До сегодняшнего дня дошли два варианта этого стихотворного опуса – и оба оскорбительны донельзя. Первый вариант баллады таков:

Своих оленей так берегСэр Томас от врага,Что и у Томаса на лбуВдруг выросли рога.Оленей, ваша милость, нетУ вас, но есть жена —Пусть о рогах для вас всю жизньЗаботится она.

Иная версия этой баллады была в середине XVIII века включена в заметки к биографии Шекспира, которую он так никогда и не написал:

Судья мировой и в парламент прошел —Он пугало дома, в столице – осел,С кем именем схож он? – Походит на вошь он,Но с вошью не только по имени схож он;В величьи своем остается ослом.

Впрочем, легенда вызывает сомнение у исследователей. Во-первых, щука была геральдической эмблемой многих дворян. Во-вторых, некоторым ученым кажется невероятным, чтобы Шекспир мог таить злобу в течение десяти лет и затем излить ее, уязвив свою жертву в какой-то пьесе. Но даже если предположить, что это было именно так, лишь единицы могли уловить скрытые намеки на какого-то провинциального джентльмена и на события многолетней давности. Дело, по-видимому, в том, что в 1610 году другой сэр Томас Люси предъявил в Звездную палату[16] иск против браконьеров. Возможно, именно этот случай и проник в предание. Однако «легенда о браконьерстве настолько нравится публике, что любые доводы здесь бессильны, – утверждала в середине XX века Элис Фейерфакс-Люси. – Если эта легенда будет авторитетно опровергнута, будущие поколения лишатся того, что в течение веков делало нашего поэта живым в представлении читателей».

Впрочем, даже если легенда и имеет под собой реальную основу, то она повествует о развлечении, а не о серьезных жизненных занятиях – Шекспир не мог прокормить свою растущую семью случайным куском оленины. По недостоверным данным, он, «еще находясь в Стратфорде, был принят на службу в контору местного адвоката, который в то же время был мелким нотариусом и, возможно, был также сенешалем в каком-нибудь поместном суде». Однако если бы Шекспир занимал место в какой-нибудь адвокатской конторе, присутствуя на судебных заседаниях, то его подпись обнаружилась бы в делах или в завещаниях, но ничего подобного обнаружено не было.

В 1859 году появилась экзотическая версия, будто поэт отправился на военную службу в Нидерланды, но речь, разумеется, идет о каком-то однофамильце – фамилия Шекспир была довольно распространенной.

Обри полагает, что Шекспир «в молодые годы был учителем в провинции». Однако Шекспир никогда не учился в университете, а у стратфордских учителей были ученые степени, полученные в Оксфорде или Кембридже. Впрочем, во многих городах муниципальные власти предъявляли менее строгие требования к преподавателям. Возможно также, что Шекспир нашел место репетитора в каком-нибудь высокопоставленном семействе.

Еще одна версия гласит, что Шекспир уже тогда занялся актерством. Существует предположение, будто он вступил на этот путь до 1583 года, то есть до женитьбы на Энн. Еще пятнадцатилетним мальчиком Шекспир примкнул к труппе гастролировавших актеров и затем был представлен семейству Хафтонов. В семнадцать лет Уильям якобы уже начал свою театральную карьеру в частном семейном театре Хафтонов, слегка изменив фамилию, чтобы избежать отцовских нареканий по поводу своей затеи. Однако никаких достоверных данных, подтверждающих эту версию, нет.

Однако, чем бы Шекспир не занимался, незадолго до 1592 года он покинул Стратфорд и отправился в Лондон, где стал актером и драматургом. Причина отъезда Шекспира из Стратфорда неизвестна – несмотря на существование романтических легенд.

Шекспир, безвестный лицедей, оказался в Лондоне в труппе, пользовавшейся покровительством лорда Стренджа. Началом его драматургического творчества принято считать 1590 год, хотя точное время появления Шекспира в столице неизвестно. И снова легенда восполняет образовавшийся пробел. Некий Даудел, возвращаясь из Стратфорда, написал письмо с пересказом сплетен о подручном мясника, который сбежал в Лондон и «был принят в один из театров в качестве слуги».

Красочная разработка этой сплетни появилась в 1753 году в краткой биографии Шекспира в «Жизнеописаниях великих поэтов Британии и Ирландии» Р. Шайелса: «Когда он пришел в Лондон, у него не было ни денег, ни друзей и, будучи чужаком, он не знал, к кому обратиться и каким образом заработать себе на жизнь… Шекспир, доведенный до крайней нужды, ходил к театральному подъезду и зарабатывал по мелочам, приглядывая за лошадьми джентльменов, приезжавших на спектакль; он отличился даже в этом ремесле – его усердие и ловкость были замечены; вскоре у него было столько работы, что он сам не мог с ней справиться, и в конце концов стал нанимать себе в помощь мальчишек, которых так и называли – мальчишками Шекспира. Некоторые актеры, случайно разговорившись с ним, нашли его столь интересным и искусным собеседником, что, пораженные этим, рекомендовали его в театр, где он сначала занимал очень низкое положение, однако недолго, ибо вскоре выделился если не как выдающийся актер, то по крайней мере как превосходный автор».