Дверь в никуда - Рози Томас

Энни уносили от этого страшного места, и Мартин побежал за носилками, догнал и пошел рядом с ними. Сердце его разрывалось от безмерной печали.

– Господи! Пожалуйста! Пусть она выживет! Пусть она живет. Она должна жить!

Носилки миновали голубые брезентовые полотнища у входа.

Когда люди вышли из развалин супермаркета, Мартина ослепил яркий блеск фотовспышек. Фотоаппараты, телекамеры. Он почувствовал приступ гнева, но времени на эту суматоху уже не оставалось. Санитары с носилками и Мартин влезли в машину скорой помощи, и двойные двери захлопнулись. Как только автомобиль тронулся с места, на крыше завертелись отсветы синих мигалок. Медицинская бригада уже работала. Две медсестры и доктор что-то делали возле лежащей перед ними Энни, но Мартин все-таки нашел себе место рядом с ней. Энни опять открыла глаза. Ее взгляд, полный муки и боли, обшарил все вокруг и остановился на лице Мартина. На мгновение ему показалось, что в глазах жены мелькнуло разочарование, будто она ожидала увидеть кого-то другого. Он взял ее руку и пожал, но пальцы Энни остались все такими же безвольными и холодными.

Глава 4

Ворота больницы открылись, пропуская машину скорой помощи, и через несколько секунд автомобиль остановился у дверей приемного покоя. Санитары торопливо переложили носилки с Энни на каталку, и Мартин пошел рядом с ней. Он почувствовал на своем лице капли мокрого снега, я потом белый тоннель поглотил спешащих людей.

Каталка с носилками быстро двигалась по широкому коридору. Мартин почти бежал следом, не отрывая глаз от жены. Лицо ее было таким неестественно белым и отчужденным, что ему вдруг показалось, будто она уже умерла. Ужас опять ледяной лапой сжал ему сердце, и тихий горестный стон вырвался из груди. Спешащая рядом медсестра в синем халате с белым воротничком, внимательно посмотрела на Мартина и осторожно прикоснулась к его руке:

– Вы ее муж?

Он кивнул, не в силах сказать ни слова. Она сочувственно улыбнулась.

– Пойдемте, посидите у меня в. кабинете. Постарайтесь отдохнуть. Вам надо набраться терпения и подготовиться к долгому ожиданию. А я пока приносу вам чего-нибудь подкрепиться, хорошо?

Мартин покорно пошел за ней, провожая взглядом стремительно удаляющуюся каталку с Энни. Его усадили в удобное кресло с деревянными подлокотниками в углу комнаты, где на столе мягко светилась лампа с зеленым абажуром. Сестра принесла в пластмассовой белой чашке, и Мартин выпил горячий напиток, не ощущая вкуса, но с наслаждением чувствуя, как тепло разливается по телу.

– ОНА НЕ УМРЕТ, ПРАВДА? – Слова молоточками бились в висках, но страшно было произнести их вслух, и Мартин продолжал сидеть молча, оцепенело уставясь в одну точку.

А возле Энни уже хлопотали врачи и медсестры.

Специалист по оказанию экстренной помощи заканчивал ночное дежурство, когда весь персонал госпиталя, от главврача до гардеробщиц, был поднят по сигналу общей тревоги, Через несколько минут он уже был в самом отделении и с того времени непрерывно работал. За весь день он и его бригада приняли и обследовали сорок пять человек. Наконец, ему сказали, что скоро приведут последнего пострадавшего. В развалинах супермаркета находился еще один человек, но тот уже был мертв.

– Это предпоследняя, – сказал доктор своему ассистенту. Потом сделал несколько энергичных движений, потер ладонями утомленное лицо, чтобы прогнать усталость, и приступил к обследованию. Кожа лежащей перед ним женщины была холодной и бледной, дыхание прерывистым, затрудненным.

– Давление? – отрывисто спросил врач.

Оно было катастрофически низким, пульс едва прощупывался. Доктор решительно разрезал окровавленную одежду Энни. Живот у нее был темный от ушибов и кровоподтеков, и никакой реакции на прикосновения. Врачи посмотрели друг на друга, затем старший тихо и быстро сказал:

– Немедленно под капельницу и на операционный стол. Срочное оперативное вмешательство неминуемо.

По телефону он сообщил результаты обследования хирургам, готовым к приему пострадавшей в своем отделении наверху.

Спустя несколько минут Энни была на пути в операционную, а в приемном покое уже появились носилки со Стивом. Боль в его ноге была тупой, приглушенной обезболивающим, которое ему ввели еще позже на месте катастрофы. Он беспокойно вертелся, стараясь увидеть, где Энни. Комната выглядела спокойной, даже излишне спокойной и тихой. Но вот она наполнилась людьми, их лица склонились над ним.

– Энни, – отчетливо произнес Стив, – где Энни? – Они о чем-то поговорили между собой, потом кто-то сказал:

– Ее отправили в операционную. Но волнуйтесь, она в надежных руках. Ну, а теперь мы займемся вами.

Боль пронзила его в ту же секунду, как только врач прикоснулся к поврежденной ноге. Стив уставился на яркое кольцо ламп над головой. Радужные пятна света расплывались перед глазами, а потом, острые и четкие, соединялись вновь. Он сжал зубы и плотно сомкнул губы, чтобы удержать рвущийся крик. Наконец, доктор выпрямился, оставив его ногу в покое.

– У вас серьезные повреждения левой берцовой кости, – сказал он невыразительным, бесцветным голосом. – Ну, что же, придется и вас отправить в операционную. Там, пока вы будете под наркозом, они исправят и еще пару неполадок вашего организма.

Врач закончил обследование Стива, позвонил в хирургическое отделение и вышел в коридор. Он с облегчением подумал, что наконец-то закончился этот трудный день, и теперь можно расслабиться и выпить виски в баре напротив больницы. Но в коридоре его встретила дежурная сестра. Она озабоченно сказала, что в ее кабинете находится сейчас муж раненной женщины.

Врач с недоумением посмотрел на нее и оглянулся на приемный покой, где лежал Стив.

– Вот как, а я думал, что ее муж вон там. – Сестра покачала головой.

– Нет, он сидит и ждет у меня в кабинете. Похоже, у него шок. Надо как-то успокоить его.

Доктор устало вздохнул.

– Ну ладно, пойдемте, посмотрим, что с ним и попробуем помочь и ему.

Когда Энни вновь открыла глаза, вокруг нее и на нее изливался ослепительный свет, сначала ок был расплывчатым, потом постепенно в нем стали выделяться длинные прямоугольники ламп, а между ними разделяющий их пыльные, неосвещенные участки. Энни попыталась повернуть голову и обнаружила, что не может этого сделать. Это открытие повергло ее в холодный ужас, от которого зрачки расширились, несмотря на то, что свет был прямо в глаза. Свет давал надежду, вселял уверенность, но ей хотелось увидеть больше, хотелось знать, что находится рядом с ней. А этого-то она как раз и не могла сделать. Она собралась с силами, чтобы все-таки повернуть голову, но в ту же секунду ее пронзила боль. Боль была везде, во всем теле, казалось, что боль причиняет окружающий воздух. Энни попыталась застонать, но и этого ей не удалось. Что-то встало на пути рвущегося из груди стона.