Требуется Баба Яга (СИ) - Милюкова Мария

– Может. Если это огонь Нави.– Я глубоко вздохнула, выравнивая дыхание.

– И что он тут делал? - Берес плюнул на затею разнюхать хоть что-то среди гари и копоти и громко чихнул от витавшей в воздухе пыли. – Любовался на творение рук своих?

Я приняла личину девицы и склонилась над землей, набирая полную горсть песка. Крупинки были сухие и твердые. Я несколько раз натыкалась на подобное после грозы. Когда молния ударяет в берег Серебрянки, песчинки словно прилипают друг к другу в месте удара. Иногда образуются целые земляные сосульки. Волхвы и ворожеи за такие куски оплавленного песка голову продадут – из них получаются очень мощные амулеты.

– Был в деревне один такой мужичок, - начал Крес и прикусил губу, стараясь вспомнить подробности. - Поджигал сторожки в лесу и смотрел, как они горят. Нравилось это ему.

– Так, может, это и есть наш колдун? - предположил пес.

– Нет. Тoт мужик помер. - Голос стража изменил тональность, стал глухим и безжизненным, а синие глаза подернулись ледяной дымкой.

– Ты его…? – я не смогла произнести «убил», в горле образовался комок недоверия к самой себе за собственные мысли.

– Не я, – тихо и холодно ответил Крес.– Медведь.

Берес беззаботно махнул лапой и странно переглянулся со стражем. Ну да, медведь. Но ведь медведю и указать могли на неугодного Кресу поджигателя. Лучше было об этом не думать.

– Песок пахнет. – Мое удивление быстро сменилось любопытством.

Я поднесла ладошку к носу: кожа источала слабый запах колдовства. Новая горсть песка смердела еще сильнее. Я тут же сменила личину на собачью и уткнулась носом в землю. Сначала закружилась на месте, потом пошла по широкому кругу. Берес и Крес отскакивали от меня в разные стороны, чтобы не сбить сo следа.

– Амулет, – я уверенно ткнула лапой в песок, – тут.

Страж и пес заинтересованно склонили головы над указанным участком земли. Среди высушенного болота эта кочка ничем не выделялась. Она находилась на середине тропы, которая раньше была гатью. Направляйся страж в центр Глухомани, прошел бы именно тут. И совершенно точно угодил бы в расставленный колдуном капкан.

– Его можно вытащить? – Берес осторожно принюхался и чихнул от пыли, поднявшейся от движения наших лап. – Мы не можем его тут оставить.

– Если колдун не изменяет себе, то амулет нежити или зверю не страшен. Только Кресу. Но это вполне может быть колдовская яма или огненная стена, как на пожарище.– Предположила я, на всякий случай обнюхав землю еще раз.

– Нет. - Страж отступил на несколько шагов, опасливо поглядывая на место находки. - Это капкан для меня.

– Откуда знаешь? – Я девицей присела на корточки и осторожно провела рукой по земле, сгребая песок в сторону. Песчинки разлетелись, обнажая небольшой гладкий камешек.

– Смотри: речной. Как и первый. – Крес довольно хмыкнул и скрестил руки на груди. – Повторяется колдун. С воображением у него туго, видать.

– Это как раз объяснимо. – Я осторожно подняла камень и принюхалась.

– Ну как? - спросил пес и сунул любопытный нос мне в руку. - Пахнет?

– Не то слово!

Меня замутило. Я с трудом сдержала позыв убежать к ближайшим кустам.

– Это просто вертеп гнили и мерзости.

Почему-то в голове сразу всплыло воспоминание из детства…

…Ветхая изба с покосившейся дверью и печь, которую не топили уже вторую зиму.

– Крамарыка, назови мне пять домашних животных. - Строгий домовой сурово сдвигает брови.

Я нервно оглядываюсь на сестер, но помощи от них не дожидаюсь. Только смешки.

– Собака. – Мой неуверенный ответ сама еле слышу, но домовой кивает, поддерживая. - Кобель. Щенок. Пес и Полкан.

Взрыв хохота заставляет меня краснеть. Горят уши,и слезы наворачиваются на глаза от стыда.

– Молодец, Крамарыка, - домовой скрывает улыбку за кашлем. - Далеко пойдешь!...

– Почему это объяснимо?

Голос Береса вырвал из воспоминаний. Я снова посмотрела на амулет:

– Зашел колдун в Серебрянку, подобрал со дна горсть каменьев и все сразу заговорил.

– И что нам это дает? - в голосе пса слышалось недоумение.

– Соберем все – узнаем какой величины его ладошка, - предположила я. Других ответов для Береса у меня не было.

От оглушительного хохота болото вздрогнуло. Я подняла взгляд на смеющихся побратимов и сунула камень в карман сарафана. Ничего, привыкла, что над моими мыслями смеются. Это уже почти перестало быть обидным:

– В норė гляну получше, может, смогу сказать больше.

Крес на находку не претендовал. Я посмотрела еще раз на пустующие топи и развернулась к дому, оставляя пса и cтража вдвоем. У меня еще дел полная изба, да и голод не тетка. А эти двое пусть творят, что хотят, но без меня.

Дорога к дому заняла довольно много времени. Я не торопилась, медленно вышагивая по лесу сначала собакой, а потом девицей. Несколько раз за деревьями мелькали лоси, но спокойно проходили мимо, учуяв во мне не хищную нежить. Ежик перебежал дорогу, сeменя лапками, но я просто перешагнула его и направилась дальше.

Камешек не давал покоя. Я вертела его в руках, подставляла под лучи заходящего солнца и наблюдала за танцем колдовских чар. Да, камень вонял, светился и искрился, но ничего более рассмотреть я не смогла. Никаких рун, рисунков или царапин – только гладкий камень. Зацепиться было не за что. Все уважающие себя чародеи помечали свое творение, оставляли след, подпись, чтобы жертва точно знала, от кого пришел сей дар. Этот же колдун решил остаться неопознанным. Знал ли он, что первый амулет не пoдействовал на стража? Думаю, да, не зря же он закопал новый совсем недавно. Зачем заново делать амулет, который не убьет Креса? А может смысл не в убийстве? Тогда в чем?

Запах гари я услышала не сразу. Камешек отвлек мое внимание. И только когда в лицо полыхнуло жаром, я догадалась поднять голову и посмотреть вперед. Моя нора горела! Вместе с березой, ромашками и травяным настилом на крыше, который я так любовно собирала и с которым делилась живительной силой, чтобы мох и кустарник прижились. Пламя вырывалось из проема двери и поднималось по стволу березы. Огненные языки облизывали ветки и тянулись к кустам по соседству.

Неужели уголек из печи выпал? Или это колдун постарался? Узнал гад, что я стражу помогаю,и решил отомстить? Мне? Кикиморе?

Я остановилась и с горечью наблюдала, как исчезает в огне моя нора. Как скукоживается трава от жара,и чернеет ствол березы. Как падают обгоревшие ветви на крышу, погребая под собой все, что мне было дорого. А ведь хотела полoвичок связать. Красивы-ый!

Я завыла. Как выла недавно ночью. Только на этот раз от горя. Теперь я не только никому ненужная кикимора, а ещё и бездомная.

ГЛАВА 3. ПЯТЬ ДНЕЙ ДО ПΟЛНОЛУНИЯ

К вечеру огонь погас. Видимо, соҗрал все, до чего смог дотянуться,или просто сдался под натиском дождя. Я промокла до нитки и покрылась сажей с головы до ног, пока разбирала завалы. Ничего толком не сохранилось – огонь постарался на славу. Пара кринок да несколько котелков остались целыми, хотя, чтобы отмыть от них копоть и сажу, придется потратить немало времени. Несколько крепких досок, обгоревших с концов, могут пригодиться в хозяйстве. Правда, в каком и когда, оставалось загадкой.

К горлу подкатил комок, слезы застилали глаза. Я столько времени потратила на эту нору, выстраивала, укрепляла и обживала! И все это исчезло в огне. Практически на моих глазах.

Самое ценное я спасла: кованый сундучок и несколько книг. Я осторожно смахнула сажу с крышки и заглянула внутрь ларца. Высушенная ромашка, красный кушак да кринка с чернилами – все цело. Книги сложила друг на друга и перевязала веревкой, найденной на пожарище. Богатая невеста, ничего не скажешь! Книги и сундучок. Вот и вся моя жизнь…

Все остальное, что откопала под завалом, оставила у ручья – завтра разберу и отмою.

Сейчас мне нужен был ночлег. В Заразы идти смысла не было, только к утру и доберусь, а вторая сестра у мужа на озере. Спать в норе под водой,то же самое, что свернуться калачиком на земле под дождем: холодно, сыро и страшно.