Погибший Мир - Джеффри Лорд

— Сколько ты дашь на это времени? — спросил Блейд, уже готовый согласиться.

— Не больше одной луны, к сожалению… События торопят нас. Когда следующая луна вырастет наполовину, отрад должен выйти к городу.

Дней сорок, прикинул Блейд; что ж, можно попытаться.

Он протянул руку и положил ее на колено Хильгара.

— Я согласен. И я сделаю все, что сумею…

Суровое лицо бленара оставалось неподвижным, но странник заметил, как сверкнули его глаза. Или в них просто отразился свет нарождавшегося месяца?

Прошло два дня, прежде чем отряд добрался до Хартры, главного поселения бленаров-па. Этот городок лежал на высоком берегу речки, впадавшей в Восточный океан; до устья ее, где находилась небольшая рыбачья деревушка, было миль пятнадцать. Пропуская длинную цепочку людей, странник остановился на косогоре, обняв за плечи Вайалу. Они с любопытством разглядывали бревенчатый тын с башенками, над которым висело склонявшееся к закату солнце, окованные железными полосами ворота, длинную пристань, где теснились баркасы и корабли покрупнее, похожие на одномачтовые шхуны, заросли высоких папоротников, подступавшие к самой воде. Блейд решил, что в Хартре обитает не меньше пяти тысяч человек. Городок, окруженный полями и рощами, выглядел процветающим; у стен его располагались предместья ремесленников, откуда тянуло дымом гончарных печей и кузниц.

— Брегга больше, — сказала девушка, подняв к Блейду оживленное личико, — гораздо больше. Здесь даже нет каменных домов… — она помолчала, потом прижалась щекой к его груди. — Но нам с тобой хватит и деревянного, да?

— Конечно, малышка. Там будет очаг и стол, а что еще надо оголодавшим в скитаниях путникам?

— Я думаю, кровать, — она лукаво усмехнулась.

Блейд склонил голову к ее ушку, готовый развить эту тему, как вдруг сзади раздался громоподобный рев — точь-в-точь рычанье льва, завидевшего упитанную антилопу. Вздрогнув, странник выхватил меч и обернулся. Ему хватило одного взгляда, чтобы все понять; клинок полетел в траву, а сам он радостно вскинул руки — вылетев из городских ворот, к нему огромными прыжками мчался Нуг-Ун.

Плечо сенара было забинтовано, но когда он налетел на Блейда, чуть не свалив его наземь, тот едва не задохнулся в могучих объятиях. Наконец сенар выпустил друга, но от избытка чувств несколько раз высоко подпрыгнул, прежде чем смог произнести хотя бы слово.

— Жить! Блейд здесь, Блейд жить! Блейд убить всех плохих голокожих, -твердил он, растянув толстые губы до ушей. Вероятно, это означало радостную улыбку. Затем Нуг повернулся к Вайале и деловито констатировал: — Самка Блейда тоже жить. Хорошая самка, однако худая. Много есть, стать толстой.

Вайала негодующе фыркнула; дорога была утомительной, и она в самом деле спала с лица. Странник расхохотался и хлопнул своего волосатого приятеля по плечу, этот удар мог свалить быка, но Нуг только весело оскалил зубы.

Наконец сенар немного успокоился.

— Ты здорово нас выручил, старина! — Блейд стиснул огромную лапу дикаря. — Пожалуй, мы оба обязаны тебе жизнью. И я думаю, — он бросил взгляд на девушку, — моя женщина больше не станет на тебя фыркать.

С полминуты Вайала колебалась; потом ее рука робко легла на волосатую длань, и девушка прошептала:

— Нуг-Ун хороший… Я больше не боюсь Нуг-Уна…

— О! — сенар был поражен. — Ты не грозить Нуг-Уну блестящей палкой? Ты не говорить Нуг-Уну «ффы»? — он очень похоже изобразил ее фырканье. -Ты сказать, НугУн — хороший?

— Да, — казалось, Вайала с трудом удерживается от смеха.

— Тогда, — заявил дикарь, — Нуг-Ун доволен. Нуг-Ун принести много еды, самка Блейда стать толстой. Еще Нуг-Ун убить много голокожих и плохих сенаров, отдать самке Блейда их головы.

— Не стоит, — Блейд наклонился за мечом. — Лучше Нуг-Ун будет охотиться в лесу, приносить моей женщине красивые шкуры.

Нуг-Ун задумчиво поскреб волосатую грудь.

— Головы лучше… Но если самка Блейда хотеть шкуры, Нуг-Ун принести шкуры. Но шкуры голокожих плохие, мало шерсти.

Странник вздохнул, подумав, что и дети Нуг-Уна, и внуки его будут предпочитать войну охоте, и человечьи головы — звериным мехам. Неспешна поступь времени, и лишь оно способно превратить волосатых в людей; правда, и люди были падкими до вражеских скальпов.

Хильгар отвел их с Вайалой в домик на городской окраине, велев отдыхать и ждать, пока совет старейшин решит судьбу пришельцев. Блейд молча кивнул, осматривая свое новое жилище. Выглядело оно не в пример уютней хлева, в котором его держали люди Рильгона; тут был пол из толстых оструганных досок, большая бадья с водой, похожий на камин очаг и кое-какая мебель — стол, несколько табуретов, полки с немудрящей утварью. В углу, под окном, стояла широкая кровать с домотканным покрывалом, на котором была разложена чистая одежда. Блейд выглянул в окошко. За домиком тянулся луг, и среди зеленой травы яркими огненными язычками пылали головки каких-то цветов; их нежный аромат наполнял комнату.

— Таких много в Брегге, — вздохнув, сказала девушка. — Цветы вечерней зари… в это время они пахнут сильнее…

Путники вымылись; вода и чистые полотенца после скитаний по лесам и болотам казались роскошью. Перед заходом солнца им принесли ужин — большой кусок дичины на деревянном блюде, настоящий хлеб, кувшин с кисловатым красным вином. Они с аппетитом поели, опустошив и блюдо, и кувшин, затем нырнули в постель. Вытянувшись на спине, Блейд ощущал рядом теплую грудь Вайалы, прядь ее волос щекотала шею, щека доверчиво прильнула к его щеке. Дорога утомила обоих, и в этот вечер грешные мысли, вероятно, не тревожили юную бреггани; она уснула, едва закрыв глаза. Блейд натянул покрывало до подбородка, расслабился и тоже задремал.

Спал он долго и крепко, а пробудившись обнаружил, что уже настает утро — бледные розовые лучи заливали комнату, и небо над лугом начало наливаться цветом густого аметиста. Рядом с ним раздавалось тихое дыхание Вайалы. Повернув голову, Блейд посмотрел на ее безмятежное лицо. Вечером девушка успела смыть грязь, оставшуюся после плена и трудной дорога; ее локоны, разметавшиеся по подушке, были прелестны — длинные, золотистые, густые.

Блейд не успел притронуться к ней, как она, почувствовав его взгляд, зашевелилась. Не открывая глаз, Вайала что-то прошептала, затем ее веки дрогнули, и темносиние зрачки уставились в лицо странника. В следующий миг стройное тело девушки прижалось к нему, он ощутил аромат ее кожи и теплые губы на щеке. Они были сухими и горячими.

— Ты мой мужчина, — вдруг произнесла она, приподнявшись на локте. -Теперь я понимаю…