Она что-то скрывает - Наталия Левитина

В восемь утра я подпрыгнула от телефонного звонка. Это Марго, и она была полна благородной решимости помочь мне забеременеть. Теперь моя яйцеклетка в надёжных руках, и ей никуда не деться, – с Марго шутки плохи!

Я в ужасе взглянула на часы – в Москве шесть утра. Хорошо представляю, как это произошло: мама проснулась и, едва открыв глаза, поняла, что у неё всё ещё нет внуков. И тут же схватилась за телефон.

– Тебе надо поменять гинеколога, – с напором сказала она, даже не поздоровавшись.

– Доброе утро. У меня их уже было штук семь.

Я зевнула так, что составила бы конкуренцию бегемоту.

– Юля, ты не понимаешь…

Тут Марго разразилась пространной лекцией о моём безалаберном отношении к здоровью, о необходимости срочно проверить почки (при чём тут почки?), об угасании детородной функции, о вреде кофе…

КОФЕ!

Распознав заветное слово, я сразу выбежала из ванной, где чистила зубы, и галопом помчалась на кухню – к кофейному автомату.

– А ты случайно не заезжала в Гватемалу? – спросила я, прижав телефон плечом и рассматривая пакет с кофейными зёрнами. – Ну, когда это… была в Венесуэле.

– Скажешь тоже, ближний свет! Где Венесуэла и где Гватемала!

– По-моему, не так уж и далеко друг от друга. Между нами сейчас, наверное, столько же километров. А у меня такое впечатление, что ты совсем рядом, – продемонстрировала я блестящее знание географии.

– Нет, в Гватемале я не была.

Я тоже.

Однако, открыв пакет и вдохнув аромат кофейных зёрен, представила себя путешественницей, пробирающейся сквозь влажный сумрачный лес. Яркие тропические птицы и неведомые растения окружают меня…

– А не хочешь туда поехать?

– Нет!

Марго совершенно не интересно, почему доченьку вдруг заклинило на Гватемале. Она упорно развивает избранную тему.

– И тебе необходимо срочно набрать десять килограммов. Ты истощена. Под угрозой твоя овуляция!

Надо же.

Моя овуляция.

Получается, я совершенно о ней не забочусь.

– Обязательно наберу, – кротко согласилась я с мамой.

Вчера сделала первый шаг в борьбе с истощением: у нас с Никитой состоялся ужин по телефону. Он заказал в гостиничный номер суши и роллы, я была более прозаична: разлохматила сыр-косичку, достала из холодильника редиску и колбасу. Мы целый час общались, чавкая и похрустывая и предлагая друг другу попробовать то или это…

Раньше мы иногда занимались сексом по телефону, но ужинали в подобном режиме впервые. Идея принадлежала Никите, и я её оценила. Изначально планировала поделиться с любимым переживаниями и тоской, вызванной расставанием с дедом Кешей. Набирала номер Никиты, погрузившись в чёрное варево депрессии. Но милый, едва услышав приветствие, тут же сообщил, что должен открыть дверь – принесли японскую еду. И предложил мне по-быстрому тоже организовать стол. В Минске было девять вечера, у нас – полночь. Через пару минут, не покидая роуминга, мы приступили к ужину… Как выяснилось, редисочное хрумканье снижает градус переживаний, так как совершенно не сочетается с трагическим всхлипыванием. Всхлипывание оттеняло бы горечь моего монолога – звуки поглощаемой еды превращали всё в комедию. Несколько ободряющих Никитиных слов, шутка, другая, и постепенно я почувствовала, что свинцовый туман рассеивается, мне стало гораздо легче…

– Ты совсем не слушаешь, о чём я говорю! – возмутилась Марго.

Нет, почему же?

Разве нежные грёзы о Никите не имеют прямого отношения к теме разговора? Наша любовь – залог того, что страстное желание Марго обзавестись внуками всё-таки когда-нибудь исполнится.

Когда-нибудь…

Был период, когда я страшно нервничала из-за ненаступающей беременности. Перебирала, как чётки, врачей, проходила обследования, увеличивала бюджеты частных клиник, выполняла тысячу манипуляций и процедур… И каждый раз, когда мама начинала терзать меня вопросами и нотациями, расстраивалась до слёз, воспринимая это как вопиющую бестактность.

А теперь я пребываю в расслабленном, умиротворённом состоянии. Потому что, оглянувшись вокруг, поняла: все, кто мечтает о ребёнке, в конце концов получают этот подарок. Значит, и наше с Никитой сокровище никуда не денется, оно у нас обязательно появится…

– Ладно, не буду тебя мучить, – закончила беседу Марго.

Она явно не удовлетворена. Моя готовность согласиться с любым её требованием лишает её возможности реализовать материнские функции. Вот если бы я перечила, тогда она бы убеждала, настаивала, ругала и в полной мере ощущала бы себя матерью, проявляющей заботу о потомстве…

Но ведь я уже большая девочка!

Заботиться о взрослом ребёнке – создавать дополнительные проблемы и ему, и себе. Но я, конечно, сберегу это убеждение в глубокой тайне. Мама не должна знать, что я так думаю.

– Давай беги на работу. Пока! – попрощалась Марго.

Вообще-то сегодня я вовсе не планировала ехать в редакцию. Хотела поспать до одиннадцати, а потом поработать дома.

Из моего письма Веронике:

«…и тут нашла у Никиты на диске невероятную красоту. Монтсеррат Кабалье исполняет арию из какой-то оперы Россини. Название перевести не смогла, там по-итальянски написано… Голос Кабалье – это волшебство. Она словно вышивает серебристой нитью по белым облакам, и мелодия парит и сверкает над тобой, как шатёр, сотканный из драгоценной ткани… Что же это за опера? Забыла спросить у Никиты, как переводится название. «La sie ge de Corinthe». Наверное, мне пора заняться изучением итальянского, как ты считаешь?»

Ответ Вероники:

«”Осада Коринфа”. Сначала английский выучи, чудо!»

Глава 22

Крупная мишень

Мы с Фёдором расположились на открытой веранде ресторана. Федя пытался заманить меня под балдахин пивнушки, где стоят красные пластмассовые столики и публика всех возрастов накачивается пивом и хрустит глутаматными сухариками. Но я категорически отвергла данное предложение. Лучше выпить стакан сока в культурной обстановке – скатерть, живые розы, красивые плетёные кресла… И никакого пива!

Становлюсь занудой.

Ну и что!

В моём возрасте уже имею право.

– Прочитала? – поинтересовался Федя.

Газета с его статьёй «Рабы Богдана» – у меня в руках. Я купила в киоске сразу несколько экземпляров. Свой материал Фёдор одновременно выложил и в Интернете (в более полном варианте), оттуда я тоже сделала распечатку, на память. Учитывая, как натерпелась моя подруга Нонна от Богдана Гынды, эта статья – её прощальный «подарок» капиталисту. Стрела, выпущенная из запредельного пространства прямо в сердце мучителю. Если бы не компромат, по крупицам собранный Нонной, журналистского расследования у Фёдора не получилось бы. Его статья вышла бы беззубой и поверхностной…

Материал написан смело и ярко. Я бы так не сумела. Фёдор летает в стратосфере, срезая стальными крыльями таланта скальпы небожителей. Он ничего не боится. На его персональном счету – десяток чиновников, потерявших должность (а то и свободу) после громких публикаций… Лаконичный язык, эффектные фразы, каждая – как кусок гранита, отбитый мощным ударом кайла.

Это камни на могилу Богдана Гынды.

Теперь ему не отвертеться.

– Прочитала три раза подряд, – сказала я коллеге. – Ты гений!

Федя недоверчиво замер над бокалом белого вина, пошевелил бородой, похлопал глазами. Я поняла – необходимо детализировать комплимент, иначе у друга возникнет ощущение, что над ним смеются.

– Потрясена твоим умением выстраивать факты, аргументировать, доказывать. Ты ловко подводишь читателей к определённому выводу. Уж не знаю, каким образом тебе всё-таки удалось раздобыть компрометирующий материал, но использовал ты его на все сто! А когда тебе не хватает фактов, ты блистательно играешь недосказанностью.

Фёдор самодовольно хмыкнул.

Я неназойливо всматривалась в лицо коллеги, якобы заинтересованная конфигурацией его бороды, а на самом деле пыталась понять, какое впечатление произвела на Федю моя ремарка о загадочном происхождении компромата. Лицо журналиста оставалось непроницаемым. На замечание он никак не отреагировал, лишь упивался комплиментами и явно жаждал добавки. Так и не поняла, догадался ли он, что именно я снабдила его документами…

Даже если догадался – Фёдор, очевидно, решил хранить молчание.

Мне это на руку.

– А тебе не страшно? Если Гында начнёт тебя преследовать? Ты в своей статье практически разоблачил его. Сказал то, о чём многие догадывались, однако вслух не произносили. Ушлый делец опутал липкой сетью весь город, ему принадлежат заводы, фабрики, магазины, рестораны, тысячи квадратных метров жилья и сотни гектаров земли. Никогда он не занимался бизнесом чистыми руками, они у него по локоть в крови. Он член ЗСО и одновременно – глава местной мафии. Изящное совместительство, ничего не скажешь. Такие люди нами управляют… Сотни людей находятся у Богдана в рабстве, причём – люди известные и многого добившиеся. Все они разными путями попались на крючок Гынды – кто-то обратился к нему за помощью в трудную минуту, а потом увяз, чьи-то долги он выкупил у кредиторов, и так далее. Гында виртуозно использует своих рабов, они марионетки в его руках… А ты всё это выложил открытым текстом, да еще с кучей неоспоримых фактов… А если Гында отомстит? Вероятно, нам с тобой нельзя сидеть вот так, на открытой террасе? Вдруг в том доме притаился снайпер?